Вадим Крабов - Рус Четвертый - Этруск

Веронию засунули наблюдателем в далекое Сикионское пятно, с глаз долой. Она еще радовалась, что не в захолустный храм в селение из одного дома.

Получив через амулет астральной связи приказ Стандора, сестры быстро разыскали Веронию, организовали круг Силы и отправили «тропой» в один переход.

— Отбываешь в Эолгул, сестра. Задача — найти следы трех пропавших разведчиков. Землю рой, но найди! Исправь собственное разгильдяйство, — Викария хотела сказать резче, но вовремя вспомнила, что уже не «солдафонка».

— Но… сестра Стандор, местные жрицы…

— Будут тебе помогать, — перебила Викария, — я написала письмо их Стандору, тебя встретят как свою Верховную.

Её на самом деле приняли очень почтительно. Тирендор местного филиала выполняла просьбы Веронии, как приказы, а первым делом поклялась в непричастности к тому происшествию её подчиненных.

Всем жрицам раздали портреты беглецов, нарисованные с мыслеобраза. Смелая гостья, разрешила посмотреть в своей памяти. Художник не наглела. Запомнила представленные лица и назад. А могла бы подсмотреть еще многое, но уж больно вокруг Веронии, всего лишь Средней жрицы сама Тирендор — Срединная жрица увивалась и Аркадию, жрицу-художника предупредила: «не лезь, себе дороже».

Разведчиков нашли быстро, всего через три дня. Не иначе сама Пресветлая поспособствовала. Все трое под собственными именами (вот это наглость!) служили в закрытой загородной воинской части. Воины любили в нечастые увольнительные посидеть в таверне, дорога в которую как раз шла мимо храма Лоос. На этой не зарастающей тропе их и высмотрела настоятельница.

Хвала Пресветлой, в селении жили земледельцы, и они с уважением относились к «полезной в хозяйстве» жрице. Окольными вопросами (приказано не афишировать интерес) выяснила имена «трех молодых — симпатичных, явно не тиренцев». Узнала, откуда они взялись.

«Да что ты говоришь, от самого князя! Вот это да, в «Закатном ветерке» жили! Неужели они богачи? Ах, секретность. Не говори, милочка, эти военные такие зануды, не подступись к ним. Думают, мы сами должны к их ногам падать только за то, что у них есть меч! А ведь еще неизвестно какой…», — жрица весело смеялась вместе с двумя девицами, пришедшими на лечение легкого женского недуга.

— …таким образом, сестра, если прикажешь их схватить и доставить в орден, я выполню этот приказ! — докладывала Верония по амулету астральной связи. Помня предыдущую должность Стандора, старалась говорить четко, по-военному, — но я обязана предупредить: крупные неприятности Тирскому филиалу обеспечены. Новый князь не терпит Родящих сильнее, чем предыдущий.

Викария думала недолго:

— Оставь их, Тартар сам с ними разберется. Меня больше интересует другой человек… — чуть помедлила, вспоминая, не запрещала ли Верховная прямо говорить о беглом рабе. Не запрещала, но поверит ли Верония? Сама Стандор верила через силу, буквально заставила себя.

— Задача — проверить все их связи, с кем контактировали, с кем спали. Вот что… в докладе прозвучала богатая вилла, где они жили, проверить в первую очередь!

— Слушаюсь, сестра! — отрапортовала как в армии, — а-а-а как имя «человека»?

— Когда найдешь — узнаешь, — загадочно ответила Викария и прервала связь.

Она вдруг вспомнила из отчета «по личному рабу Верховной», что «провожала» пятерку баранов именно эта «любящая» жрица, Верония. «Ты ведешь нас, Пресветлая, это несомненно!», — посчитала такое совпадение далеко не случайным.

Вообще-то слухов о той вилле и их обитателях ходило предостаточно, но каждый новый слух противоречил предыдущему. Нужны «сведения изнутри».

Одна жрица быстро вспомнила, что примерно полгода назад к ней обращалась служанка из «Закатного ветерка». Хотела забеременеть от хозяина — не получалось. По местным меркам такая открытость случай неординарный: «добропорядочные» обыватели узнают — поймут, но отвернутся, не отмоешься. Сильно хотела та девица вылезти из нищеты.

На этом и сыграли. Обычным посыльным вызвали в храм, якобы затем, чтобы «вернуть деньги за плохую работу и материально компенсировать извинения». Сирилгин прибежала чуть ли не вслед за посыльным.

Ей не пришлось ломать блокировку памяти или использовать Знак «правдивости». Её встретила Верония и буквально утопила в любви, понимании и женском сочувствии к её нелегкой доле отвергнутой любовницы. Секретарь еле успевала записывать слезные откровения служанки о себе самой и главное о любовнике — хозяине виллы. Троих «друзей, бывших сослуживцев господина Руса» упомянула лишь вскользь, когда рассказывала об их внезапном появлении.

— Утром увидела их во дворе. Ничего так, все симпатичные, но без лепты в кармане. На что они мне тогда сдались?

«Чик — тот самый раб Верховной!?», — поражалась Верония, — «но как так, рабство необратимо как само посвящение…», — и прикусила язык, вспомнив потерю посвящения Томилой. Упрямые факты и точный словесный портрет сходились именно на рабе.

«Но там был Суд Богини, а Чик… он кто?», — старательно вспоминала его образ и не находила ничего необычного, кроме разве что уважительного отношения к нему других рекрутов, — «правильно сказала Викария, найду — узнаю. Но это… невозможно! А склонность к Силе Геи!? Прости за сомнения, Пресветлая».

Сейчас Чик, совершив очередной подвиг — выгнав с виллы разбойников, погуляв на свадьбе друга и его бывшей любовницы, снова отправился по коммерческим делам, по слухам в Этрусию. А в первый раз уходил с самым настоящим этруском:

«Здоровенный сероглазый красавчик с длиннющим мечом», — описала Сирилгин, — «он сначала раненый был, потом выздоровел. На нас, на служанок и не смотрел даже. Ужас, какой серьезный! А Русу чуть ли не кланялся».

Больше всего служанка ненавидела Гелингин — дочь князя. Она, сучка высокородная, отбила её Руса и князь, говорят, не против их свадьбы.

— Рус, конечно, богач и архей, но никак не князь и не царь и не наследник! Может, князь передумает, не отдаст свою любимую дочь за безродного? Ты как думаешь, Верония? Не ровня он ей! Наиграется даркова подстилка и выкинет! А я подберу, я не гордая… — плакалась она Месхитинской жрице.

«В чем-то эта дура права, особенно о неравном браке… этруск — купец? Встречаются такие, но очень редко, они воины. Вот и дурочка рассказала, что он был ранен… непременно надо доложить Викарии…», — что и сделала, как только отправила Сирилгин с внушением забыть о встрече, но непременно прибежать в этот неприметный храм на окраине Эолгула и рассказать о возвращении хозяина.

— Князь, значит, по словам этой курицы его привечает… — задумчиво произнесла Викария.