Возрождение (СИ) - Воронин Дмитрий Анатольевич

— Да я лопну! — без особой экспрессии возмутилась девушка, на протяжении всего монолога даже не попытавшаяся вставить хоть слово. — Один вопрос, а?

— Один, — обреченно вздохнул Оррин.

— Почему хотят убить меня?

Всадник криво усмехнулся.

— Фэнтези читать любишь? Ну так вот, ты — чуть ли не последняя уцелевшая представительница древней богоподобной расы, а смысл жизни этих убийц — свести численность вашего племени к нулю. Поскольку ты, как я уже сказал, практически последняя, им это практически удалось.

— Издеваешься?

— Это уже второй вопрос. Обед тебе принесут, туалет тут вон в той посудине… ага, судя по взгляду, с этим ты разобралась. Из комнаты прошу не выходить. Это не запрещено, но заблудиться в местных катакомбах нетрудно.

Фаррел поднялся, кивнул парню.

— Пойдём, Миша.

Встреча с предметом моих поисков произвела на меня двоякое впечатление. С одной стороны, Лена и в самом деле очень похожа на свою фотографию. Это не так уж часто встречается, кстати. Как правило, всё с точностью до наоборот. Если снимал мастер, то изображение будет смотреться лучше оригинала. Я видел снимки, что делали парни без соответствующего образования, но с явным талантом. Абсолютно «серенькую мышку» могли изобразить королевой. Хотя это редкость. Чаще мастерство так называемого фотографа, выросшего в условиях широкого распространения цифровых фотоаппаратов, не идёт дальше банального «щёлкнуть». Ну и результат соответственный — искаженные пропорции, невыигрышный ракурс, неудачно пойманная мимика. В итоге получаем классическую «фотку на паспорт», пусть и с претензией на некий художественный уровень. Фотка прячется куда подальше, а если и показывается знакомым, то с обязательным комментарием «на меня тут не смотрите, я не очень вышел/вышла, зато зацените пейзаж на заднем плане».

В общем, Лена и в жизни выглядит столь же неплохо, сколь и на фотографии. Очень симпатичная девушка. Наверняка — несмотря на те шпильки, которые она пыталась мне вставлять — довольно приятная в общении, в обычной обстановке.

А вот что меня неприятно удивило, так это её заметное равнодушие к происходящему вокруг. Словно не участвует в событиях, а сидит в зале и смотрит фильм. Фильм вроде как и хороший, но уже видела, что будет дальше — знает, а потому эмоции наружу и не рвутся. Странная она.

— Странная она, — сказал я вслух, пока дядька вёл меня по бесконечным коридорам этой крепости.

— В смысле? — поинтересовался он.

— Как будто ей здесь скучно. Другой мир, эльфы, аррауки эти, магия. Да уже одно сообщение о том, что за ней охотится кто-то могучий, должно было вызывать хоть какую-то яркую реакцию. Испуг. Восторг. Азарт… ну, не знаю. Ты ей только что сказал, что она, по сути, не человек… это правда, кстати?

— Это не совсем так, — дядя Фёдор остановился на развилке тоннелей, почесал затылок, затем свернул направо. — А что до её реакции… просто не обращай внимания. Она вчера была уставшей, да и у меня намечался серьёзный разговор с хозяином крепости. Ей и налили одной местной хреновины… на самих аррауков действует слегка расслабляюще, а людям — как хорошее снотворное с сильным успокаивающим эффектом. Вот и не отошла до сих пор. Завтра будет уже в нормальном для городской жительницы состоянии. Ты чего желаешь, истерики? Будет.

— А ещё хотел спросить…

— Миша, — вздохнул дядька, — ты бы погодил с вопросами. Всё, что нужно, я и сам расскажу, позже.

— Только то, что нужно?

Он скривился.

— Могу пересказать теорию эволюции Ламарка. Но оно тебе надо? Записку, кстати, её родителям подкинула Гэль… э-э, Галя. Так надо было.

Коридор оборвался тупиком. По мне, так это полнейший идиотизм. Полсотни метров низкого, я так вообще макушкой потолок цепляю, тоннеля, стены выложены массивными камнями, местами вообще ощущение, что высечен в скале — и ни комнат… или келий, как их тут правильно называть, не знаю. Зачем? И на кой чёрт тут через каждые десять шагов на стенах висят железные фиговины с тускло светящимися шарами? Понятно, что для освещения, но ведь в прогулке по ведущему в никуда тоннелю смысла нет ни малейшего.

— Кто так строит? — пробормотал дядька, явно давая понять интонацией, что цитирует Фараду из «Чародеев». — Ну кто так строит, а? Пойдём назад. Где-то я не туда свернул…

Мы вернулись на последнюю развилку, на этот раз пошли по левому проходу, который вывел нас в небольшой круглый зал. Посреди — обложенный валунами колодец, рядом собранное из дощечек ведро с привязанной к бронзовой ручке веревкой. Вода, в слабом сиянии матовых шаров кажущаяся практически чёрной, колышется совсем рядом с краем каменной кладки, так что зачем ведру верёвка, непонятно. Да и по законам физики так быть не должно, вода стремится выровнять свой уровень, только по капиллярам поднимается за счет поверхностного натяжения… если я что-то помню со школы. А тут стоит себе на полметра выше уровня пола, и хоть бы хны. Хотя я уже понял, что в этом и ему подобных мирах для всей этой несуразицы имеется простое и понятное объяснение. Магия, фигли. Правда, вполне возможно, что где-то за стеной расположено водохранилище и колодец наглядно демонстрирует принцип сообщающихся сосудов. Ибо нефиг искать магию там, где без неё можно обойтись.

— Пить хочешь?

— Не особо.

Но пару глотков я всё-таки сделал. Хорошая вода, вкусная. И ледяная настолько, что зубы тут же заныли.

Коридор… развилка… поворот… тупик… назад, другой поворот…

— А провожатого взять гордость не позволяет? — не удержался я от ехидного замечания.

— Я тут не раз бывал, — хмыкнул он. — Думал, не заблужусь… да ты не переживай, я уже сориентировался. Скоро будем на месте.

Дядька не соврал. Скоро коридор сменился ведущей вниз лестницей, а несколькими минутами позже, с явной натугой открыв толстенную, сантиметров в двадцать деревянную дверь, окованную полосами тускло поблёскивающего металла, мы вышли во внутренний двор крепости. Почти тут же к нам подскочил невысокий даже по меркам местных жителей… хм, как его назвать? Как вообще называют аррауков-подростков?

— Всадник Оррин, суарр ждёт вас.

— Веди.

Пусть дядька и считает, что умеет ориентироваться в этом лабиринте, но я заметил, что право указывать дорогу этому пареньку он предоставил с явным удовольствием.

— Что ты знаешь о тех двоих, что сопровождали… Галю?

Ха, то, что это не её имя, я уже и без него знаю.

— Почти ничего, — пожал я плечами. — Как-то не до бесед нам было. Старшего зовут Ру…

— С ним я знаком, — отмахнулся дядя Фёдор. — А второй? И потом, меня больше интересует, как они здесь оказались.

— Второго зовут Николаус тер… дер… забыл. Ник, в общем. Галя сказала, что он ученик Руфуса, и, по-моему, он маг. А насчёт «как оказались» — без понятия. А откуда ты Руфуса знаешь?

— Встречались, — буркнул дядька. — Не нравятся мне такие совпадения. Ладно, разберёмся.

Клыкастый юноша — хотя, откровенно говоря, по причине молодости клыки у него были не очень заметны, так, лишь чутка приподнимали верхнюю губу — привёл нас в небольшой зал с традиционно низким потолком и без окон. Окна в этой крепости вообще непопулярны, максимум — узкие, в три пальца шириной, бойницы. Да они тут и без окон хорошо обходятся, не менее двух десятков матовых шаров наполняли зал ярким, хотя и несколько мертвенным светом.

За столом, уставленным блюдами, тарелками и кувшинами, расположились трое. Руфус сосредоточенно двигал челюстями, перед ним на блюде — здоровенный окорок, принадлежавший то ли свинье, то ли особо крупногабаритному барану. Его молодой спутник уже наелся (или фигуру бережёт, не знаю), поэтому просто сидит и медленно цедит какой-то напиток из деревянной кружки. Третьего участника застолья я тоже видел мельком, там, на башне. Поручиться не могу, но, мне кажется, именно он объяснял дяде Фёдору причины смерти Галины. На всякий случай, задержавшись в дверях зала, я отвесил собравшимся неглубокий поклон.