Ольга Шерстобитова - Русалочья заводь

В итоге, я так носилась целый год. У Лира в это время настал момент, когда ему было нужно быть везде и всюду одновременно. Разлука сводила с ума нас обоих. Не хватало коротких встреч, не хватало дыхания друг друга рядом, не хватало…всего. Потом я чертыхнулась, заставила себя на время успокоиться, понимая, что все встало на свои места, а все изменения улеглись в моей голове и жизни тоже в определенном порядке, и позволила себе чуточку расслабиться и побыть с мужем. Правда, Лир был постоянно занят делами, слишком много на него их свалилось. Если бы не лорд Арасамин и не Аранатариэль, помогавшие всем, чем можно, мужа бы я вообще не видела.

И все-таки, однажды настал тот счастливый миг, когда мы переместились в наш дом на берегу моря, и остались одни. Поплавали в озере, поужинали на берегу, наслаждаясь звездами над головой, и провели вместе страстную ночь, почувствовав, наконец, что все тревоги нас отпустили.

— Ари, — позвал меня ласково Лир, обнимая за плечи и целуя за ухом.

— Да, мой хороший, — откликнулась я, всматриваясь в лучи восходящего солнца, и жмурясь от этого.

— Когда ты собираешься мне сказать? — спросил он тихо.

— О чем? — спросила я, замирая от того, что по обнаженным плечам скользят его губы.

— Об этом, — ответил Лир мягко, скользнув руками ко мне на талию, и ласково поглаживая живот.

Я замерла. И как он догадался?

— Ты только что ела персики вместе с жареным мясом, — ответил он, разворачивая меня к себе.

Руки погладили живот снова.

Сердится? Или нет?

— Стоило мне раньше сказать, я бы был более сдержанным этой ночью, — сказал он спокойно, всматриваясь в меня своими серыми глазами, и заставляя краснеть. — Скажи мне, — прошептал он.

Я растерянно посмотрела на него, покраснела опять. Он улыбнулся.

— Неужели струсила? — хмыкнул Лир.

— Я жду ребенка, — выдохнула я ему.

Улыбка на его лице стала невероятно фантастическая, ярче солнца, игравшего с моими волосами.

А дальше меня притянули к себе, обсыпали поцелуями с ног до головы и пообещали выполнять любые мои желания.

— Русалочка, — протянул Лир, ближе к обеду, поглаживая мой живот, и ища мои руки в смятых простынях.

Я смутилась окончательно. И только когда Лир поцеловал меня в губы, я в очередной раз провалилась в омут.

И кто мне сказал, что любовь не осязаема? Вот она. Ее можно потрогать, ее можно вдохнуть, ее можно ощутить каждой клеточкой. И губы мои по-прежнему пахнут ее небом. Твоим небом, Лир. Только твоим.