Георгий Ланской - Попрыгун

– Я могу сам, – прошептал он. – Я ухожу в Сирил. Аптечка мне крайне необходима…

– Иди! – согласился я. Борегар перевалился через край лужицы и исчез в захлопнувшемся портале.

– Уходим! – скомандовала Соня. Кристиан согласно кивнул и провалился в пол. Соня тоже сделала шаг вперед. Я уже хотел было последовать за ней, как вдруг до меня долетел слабый шепот.

– Артем…

Я неловко повернулся. Фрэй был еще жив. Он сделал слабое движение рукой. Кольцо выкатилось из его ладони и замерло рядом, тусклое и неживое.

– Видишь… оно меня погубило… – с улыбкой мертвеца выдохнул Фрэй.

– Ты и сам наделал много бед, – холодно ответил я.

Лестница затрещала, а дощатый потолок, пробитый деревом, начал раскалываться и исчезать в ненасытном жерле.

– Извини, я ухожу, – сказал я и шагнул к порталу. Фрэй дернул пальцами.

– Иногда мы видим… только то, что… хотим видеть, – прошелестели его непослушные губы. – Нет… времени… объяснять… Понять, то… что видишь… это подвластно не каждому… Прими мой прощальный дар…

Меня опалило горячей волной. Император смотрел вверх мертвыми глазами. Потолок с грохотом развалился на куски, и страшная сила потянула меня вверх. Но в этот момент я уже был готов и скользнул в портал, оставив Средиземье умирать вместе со своим Императором.

Попрыгун

Умиротворяющая атмосфера Сирила делала свое дело. Этот мир мы посещали не по собственной воле, а мучимые суровой необходимостью. Больше получить квалифицированную помощь скользящему было негде. Именно поэтому остатки нашего войска отправились сюда, наплевав на прямое распоряжение Императоров спешно докладывать обо всем произошедшем. Впрочем, у меня, Сони и Кристиана такого желания не возникало, а Борегару, в плече которого застряли крючки «кошки» было не до фискальства.

Кристиан покинул Аптечку первым. Несмотря на недолгое пребывание в брюхе чудовища, он чувствовал себя неплохо. Соня покинула Сирил следом за Кристианом, шепнув мне, что ждет меня у себя дома. Борегар отправился на операцию, а я – к мертвому морю Сирила. Целебные свойства соленой воды не раз ставили меня на ноги. Окрестности моря были внешне необитаемы, несмотря на расставленные то тут, то там тенты и небольшие домики, в которых можно было найти ночлег и пропитание. Раньше я все пытался хотя бы раз увидеть невидимых горничных и медицинских работников Сирила, но эти попытки так ничем и не увенчались. Выйдя даже на пару минут, я находил свою постель застеленной чистым бельем, в крохотной ванной тюбики с многочисленными мазями и растираниями были наполнены до верха, а кухонька и санузел вылизаны до зеркального блеска. Прибыв в Сирил после краха Средиземья, я даже не пытался выслеживать персонал. Благостное отупение снизошло на меня, да и всеобщая атмосфера уюта и спокойствия располагала исключительно к отдыху. Так что я в основном, отсыпался, стараясь не думать ни о чем конкретном.

Однако мой отдых не был безоблачным. Назойливые мысли, которые я гнал от себя днем, возвращались ночью в кошмарах, от которых не было спасения. Каждую ночь я засыпал с надеждой не подскакивать в холодном поту. Однако даже таинственным образом появившиеся в ванной комнате капли с нарисованным спящим младенцем, ни прогулки по берегу моря, ни спокойное ничегонеделание не спасали меня от ужасов ночи. Провалявшись на пляже моря неделю, я прекратил борьбу за спокойствие и принялся размышлять, с непривычной для себя четкостью анализируя события последних дней.

Разрозненные кусочки головоломки вертелись в хаотичном движении, не желая складываться в нормальную картинку. Я с искренним удовольствием отказался бы ломать над ними голову, списав их на острые пики случайных совпадений. Однако натыкаться на эти совпадения мне приходилось слишком часто. В голове упорно клубились, налезая друг на друга самые разные воспоминания: откровения Беаты и ее подозрительность, ее неожиданное появление и на Сейвилле и в Авалоне, кольцо портала, сквозь которое прошли всего семь скользящих, ревность Сони и смерть Лючии, метаморфозы Кевина и его нелюбовь к Борегару, нежелание Императоров делиться знаниями и могуществом для победы над Попрыгуном, нахождение Кристиана в Эдеме и последний подарок погибшего Фрэя, так и не выбравшегося из западни… В общей куче вращались метаморфы Авалона, назгулы Средиземья и медузы Сейвиллы. Все это переплеталось в причудливом хаосе, в котором было совершенно невозможно найти кончик ниточки этого запутанного клубка…

Невозможно ли?

Сирил лечил не только мое истерзанное, избитое тело, но и мою тяжелую голову, хотя прежде я не наблюдал за собой такой четкости мысли. И с каждым днем отдельные обломки разбросанной по трем или даже более мирам становились на свое место. От происходящего в голове мне ничуть не становилось легче. Поэтому, как только боль в сломанном ребре исчезла даже в воспоминаниях, я отправился домой, в свою многострадальную квартирку, ожидая звонка от Борегара или Сони. Забив холодильник продуктами, я завалился на диван, оставшись наедине со своими мрачными мыслями.

Борегар позвонил мне спустя еще неделю и довольно нерадостным тоном предложил прибыть через час в Перекресток. Нашей счастливое избавление от проблемы Попрыгуна, почему-то его совсем не радовало.

– Ты знаешь что-то, чего не знаю я? – спросил я Борегара.

– Да ничего я не знаю, – раздраженно ответил он. – Просто предчувствие какое-то… нехорошее. Тухло мне на душе… Позвони Соне, а я Кристиану сообщу.

– Хорошо, ответил я и уже собрался вешать трубку, как Борегар вдруг сказал:

– Артем…

– Что?

– Ты… это… Поосторожнее сегодня.

Подобная забота от Борегара выглядела до такой степени странной, что я сел на диван, все еще удерживая тускло гудящую трубку у уха. Руки противно затряслись, а из сочащихся кровью пальцев непроизвольно полезли когти. Отшвырнув трубку и потерев поцарапанную когтем щеку, я соскочил с места и принялся метаться по комнате. Внутренний голос подсказывал мне, что настроение Борегара обосновано факторами, какими он не пожелал со мной поделиться. Схватив куртку, я открыл портал и скользнул к Соне.

Соня была дома и понуро сидела на террасе, прихлебывая горячий глинтвейн. Ее кот, покоившийся на коленях Сони, посмотрел на меня, как на врага, и нервно дернул хвостом. Роскошный рыжий мех животного показался мне менее ухоженным, словно кота тоже потрепало в параллельных мирах.

Соня слабо улыбнулась, бережно спустила кота на землю и подошла ко мне для приветствия, слегка прикоснувшись губами к щеке. Оставив меня одного, она удалилась в дом, и вернулась через пару минут с дымящейся кружкой в руках. Я уселся рядом на деревянную скамейку, развернул лежащий там плед и укрыл нас обоих. Горячий глинтвейн обжег горло. Я закашлялся и был удостоен еще одной слабой улыбки.