Запрещённый приём - Лорел Гамильтон

вариант мы оставим на крайний случай. Мы просто говорим тебе правду. — Сказала я.

Бобби повернулся к Ньюману — единственному маршалу в этой комнате, который ничего не сказал об этой самой правде.

— А ты разве не хочешь меня напугать?

— Нет, я хочу спасти тебя и понять, кто убил Рэя и подставил тебя, потому что если это так, то убийца представляет опасность для всех жителей этого города.

— Я не знаю, кто убил дядю Рэя. Знаю только, что я его не убивал.

— Тогда расскажи нам, что ты знаешь, Бобби, пожалуйста. Если тебя казнят за это преступление, то дело будет закрыто, и тот, кто совершил двойное убийство, будет разгуливать на свободе. И он сможет убить вновь.

— Двойной убийство? Но ведь умер только дядя Рэй, разве не так? — Бобби был напуган — он переживал за других людей.

Я бы заставила его расколоться и рассказать нам, кого он прикрывает, но это было дело Ньюмана, а он моего мнения не спрашивал.

— Вторая жертва — это ты, Бобби.

— Но я жив, Вин. Я же здесь.

— Ненадолго, Бобби, особенно если ты нам не поможешь.

Эмоции Бобби пронеслись по его лицу, как облака в ветреный день — слишком быстро, чтобы я могла прочитать их, но тенью они пробежали по нему, пока он боролся с собой. То, что он прятал, было для него чертовски важно, и в этом были замешаны чувства.

— Трой — один из самых больших сплетников в городе. Я не мог говорить при нем. И я все еще не чувствую, что могу. Я же дал слово.

— Бобби, здесь только мы. Я клянусь — все, что ты скажешь, не выйдет за пределы этой комнаты, если только не приведет нас к убийце. — Сказал Ньюман.

Бобби посмотрел на него, а потом на всех нас — по очереди.

— Обещаете?

Мы пообещали. Он был таким честным, что я морально готовилась к клятве на мизинчиках.

— Мы с Джоселин выросли вместе. Ее мама вышла за дядю Рэя когда Джоселин было пять, а мне — восемь.

Ничего предосудительного в этой информации не было, но я уже была почти уверена, что знаю, кто эта женщина, которая просила его перекинуться.

— Каждый месяц после заражения она наблюдала меня в леопардовой форме. Я знаю, что ты видел мои фотографии с семьей, где я в обеих формах, Вин. Не уверен насчет остальных.

— Я тоже видела. Тогда я поняла, что твой леопард по размеру почти такой же, как самый обыкновенный. — Сказала я.

— Тогда вы знаете, что я был как домашний пес. Джоши часто наблюдала меня в моей животной форме, но никогда не видела, как я перекидываюсь. Я всегда делал это тайком, как если бы переодевался. Однажды она захотела увидеть переход полностью. — Он посмотрел на Олафа. — Как вы и сказали, лучше всего я себя контролирую в новолуние, так что мы решили провернуть это именно в такую ночь.

— Провернуть что? — Уточнила я. Если он ответит: «Убийство», я выбешусь, но и порадуюсь одновременно. Выбешусь, потому что чуть не сдохла, защищая убийцу, и порадуюсь, потому что мы разгадаем это преступление.

Бобби посмотрел на меня.

— Эм… сделать так, чтобы она увидела, как я перекидываюсь.

Олаф подошел к стулу Бобби, склонился над ним и произнес:

— Ты лжешь.

Бобби покосился на него и тут же отвел взгляд.

— Я не лгу. Это правда.

— Тогда почему твой пульс участился? Твое тело говорит о том, что ты что-то скрываешь. — Олаф склонился ближе — так, что его тело почти накрыло голову Бобби, как крыша, которая внезапно начала падать.

— Это правда. — Настаивал Бобби.

— Даже если это правда, то не вся. — Сказал Олаф — его лицо почти касалось щеки Бобби.

— Вин, пусть он отвалит.

— Я ему не начальник. — Возразил Ньюман.

Бобби покосился на Вина. Он был напуган и старался сидеть прямо, в то время как Олаф почти касался его своим телом. С того момента, как мы оказались в переговорной, Бобби впервые понял, что он не в безопасности, что с ним может случиться что-то плохое, и не факт, что Ньюман придет ему на выручку. Хорошо. Может, теперь он прекратит вилять и расскажет нам все как есть.

Олаф почти обернулся вокруг тела Бобби и задал следующий вопрос:

— Почему твоя сестра хотела увидеть, как ты перекидываешься?

— Она мне не сестра. — Парировал Бобби и выпрямился так резко, что если бы Олаф не отстранился, то получил бы удар в лицо затылком нашего узника. Почему Бобби так странно отреагировал на этот вопрос?

— Вы выросли вместе. — Сказала я.

Бобби уставился на меня, и он был зол.

— Это не значит, что мы — брат и сестра. Формально дядя Рэй не удочерял Джоши — только меня, так что даже с точки зрения закона мы с ней не родственники.

— Все в городе зовут ее «Джоселин Маршан». — Заметил Ньюман.

— Мы — Маршаны, но когда я и Джоши были маленькими, мы даже не знали, что у нее другая фамилия.

До меня вдруг дошло. Мысль была дикой, но гнев Бобби и то, как он защищался — у всего этого были совсем другие корни.

— Когда вы начали заниматься сексом друг с другом?

— Блейк! — Возмутился Ньюман.

В тот же момент Бобби подал голос:

— Все совсем не так.

— Так вы с Джоселин не занимались сексом друг с другом? — Спросила я.

В этот раз Ньюман ничего не сказал. Он очень старался сохранять свое пустое коповское лицо, потому что в голове у него в этот момент творился полный бардак.

— Мы любим друг друга. — Произнес Бобби.

— И как давно вы друг друга любите? — Поинтересовалась я.

— У меня был краш в нее еще с тех самых пор, как мы были подростками, но она видела во мне только брата, так что я молчал. Я думал, что проблема во мне. В смысле, вы правы — мы с ней выросли вместе, но я не чувствовал себя как ее брат. И если она видела себя исключительно моей сестрой, я мог бы смириться с этим.

— Что заставило тебя передумать?

— Она сказала, что у нее есть чувства ко мне, и тогда я признался ей в своих.

— И что было потом? — Спросила я, потому что, очевидно, эта тема была для Ньюмана слишком деликатной, и он доверил опрос мне.

— Мы не могли встречаться по-настоящему — люди видели в нас родственников. Мы планировали рассказать обо всем дяде Рэю, после чего могли бы переехать в большой