Общество мертвых и исключительных - Анви Рид

Но ей нужны были ответы, и, в конце концов, пора было обрасти непробиваемым панцирем и забыть про эмоции, которые мешали расследованию.

— А что было до? Можешь мне рассказать? — Она коснулась руки Тимо.

Ей и так было холодно, тело вздрагивало от малейшего порыва ветра, а сейчас она и вовсе окоченела так, что перестала чувствовать пальцы на руках и ногах.

— Могу. — Тимо не дышал (он же все-таки умер), но его плечи поднялись и тяжело опустились, будто он огорченно выдохнул. — В тот день я ходил в церковь. На исповедь. Священник сказал мне, что я несу грех. Не чту субботний день.

Эбель нахмурилась.

— Заповедь такая, — пояснил ей Тимо. — И я остался на богослужение, чтобы очиститься. Ну а после… После меня убил мой брат.

— Ты был верующим? Это удивительно…

— Удивительно то, что я им и остался, Бель.

— А твоя семья?

— Отец верил только тогда, когда это было нужно ему. Или жителям Санди. А Реджис… Реджис был посланником дьявола. И, видимо, потому он и пришел за мной.

Высокая круглая луна освещала ночное, усыпанное звездами небо. Где-то в глубине леса завыла стая собак. В сторожке загорелся свет.

— Бенни. — Эбель, сев на корточки, скрылась за ветками кустарника.

Дверь сторожки открылась, и на порог вышел сын смотрителя. Он водрузил ружье на плечо и смелым широким шагом направился в лес распугивать собак.

— Кажется, нам пора валить. — Эбель взяла Тимо за руку и потянула вперед, но он затормозил. — Чего стоишь?

— Ты правда этого хочешь?

— Да, Тимо, правда. — Она переплела с ним пальцы. — Прошлой ночью я не могла уснуть. Надеюсь, рядом с тобой моя бессонница закончится. Да и моль в шкафу по тебе соскучилась.

Тимо улыбнулся краешком губ.

— Кстати, я рассказала о своем даре Соль. Она теперь знает, что у нас в комнате есть еще один сосед. Кажется, она даже не против.

Утром Соль разбудила Эбель своим криком. И, даже несмотря на это, Эбель смогла выспаться, ведь всю ночь Тимо сидел с ней на кровати и вместо сказки рассказывал основы метеорологии, которую изучал в университете. Его бархатный голос убаюкивал и успокаивал. А шепот и вовсе погружал в какой-то небывалый дурман.

— Сгинь, нечистая сила! — Соль сидела в изголовье кровати и пряталась под одеялом.

Эбель еле продрала глаза. Из-за пасмурной погоды казалось, что на улице и не утро вовсе, а уже наступающий вечер.

— Что случилось? — зевая, спросила она.

— Убери своего сраного Каспера от меня!

— Его зовут Тимо. — Эбель оглянула комнату и нашла прячущегося в шкафу призрака.

— Ты сказала, что Соль не против, что я живу в вашей комнате, — испуганно выглядывал из-за дверцы Тимо.

— Так, что случилось? — Эбель, потягиваясь, встала с кровати.

Она стянула с Соль одеяло. Та была голой и прикрывалась лишь одним полотенцем.

— Я ходила в душ, а когда зашла в комнату, увидела парящую в воздухе одежду.

— Я хотел ей помочь, — сказал Тимо.

— Он хотел тебе помочь, — повторила за ним Эбель.

— Твой Каспер напугал меня… — Соль обняла себя руками. — Твою мать! Я же голая! Он еще и извращенец…

— Она была в полотенце, и я ничего не видел!

— Соль, — Эбель погладила ее по коленке, — Тимо живет у нас в шкафу. Он почти всегда либо сидит там, либо уходит обратно на кладбище. Живые люди истощают его, а еще то, что он находится далеко от своей могилы.

— Он, типа, умрет второй раз? — Соль покосилась на скрипнувшую дверцу шкафа.

— Нет, но уснет в гробу на долгие месяцы. Ну, или годы.

— А он может стать видимым? Я хочу знать, что я не одна в комнате.

Эбель повернулась и посмотрела на Тимо. Тот помотал головой.

— Не может.

— А если его посыпать мукой? Как в одной из серий Скуби-Ду?

— Неа.

— А в других он вселиться может?

— Неа.

— Он страшный? Ну, в смысле, он прям мертвый разлагающийся труп? — Соль поежилась.

— Эй! — оскорбился Тимо.

— Нет, — Эбель успокоила Соль. — Он очень даже красивый. Тебе бы понравился. Такие парни в твоем вкусе.

Та улыбнулась. Тимо, кстати, тоже.

— Не бойся его, Соль. А ты ее, Тимо, — посмотрела она на шкаф. — Чуть больше смелости, и вы точно найдете общий язык.

Воскресный день, конечно же, начался с воскресной службы. Теперь, слыша про седьмой день недели, Эбель каждый раз вспоминала краеугольный камень и подсказку на нем, которая ни капли не помогла в расследовании.

Службу Эбель стала переносить проще. Она просто… дремала. Садилась рядом с Ноа на задний ряд и, положив голову ему на плечо, закрывала глаза. Да, поспать нормально не получалось, ведь частенько приходилось вставать, да и священник любил проходить мимо рядов, окропляя всех святой водой и обдавая дымом ладана. Не хотелось получать наказание от мисс Вуд за то, что Эбель пренебрегает службой, поэтому приходилось разлеплять глаза и делать вид, что она ну очень заинтересована в псалме Давида.

— Эй, вишенка, — Ноа аккуратно дернул плечом, — служба закончилась.

Эбель подняла голову и сладко потянулась. Студенты медленно вставали с рядов и, протискиваясь среди скамеек, шли к исповедальной будке. Кто-то торопился в трапезную, кто-то в спальное крыло. Наконец-то начался заслуженный выходной, и все хотели провести остаток дня с пользой.

— Пойдешь замаливать грехи? — спросил Ноа, кивая на выстроившуюся очередь из студентов.

— Я чиста и безгрешна, — усмехнулась Эбель.

— Так это поправимо, — подмигнул Ноа. — Давай согрешим вместе, чтобы тебе было что рассказать на исповеди.

Он обхватил ее за талию и игриво притянул к себе. Эбель подыграла ему, что не могло не задеть компанию, наблюдающую за ними.

— А ты дальновидный, Эдвин, — Нейтан, сидящий рядом с Йонни и Амелией на соседней скамейке, скривился, увидев Ноа. — Решил объединиться с той, из-за кого все и помирают? Это чтоб тебя никто не трогал?

— Что ты там мямлишь, мальчик? Плохо слышу. — Ноа слышал его