Павел Марушкин - Музыка джунглей

– Эй! Давайте сюда! – во весь голос позвал он и полез наверх, шаря в потёмках рукой.

Внезапно пальцы обожгло: он коснулся нагретого металла. Это была крышка люка! Пыха попытался приподнять её, но что-то ему мешало.

– Ну, чего застрял?! – нетерпеливо спросили снизу.

– Заело что-то.

– Щас помогу! – Твадло вскарабкался следом и притронулся к крышке. – А, хрен! Горячая!

– Солнцем нагрело… Обмотай руку тряпкой. Вдвоём им удалось немного приподнять тяжеленную крышку и чуть сдвинуть её в сторону. Над головами возник слепящий полумесяц. Подождав немного, пока глаза привыкнут, Пыха и альбинос осторожно отодвинули её. Затем Твадло подтянулся и, по пояс высунувшись наружу, замер. Смоукер нетерпеливо пихнул его в бок, но Твадло не обратил на это ни малейшего внимания. Глупо ухмыляясь, он глазел на открывшееся взгляду зрелище. Люк, через который волею судеб он вылез наверх, находился на тротуаре. В полушаге от него стояла длинноногая девица в короткой юбке и блузке с глубоким вырезом и сосредоточенно изучала витрину галантерейного магазина. В таком, снизу вверх, ракурсе не оставалось практически ничего недоступного взгляду каторжанина.

– Гы! – сказал Твадло и медленно, словно во сне, протянул руку.

Грязные холодные пальцы сладострастно погладили упругую лодыжку. Девица ойкнула и обернулась. Глаза её распахивались всё шире и шире, лицо заливала меловая бледность. Да и было отчего! Альбинос и в лучшие-то времена не блистал красотой, а теперь, после всех мытарств, он и вовсе походил на какого-то мерзкого канализационного демона, злого духа, извергнутого подземным миром.

– Чем занимаешься нынче вечером, дамочка? – непринуждённо спросил демон, пуская струйку слюны из щербатого рта.

Сработал защитный рефлекс, благоприобретённый женским родом в течение долгих веков борьбы за существование. Девица открыла рот и издала дикий, пронзительный, режущий уши визг. Твадло с тихим «ой» втянул голову в плечи и зажмурился. Тут Пыха, сообразивший, что происходит что-то неладное, пропихнулся наверх и с одного взгляда оценил обстановку.

Девица вопила. Многочисленные прохожие замерли, с изумлением уставившись на разыгравшуюся сцену, равно как и отряд стражи в полном боевом облачении, появившийся из-за угла.

Пыха встретился взглядом с начальником стражи. Глаза того чуть сощурились, рука легла на рукоять заткнутой за пояс дубинки. Пыха всё понял, резво ввинтился обратно и, быстро перебирая руками и ногами, полез вниз. Мгновением позже то же самое сделал и Твадло, наступив ему на пальцы. Стражники, грохоча амуницией, кинулись к люку.

– Тикаем! – завопил разобравшийся в ситуации Чобы и метнулся во тьму.

Каторжане, поминутно оскальзываясь, кинулись следом; а сверху уже лезли, с бряканьем задевая палками скобы, стражи порядка.

– Вы меня заинтриговали, любезный. Но хочу предупредить, что время моё всё-таки ограничено, поэтому уделить я вам смогу максимум пять минут.

Громила склонил голову:

– Да, конечно. Дело в том, что я хочу предложить издательству опубликовать некую рукопись.

– Вашу?

– Нет, в том-то и дело. Но сперва скажите, какая литература, на ваш взгляд, сейчас пользуется в Бэби наибольшей популярностью? Вы ведь наверняка проводите маркетинговые исследования?

– Да, конечно… Ну, если говорить о жанрах, то это, безусловно, детективы, фантастика… Последнее время люди всё больше читают мемуары, например книга воспоминаний Семирамиды Батц стала настоящим бестселлером.

– Семирамида Батц, знаменитая обезьянская художница, которая впервые взяла в лапы кисть в семьдесят лет? – поднял бровь Громила.

– Да. Описана вся её жизнь, молодость, проведённая на плантациях, и всё остальное… Очень талантливо, хотя, конечно, там работал целый штат сотрудников – ей помогали, записывали под диктовку, потом редактировали и так далее. Если ещё не читали – рекомендую.

– Хорошо. А скажите мне такую вещь: что, если кому-нибудь попадут в руки дневники Екарного Глаза, знаменитого воздушного пирата?

Редактор рассмеялся.

– Вы знаете, Гро, нет никаких оснований полагать, что этот знаменитый бандит вообще умеет читать и писать. Но даже если предположить такое, сразу же возникнут большие сомнения в подлинности. А вы хотите сказать, что у вас есть его записи?

Громила вытащил из матерчатой сумки растрёпанную тетрадь.

– Некоторое время назад мы с друзьями путешествовали в северных районах Великого Леса. И случилось так, что нас захватили в плен пираты – мы ненароком забрели прямо на территорию их секретной базы. Потом нам удалось бежать, и мне посчастливилось унести с собой вот это. Мои друзья могут подтвердить подлинность этой истории, так что…

– Боюсь, этого будет недостаточно… Можно?

– Да, конечно, – Громила протянул тетрадь через стол.

Редактор поправил очки и углубился в чтение. Лицо его порозовело. Через пару минут он хмыкнул, нашарил в кармане носовой платок и промокнул вспотевшую лысину.

– Д-а-а-а… Это скандал…

– Любой скандал в книжном мире – это реклама, а реклама – это деньги, – возразил Громила. – Уж настолько-то я издательское дело знаю. Ну как, по-вашему, заинтересует это читателя?

Редактор откинулся на спинку кресла и с интересом посмотрел на каюкера.

– Скажите, Гро… Признайтесь, вы ведь сами всё это выдумали. Нет-нет, получилось просто замечательно! – воскликнул он, видя, что Громила собирается возразить. – И на этом действительно можно сделать неплохие деньги, вы правы. Беда только в том, что для подобного рода литературы существует… Ну… своя ниша, что ли. У нашего издательства всё-таки несколько иная направленность. Я могу, если хотите, дать вам координаты людей, которые этим занимаются…

– Вы мне не верите, – хмыкнул гориллоид.

– Поймите меня правильно…

– Я вполне вас понимаю. Свидетельства моих друзей в данном случае не играют существенной роли, верно?

– Боюсь, что так. Поймите, существует такое понятие, как престиж издательства, имидж, если хотите. Мы не избегаем скандалов как таковых; это действительно хорошая реклама, как вы правильно заметили. Но скандал скандалу рознь; и если поползут слухи, что мы просто-напросто публикуем фальсификаты, нам не поздоровится.

– Допустим, я сумею вас убедить, что автор – действительно тот самый Изенгрим Фракомбрасс. В этом случае вы возьмётесь за публикацию?

– Дорогой мой, да ведь дело-то совсем не во мне! Вот если бы вам удалось убедить в этом общественность – тогда да, тогда совсем другое дело. Более того, в этом случае рукопись была бы буквально на вес золота!

– Пожалуй, куда как дороже! – ухмыльнулся Громила, взвешивая на ладони тетрадь.