Лорел Гамильтон - Глоток Мрака

— Принцесса вернула силу всей волшебной стране, Рис, не только нам, — сказал Дойл.

Поддавшись на иллюзию, солдаты еще не понимали, что они оказались под огнем. Грегорио развернулась на месте к нам: — Не видно, что они что-то делают нашим людям. — Смерть — не единственная игра разума, в которую могут играть сидхе, — сказал Рис.

— Что Вы имеете ввиду? — Спросила она.

Загремели выстрелы.

— Они стреляют в нас! — вскрикнула Грегорио и вернулась к рации, пытаясь заставить кого-нибудь говорить с ней.

Мы услышали голос Доусона. — Мерсер только что стрелял в Джонса. Он стреляет в нас!

— Он стреляет в кошмары, — сказал Дойл.

— Что? — спросила Грегорио.

— Иллюзии заставляют видеть не вас, а монстров. Он не понимает, что он стреляет в вас, — сказала я.

— Но мы все одеты в антимагический материал, — сказала она.

— Вы уверены, что этот Мерсер носит его? — Спросил Дойл.

— Они могли убедить его снять это, — сказала я.

Она чертыхнулась и вернулась к разговору с Доусоном по рации. Послышались еще выстрелы. Грегорио оторвалась от рации с мрачным лицом.

— Мы должны были убить Мерсера, нашего собственного человека. Он думал, что он он опять попал в засаду в Ираке.

— Верните мужчин в грузовики, — сказал Дойл. — Скажите им, что нельзя верить ничему, что они видят за пределами машин.

— Слишком поздно, Дойл, — сказал Рис. Они обменялись слишком серьезными взглядами.

— Мы можем попробовать противостоять иллюзиям, — сказал Дойл.

— Вы — наш подзащитный, — сказала Грегорио. — У меня совершенно точные приказы — вы не покинете эти машины, пока я не доставлю вас к самолету.

Я схватила руки Дойла и Риса. Это была ловушка для нас, для моих мужчин и меня. Я была согласна с Грегорио, но… Крики продолжались.

— Сержант Доусон, ответьте мне! — кричала Грегорио в рацию.

— Мужчины стали истекать кровью. Кровоточат старые раны, но они опять открылись. Что, черт возьми, происходит?

— Кел — принц Старой Крови. Это не значит, что он древнего происхождения, — сказал Дойл.

— То есть это принц делает? — спросила она.

— Да.

Я сидела здесь, в хаммере, рядом с моей смертью, крепко держать за моих мужчин, и не могла думать. Возможно прошедшие несколько дней или месяцев наконец догнали меня. Я застыла в нерешительности. У человеческих солдат не было никаких шансов справиться с этой магией, но эта ловушка предназначена нам, а значит у Кел и его союзники были готовы противостоять нам. Я дралась на дуэли со многими их них, когда Кел пытался меня убить их руками. Я знала их возможности, и некоторые из них были ужасающими.

— Стреляйте в них, — сказала я. — Сидхе не пробовали выстоять против пуль.

— Мы не можем стрелять в принца и его стражей, если они не нападают на нас с чем-то видимым, что потом можно будет доказать в суде, — сказала Грегорио.

— Кел может отобрать у большинства из вас всю кровь, даже не доставая оружие, — сказала я, наклоняясь вперед, насколько позволял ремень безопасности.

— Но мы не сможем доказать, что он это делал, — сказала она. — Вы никогда не пытались доказать магическое нападение в военном суде. Я пыталась. Это не так легко.

— Вы допустите, чтобы они все погибли? — спросила я.

— Мы можем помочь им, Мередит, — сказал Дойл.

Я повернулась к нему. — Именно этого он и добивается, Дойл. Ты это знаешь. Он причиняет боль солдатам, чтобы выманить нас.

— Да, Мередит, — сказал он, обхватывая ладонью мое лицо, — и это хорошая ловушка.

Я покачала головой, стараясь не дать ему дотронуться до меня. — Предполагается, что солдаты нас защищают.

— Они умирают, чтобы защитить нас, — сказал он.

Мне стало трудно глотать, глаза жгло от слез. — Нет, — прошептала я.

— Ты останешься в этом грузовике, независимо от того что случится, Мередит. Ты не должна выходить.

— Как только вас убьют, они вытащат меня. Они вытащат меня, и убьют меня и ваших будущих детей.

Он вздрогнул так, как я никогда не видела до сих пор. Мрак никогда не вздрагивал. — Это жестоко, моя Принцесса.

— Правда часто жестока, — сказала я, и позволила гневу пролиться в моих словах.

— Она права, капитан, — сказал Рис.

— Ты позволишь им умирать вместо нас? — спросил Дойл.

Рис вздохнул, затем поцеловал меня в щеку. — Я последую туда, куда ведет мой капитан, ты это знаешь.

— Нет, — сказала я громче.

— Я не могу позволить ни одному из вас выйти из машины, — сказала Грегорио.

— Как Вы остановите нас? — спросил Дойл, его рука уже была на ручке двери.

— Дерьмо, — сказала она, и начала что-то говорить по рации.

Дойл коснулся ее плеча. — Не говорите им, что мы выходим. Пусть это будет неожиданностью.

Она отпустила кнопку и посмотрела на него: — Принцесса права. Эта засада задумана, чтобы вытащить и убить вас.

Он повернулся ко мне. — Поцелуй меня, Мередит, счастье мое.

Я покачала головой. — Нет.

— Ты не поцелуешь меня на прощание?

Я хотела закричать на него, что не буду с ним прощаться. Я не могла согласиться с его глупым решением, но в конце концов, я не могла отпустить его без поцелуя.

Я поцеловала его или он поцеловал меня. Поцелуй был нежным, его руки обхватили мое лицо, потом он потянул меня в свои объятия, прижав нас друг к другу. И отодвинулся, в последний раз целомудренно поцеловав меня в губы.

— Моя очередь. — сказал Рис.

Я повернулась к нему со слезами в глазах. Я не кричала, пока. Лицо Риса было таким грустным, нежным, но очень грустным. Он начал целовать меня легко, затем обхватил меня с отчаянием, почти мучительно, и поцеловал меня так, как будто мои губы были пищей, водой и воздухом, и он умрет без моего поцелуя. Я упала в свирепость его рта, его рук, его тела, и когда он наконец отодвинулся, мы оба не могли дышать.

— Ничего себе, — заметила Грегорио, затем сказала, — Простите.

Я даже не посмотрела на нее, глядя только на Риса. — Не уходи.

Дверь позади меня открылась и я успела повернуться, чтобы увидеть, как Дойл выскользнул из машины. Я прошептала, — Если я твоя королева, тогда я могу приказать, чтобы ты остался.

Дойл развернулся в дверном проеме. — Я поклялся никогда снова не оставлять людей, которые умирают из-за меня, Мередит.

— Дойл, пожалуйста.

— Ты есть и всегда будешь моим счастьем. — И вышел.

Звук сорвавшийся с моих губ, был почти криком, но это было совсем не то, что я хотела когда-нибудь услышать от самой себя.

Открылась дверь с другой стороны от меня, и я повернулась посмотреть на поднимающегося с сидения Риса. — Рис, нет!