Бремя феодала (СИ) - Кусков Сергей Анатольевич

— Ваше сиятельство, я начну издалека, — нахмурился он, настраиваясь на рабочий лад. — И в своих оценках буду очень нелестен, буду высказываться о вашем брате, герцоге Картагенском, недостойно. Но истина на данный момент превыше всего, так как от её знания могут зависеть ваша жизнь и жизни ваших бойцов.

Эк, завернул! Теперь не придерёшься — «не дашь разрешение ругать матом герцога — сохнешь», сильный аргумент. И не напрасный заворот в такие дебри, он — купец, мы — владетели, причём высшая лига, губеры провинций. Неможно при нас поносить других губеров! Другим губерам — можно, мы равные. Вассалам герцога — можно, это их внутренняя кухня, пусть сами разбираются. Рыцарям, служащим герцогу — с натягом можно. За какие-то вещи, объективные. Но уже не за все его косяки. Этикет иху мать! А подлому сословию рылом в булочный ряд лезть не пристало.

— Говори как есть, Рохелео. И время дорого, говори прямо, как есть, без вычурности и витиеватости. А то дам в морду. Я могу. — Показал кулак.

Купец глядя на него же, поверил. Слегка взбледнул. Но намёк понял.

— В общем, вашсиятельство, герцог, как ни прискорбно, непроходимо туп, — начал он с козырей. — На самом деле в этом нет ничего сверхъестественного, что могло родиться у герцогов, семья которых уже три поколения выбирает герцогиню из собственных кузин? Слава богу его матушка одарена более других, и сыну в жёны навязала не просто не родственницу, а дочь маленького, но лихого барона из дальнего приграничья. Чтоб совсем-совсем никаких связей у них с её родом не было, и триста, и пятьсот лет назад.

Я про себя поёжился. Тут не знают про генетику, но про вырождение — в курсе. А ещё, надо иметь в виду, тут вся высшая элита королевства друг другу какие-то да родственники. Все давно перетрахались друг с другом не по одной сотне раз. С одной стороны, это повышает вероятность крутой одарённости у потомков, но с другой и вероятность, что потомок будет имбецилом тоже велика. А я на Сертории хочу жениться, хотя мой род полтыщи лет назад пошёл от них же… Ладно, потом подумаю. Пока слушаю.

— Дочь этого барона и есть твоя покровительница, текущая герцогиня? — констатировал я очевидное.

— Да. Моя семья когда-то помогла её семье в трудную минуту. Она меня… Прикрыла от гнева, помня добро.

А теперь, ваше сиятельство, для понимания, что происходит в герцогстве. — Он тяжело-претяжело вздохнул.

— Собственно герцог не решает ничего. Он, как уже сказал, непроходимо туп. Его подводят к нужному решению, и он со всем соглашается, и выполняет приказанное, свято считая, что это его собственные мысли. И те, кто имел право на него влиять, до недавнего времени играли за одну команду, выступали вместе. Это матушка нашего уважаемого герцога, его супруга, моя покровительница, и, конечно, герцогская сестра.

— Сестру он не того? — скривился, но спросил я. Рохелео пожал плечами.

— Возможно, в молодости.

— Просто чего её слушать? Мужчина слушает ту женщину, что грамотно раздвигает перед ним ноги. Ну, а матушка — это авторитет в подкорке, это та, кто давала тебе ремня и ставила в угол.

— Я не знаю тонкостей НАСТОЛЬКО личных отношений, — ушёл от темы мой будущий агент, — но его сестра, вдовствующая графиня де Лара, всегда являлась мощным третьим центром силы. Самым слабым, решала второстепенные вопросы, взаимоотношения с некоторыми вассалами — ей позволяли этим заниматься матушка и супруга герцога, чтобы не вешать это на себя…

— Но после смерти сына сестра его светлости как сошла с ума. Да? — усмехнулся я.

Рохелео тяжело вздохнул.

— Я бы сказал, они сошли с ума все втроём. Ещё в самом начале, когда вы пересекли Рио-Бланко. Никто из них не додумался до такой простой вещи, как встретить вас. На герцогском совете мы много раз перечитывали это письмо с претензиями, но… Каюсь, это и моя вина. Я не подсказал, как советник. А они бабы — дуры, не женское дело войной заниматься.

Я внутренне застонал — как всё запущено. Думал, встретил на территории Картагены опытного, но осторожного противника, которому перешёл дорогу, который хочет что-то с меня выдоить… А тут женсовет правит третьей по богатству и влиянию провинцией королевства, и бабы-дуры принимают решение, какое хочет их правая пятка, да ещё каждая рвёт одеяло на себя. Кабздец, надо валить из Картагеники как можно быстрее! Не сварю я с местными каши.

— Графиня на том совете победила — обе герцогини не захотели брать на себя ответственность. Пойми, граф, тебя никто не знает! О тебе известно только, что ты играючи берёшь на щит мощные города без внятных целей! А ещё принцесс в плен берёшь, и тебе ничего за это нет. Тебя пятым всадником апокалипсиса окрестили! И ты едешь по нашей земле с небольшим, но хорошо обученным войском, которое только-только поставило на колени торговый бург со всем его многотысчяным ополчением. Тронешь тебя — распишешься в покровительстве разбойникам на всю страну. Не тронешь — унижение, что позволили какому-то мальчишке прогнуть одно из самых богатых герцогств. Мы не знали, как быть. И графиня взяла дело в свои руки. И послала сына решить с тобой дело миром. Приказ был — не трогать тебя, дать тебе всё, что захочешь взять, кроме собственности самого герцога, а именно его аванс «Псам». Я, как советник, не ждал никаких трудностей от миссии и отпустил графа с лёгким сердцем. А ты… — Вздох. — Зачем? Зачем понадобилось его убивать?

— Не люблю, когда мне к шее приставляют стилет, — честно ответил я. — Де Лара не пытался решить дело миром. Он пытался заставить подчиниться. Прогнуть. И всё войско, и его и моё, и Бетиса, это видело. Я бы не отмылся потом. Но и лить реки крови было нельзя. Это было оптимальным решением.

— Да, но только если бы он не умер. А так оно запустило кучу механизмов. И главный — моя осторожная разумная повелительница была оттёрта от принятия решений — она высказывалась в твою защиту, граф. Что ты достойный человек, единственный в этом мире по-настоящему борешься с бандитами. Старая герцогиня тоже попала в немилость.

— Мы вернули аванс… — попытался возразить я, но был перебит:

— Это вернёт матери сына?

Кажется, я про себя снова заматерился. Ну почему блин оно так?

— Аванс повлиял на то, что герцог наотрез отказался собирать арьербан, распустив уже собранное войско. Повода бить вам в спину больше не было, дуэль была честной — это подтвердили десятки людей. Если бы не это, граф, боюсь, у тебя были бы огромные проблемы, как только бы ты пересёк герцогство в этом направлении, — указал он на дорогу вдаль, откуда мы приехали. — После же графиня прокапала герцогу мозги так, что… — Вздох. — В общем, граф, я уже четвёртый день скитаюсь по предместьям, а своих слуг отправил в Пуэбло, к Ансельмо, неделю назад. Мой дом пуст, и недавно агенты в городе сказали, что его обокрали и подожгли. Думаю, будь я там — я бы «пал жертвой грабителей». Нельзя мне больше оставаться в Картагенике.

Из того, что знаю, пока был советником герцогини — они готовят вам, вашему войску, тёплый приём внутри стен. Большинство советников считает, как графини, так и герцогинь, что вы, отдав аванс, не ждёте удара со стороны Карфагеники. И сейчас, войдя в город, ты, граф, распустишь на пару дней войско, пока будешь утрясать вопросы с заказами у наших оружейных гильдий. Как сделал в Кордобе — чем мы хуже грандезийцев? Тем более гильдейские сами ждут тебя, их агенты круглые сутки с башен выглядывают — не знаю откуда, но они уже всё-всё пронюхали о твоих нуждах и готовы сделать тебе предложения. Ты заключишь с ними контракт, и тут тебя схватят.

— А это хорошая новость, — усмехнулся я. — Не что схватят, нет — про гильдии.

— А! — понимающе махнул он головой. — А ещё тебя ждут каменщики, гильдия каменщиков. Это я постарался, получив письмо от Ансельмо. Они ждали тебя по дороге туда, но вы решили не заезжать. Это хорошо, герцог был в ярости в тот момент, могло плохо кончиться. Но вот встреча сорвалась.

— Понял. Набросаешь адресок — заеду и к ним, — махнул я головой.