Валентин Егоров - Марк Ганеев - Маг Нашего Времени

Целый день в этом ауле проработали армейские, дивизионные и черт знает какие разведчики, но в разбитых домах аула они так и ничего не нашли, ни единой секретной бумаги в том ауле попросту не было. Допрашивать разведчикам было совершенно некого. Дехкане, проживавшие в этом ауле, его покинули еще прошлым вечером, словно их заранее проинформировали о том, что САУ "Акация" будут принимать участие в штурме их родного аула. Несколько душманов, которых оставили в линии обороны аула, погибли или превратились в полных идиотов от огня САУ "Акаций". Почертыхавшись, разведчики вернулись в свои службы, а тайна исчезновения "Черной Акулы" и по сию пору была нераскрыта!

Однажды, еще до вылета нашей группы в Ташкент, я разговорился с полковником Кантемировым по этому вопросу. Хитро на меня посматривая, он мне рассказал о том, что Юрий Андропов очень внимательно наблюдал за всем этим делом, но это наблюдение он вел как бы со стороны, сам в него не вмешивался! Но, когда расследование зашло в тупик, то всесильный Председатель КГБ СССР внезапно вышел в Политбюро ЦК КПСС СССР с письменным предложением о формировании на базе "Альфы" специальной группы, которая занялась бы расследованием пропажи этого опытного вертолета В-80 в Афганистане. Причем, в этом письме оговаривалось, что расследование должно начаться в пуштунской зоне Пакистана, что для этих целей государство должно было выделить громадную сумму в долларах!

Сразу же в высших эшелонах советской власти, с видимым удовольствием вспоминал Полковник, поднялась настоящая буря раздора. Маршал Устинов, министр обороны СССР в те годы, категорически выступил против такого решения вопроса, предлагая, расследование пропажи вертолета продолжать вести в рамках военной прокураторы или, если уж быть совсем точным, то в рамках ГРУ Генштаба СССР. Престарелые деды Политбюро ЦК КПСС всех перехитрили, они не стали портить отношений ни с Андроповым, ни с Устиновым, решив, расследование проводить в рамках обоих ведомств Министерства обороны СССР и КГБ СССР.

Таким образом, была сформирована специальная группа, ГРУ взяло на себе выделение офицерского состава оперативников для этой группы, предоставление специального оружия и снаряжения, а КГБ СССР — почему-то включило в эту группу только одного меня! Теперь понимаете, почему ребята группы Полковника не очень-то радостно и гостеприимно встретили мое первое появление. В те времена они подумали о том, что впервые в своей диверсионно-разведывательной группе в моем лице они получили первого официального офицера стукача! Слава богу, что тогда и я, и они, — мы все вместе, глубоко ошиблись по этому вопросу! Да и мне самому только сейчас становилось понятным, почему Андропов послал только одного меня в эту разведывательную миссию. В разговоре со мной он пару раз свое лицо делал многозначительным, объясняя, как именно я должен был себя вести в той или иной ситуации. Тогда мне показалось, что этот человек, чем-то меня напоминает, уж слишком много он знал как "наперед". Я же в то время еще не знал о том, что таким образом, опережая развития событий, часто говорят с особо доверенными подчиненными люди, которые очень много знают!

Наша небольшая колонна из двух советских Уралов-375 со скоростью в пятьдесят километров в час продвигалась по Национальному шоссе Пакистана, держа направление к афгано-пакистанской границе, к афганскому провинциальному городишке Джелалабаду. Уже завтра утром мы должны были бы пересечь эту границу, продолжив движение по афганской территории. Ограниченный контингент Советских войск вот уже третий года с переменным успехом воевал в Афганистане. Мы все еще пытались сломить национальное сопротивление, привнести социализм в феодальное общество Афганистана.

В Джелалабаде дислоцировался большой гарнизон советских войск. Поэтому бойцы нашей группы начали жить ожиданием предстоящей встречей с друзьями. Армейцы всегда остаются армейцами, им бы только выполнить приказ вышестоящего офицера. Мои же гереушники очень надеялись в гарнизоне Джелалабада встретить друзей и корешей, хорошо провести с ними время. Ведь, в наших транспортных контейнерах чего только не было! Я же вспомнил о том, что в этих же контейнерах хранились и комплекты советского обмундирования, так что бойцам ничего не стоило переодеться и погулять на всю душу!

Я сидел в кабине второго грузовика, на душе у меня кошки скребли. Похоже, что этих кошек было целых два экземпляра, моя душа истекала кровью, а я не понимал, отчего у меня такое плохое настроение?! Ведь, в отличие от бойцов группы я совершенно не стремился к пересечению афгано-пакистанской границы, в Джелалабаде у меня не было ни друзей, ни корешей! Посматривая на оживленно переговаривающихся парней, я думал о том, что ни сегодня, ни завтра мы не будем пересекать какую-либо границу?!

— Майор, откуда у тебя такие сведения в отношении границы — Тут же Поинтересовался Полковник, который, оказывается, подслушивал мои мысли. — Ты, что имеешь собственный канал связи с Москвой, а меня об этом не информировал? Иногда, мне приходится и подсматривать и подслушивать, чтобы самому или группе не попасть в неприятную, как сейчас, ситуацию?! Так что, Майор, откуда у тебя сведения о том, что в Джелалабад мы не поедем?

Я не ответил на этот вопрос, Полковника, так как услышал, как запищала рация Родена. Это ГРУ в отличии от меня имело скрытый канал связи с Москвой, о котором я предположительно не должен знать! Но вы не забывайте, как я тщательно работал с головными мозгами обоих наших радистов, Родена и Мыслителя, даже сделал их телепатами!

Полковник снова вышел на мысленную связь со мной, неунывающим голосом он, как ни в чем ни бывало, сообщил о только завершившемся сеансе связи с Москвой. Москва сообщила нам о том, что в центр поступила более или менее достоверная информация о том, что некоторые люди, которым нужно доверять, случайно видели капитана вертолетчика Владимира в одном из лагерей афганских беженцев, расположенных на территории Пакистана в зоне расположения пуштунских племен.

— Вот тебе, как говорится и сон в руку, теперь жди изменения маршрута! — Подумал я, слушая Полковника и посматривая на дорогу.

— Майор, ты чего, я тебе о серьезных вещах рассказываю? А ты мне о каком-то сне говоришь? Какое изменение маршрута? — Тут же поинтересовался неунывающий Полковник. — Ах, да, ты прав, Майор! В Афганистан мы пока не поедем, встреча друзей откладывается на более позднее время. Сначала мы советским гребешком эту прочешем эту зону, пообщаемся с пуштунами!

Лагеря афганских беженцев были разбросаны по всему северо-западу афгано-пакистанской границы, в так называемой зоне размещения пуштунских племен Пакистана. "Зона племен" — это обширная территория, где дехкане живут не по закону и гражданскому праву государства, а по местным обычаям, по воле аллаха и правящих здесь вождей пуштунских племен. Эта зона простиралась до небольшого городка Торхэм в Пакистане. Затем она переходила в такую же, но уже в афганскую зону. Единственное, что объединяло эти зоны, так это было то, что на ее территории проживал один народ — пуштуны, которые признавали одну только власть аллаха. Таким образом, наш небольшой караван должен был свернуть в сторону, не доезжая этого Хайберского перевала, переезда в Афганистан. Но нам прежде следовало бы подумать о заправке соляркой наших грузовиков, в той зоне АЗС не было.