Джонатан Страуд - Победители чудовищ

Халли надул щеки и выдохнул. Все произошло так стремительно, что он даже не успел разглядеть морду тровва. Правда, тварь скорчилась, и ее лицо было в тени, но все равно ему показалось…

Нет. Нет! Не может быть.

Слабый звук. Вкрадчивый шорох за спиной.

Халли торопливо развернулся лицом к своему краю утеса — и обнаружил, что сзади кто-то есть. Существо сидело на корточках, из-под свалявшейся бороды скалились белые зубы. Лицо усохло и изменилось, плоть почти исчезла, на месте глаз, точно трещины в земле, зияли глубокие черные дыры. На груди, над отвисшим воротом белой рубахи, виднелась узкая рана от ножа — она разрослась и потемнела; Халли показалось, будто кожа лопнула и распалась.

Дядя Бродир протянул ему узловатую, скрюченную руку.

— Иди сюда, Халли! Дай я тебя обниму, мальчик мой!

Глава 29

— Что до меня, сложите мне курган на вершине горы над Домом, чтобы я всегда мог следить за вами; и те из вас, кто повинуется моим законам, поднимутся на гору и пребудут вместе со мной.

Халли отшатнулся и завопил. Он взмахнул ногой, пнул существо в костлявую грудь. Оно опрокинулось назад, белое погребальное одеяние взметнулось в лунном свете, точно крылья морской птицы, и исчезло за краем утеса. Хруст смятой травы, удар — и на миг наступила тишина.

Халли тоже упал на спину. Глаза у него были выпучены, челюсть отвисла. Он слышал свое дыхание — как у загнанной собаки. Он с трудом сел, подполз к краю утеса и вытянул шею.

Под ним уходила вниз скала, теряясь в тумане. Глубоко под поверхностью тумана виднелся выступ, за который он цеплялся, а ниже — непрекращающееся шевеление множества фигур, теснящихся у подножия утеса. Среди шорохов, потрескивания и царапанья когтей о камень он теперь слышал странное бульканье и шипение, которое то умолкало, то начиналось вновь, становилось то громче, то тише: не столько слова, сколько укоризненные отзвуки бывшей речи, шепот, доносящийся издалека.

А по стене утеса снова что-то карабкалось на четвереньках, продвигаясь короткими стремительными рывками, точно паук. Голова существа вынырнула из тумана — Халли увидел седые кудри, длинную, тощую шею… Существо держалось в тени, но Халли чувствовал, что оно смотрит вверх, на него.

— Не очень-то ты любезен со своим бедным старым дядюшкой! — послышался голос.

У Халли волосы встали дыбом. Губы у него пересохли; он нервно оскалился, тяжело дыша, обнажив зубы и десны.

— Ну что же ты, хоть бы улыбнулся для порядка! — продолжало существо. — А мне вот снова наверх карабкаться. Нелегкая это работа для меня, тело-то все закоченело! Спускался бы ты лучше сам ко мне.

У Халли так сдавило горло от страха, что он даже дышал с хрипом и присвистом.

— Ты не то, чем кажешься! — прошептал он.

— Ну как же не то, то самое! А ты чересчур дерзкий мальчишка, и теперь настало время поплатиться за свои преступления! Разве не говорил я тебе, что за курганы выходить нельзя, что это верная гибель? А ты все-таки приперся сюда, непослушный, как всегда. Ну ничего, я тебя прощаю. Я так рад, что мы снова вместе! Послушай, Халли, если ты заставишь меня карабкаться наверх, это займет целую вечность!

— Я тебе не верю! — прохрипел Халли. — Это троввская магия! Наваждение, чтобы свести меня с ума!

— Малыш, ну что я могу знать о троввах? Прислушайся к моему голосу. Разве я не твой дядя?

— Нет! Голос у тебя совсем другой!

— Ну, это оттого, что часть моих слов уносит ветер. И еще потому, что язык и нёбо у меня наполовину сгнили. От этого согласные выговаривать трудновато.

— Тоже мне объяснение! — вскричал Халли. — Это кто угодно может сказать!

— Халли, Халли, ну ты же знаешь, что это я!

Халли сказал:

— Дядя Бродир — если это действительно ты, — постарайся вспомнить: мы ведь тебя похоронили меньше полугода назад! Мы совершили все подобающие жертвоприношения. Ты… ты прожил насыщенную, интересную жизнь, и… и мы все тебя любили! Сейчас тебе надлежит вкушать заслуженный покой, а не бегать по холодным горам в одной истлевшей рубахе, да еще и босиком!..

Он осекся. Фигура упорно скребла пальцами склон, пытаясь забраться наверх; он разглядел костлявое колено, выставленное вбок, хрящеватый локоть… Тут что-то обломилось, и существо, царапая камень, съехало по скале вниз?

«Дядюшка» разочарованно воскликнул:

— Смотри, милый Халли, до чего ты меня довел! Ведь каждый раз, как я упаду, я теряю все больше плоти!

Существо прекратило свои попытки; Халли знал, что оно снова смотрит на него.

— Я крепко спал в своем домике, укрытый от этого жуткого, пустынного неба, а тут меня снова вытащили наружу… И все из-за тебя, Халли! Все из-за тебя!

Раздался звериный, булькающий рык.

— Должен признаться, что я очень зол!

— Но, дядя, ведь на наш Дом напали! У меня не было выбора. Я заманил врагов сюда, чтобы их перебили троввы, и…

Существо раздраженно клацнуло зубами.

— Ну что ты заладил: троввы, троввы! Не знаю я никаких троввов.

— Мы просто думали…

«Мы»! Ауд! Он совсем про нее забыл — а ведь она должна оборонять другую сторону утеса. Халли обернулся — и, к своему несказанному облегчению, увидел, что она по-прежнему сидит на краю скалы, сжимая в руке меч. В тот момент, когда он обернулся, она несколько раз отчаянно ткнула мечом вниз, за край утеса.

Когда Халли снова посмотрел вниз, на свою сторону, он с ужасом обнаружил, что фигура в белом одеянии каким-то образом стремительно и совершенно беззвучно вскарабкалась до середины склона. Он увидел седые космы, развевающиеся на ветру, на него пялились зияющие глазницы, а из-под растрепанной, свалявшейся бороды зубасто скалился рот. Халли содрогнулся.

— Ах ты, подлая тварь!

Он выставил из-за края скалы свой нож и покрутил его так, чтобы лезвие сверкнуло в лунных лучах. Фигура замерла на полпути.

— Призрак ты или наваждение, — сказал Халли, — но если подберешься ближе, я тебя пополам разрублю! Будет очень интересно посмотреть, как ты тогда будешь ползать — вверх, вниз или еще куда-нибудь. Что ты на это скажешь?

Из разинутого рта вырвался жалостный стон.

— Какой ты жестокий, племянничек! Неужто тебе не хочется, чтобы именно мои пальцы, пальцы твоего любимого и любящего дяди, сдавили тебе горло? Выкинь подальше эту дурацкую штуку!

— Продвинься хоть на дюйм, и твоя башка улетит вон в те кусты морошки!

— Я ж тебя вот такусеньким помню!

— Попробуй только высунуть хоть что-нибудь за край скалы, и я это тотчас же отрублю!

— Мы с тобой были друзьями, я угощал тебя пивом…