Андрей Чернецов - Время выбора

Правитель лунных эльфов вздохнул и замолчал. Подошедшая к нему Элиэн лишь слегка улыбнулась и что-то прошептала. Над поляной зазвучала тихая грустная мелодия.

— Им пора...

Литайя бросилась отцу на грудь. Она больше не могла сдерживаться, да и не хотела — слезы хлынули из глаз.

...Эльфы пели. Они делали то, что еще несколько столетий назад стало традицией, — они провожали в последний путь. А эльфийская мелодия звучала все громче...

И плакала Литайя.

Беда, как известно, не приходит одна. Сначала гибель Алиала, теперь Каэреля, Майра и... Ку-Роя — того, кто казался ей простым, ничего не значащим для нее смертным и который теперь останется в ее душе навсегда. Литайя чувствовала, что именно он мог стать... Кем?!.. Эльфы и маги живут дольше остальных, но порой даже для них прожитая вечность кажется лишь мгновением.

А теперь уходил и ее отец...

Финтаэль отстранил от себя дочь и осторожно подошел к телу старого друга.

— Прощай... — Рука коснулась бледного еще чуть-чуть теплого лба. Вокруг пальцев заплясали зеленые огоньки. Налетевший откуда-то сверху ветер поднял над головами эльфов целое покрывало из сорванных с деревьев зеленых листьев.

А спустя несколько минут все кончилось.

— Теперь остается последнее...

Эльфы расходились; возле завернутых в саван тел оставались лишь Финтаэль с дочерью, Элиэн, Сеал и еще несколько эльфов, которым предстояло нести погибших...

— В усыпальницу героев, — коротко приказал Финтаэль. — Там и закончится их путь.

Траурная процессия обошла лесной дворец и скрылась в густых дебрях страж-деревьев.

— Если кто-нибудь хочет что-то сказать, то сейчас самое время, — сказал Финтаэль, когда тела трех героев были преданы земле.

Сеал решительно шагнул вперед:

— Я... был не прав. Я думал, что люди и служащие им маги — враги эльфам... Но теперь я вижу, что это далеко не так. И среди них есть те, кто достоин уважения и почитания. Я склоняюсь перед их мужеством, стойкостью и презрением к смерти. — Сеал опустился на одно колено, поклонился и добавил: — Я буду помнить их подвиг. И чтить его.

Финтаэль невольно улыбнулся. Даже Сеал, ярый противник людей и магов, признал его старинного друга героем!

— Теперь ты, Элиэн.

— Я не знала достаточно ни Каэреля, ни Майра. И теперь сожалею об этом. Наверное, они были лучше всех нас... — Эльфийка смахнула скатывающуюся по щеке слезу. — Но я знала Ку-Роя. Он был больше эльфом, чем магом; больше человеком, чем эльфом... Он был больше, чем просто человеком, — он был живой легендой, воплощением мужества, доблести и праведности! И он останется в моем сердце навсегда. В моем и в тысячах других, помнящих его сердец. Спите спокойно, герои. Пусть ваш сон не нарушит никто и ничто.

— А ты, дочь моя? — повернулся к Литайе Финтаэль. — Что скажешь ты?

— Я не... знаю... — Наследница эльфийского правителя опустила голову. — Я чувствую то же, что и Элиэн с Сеалом. И даже больше!.. Но сказать не могу. Пусть мои слова так и останутся несказанными, пусть они навсегда останутся в моем сердце, чтобы напоминать мне о... них.

— Что ж... — вздохнул правитель лунных эльфов. — Я благодарен вам за все сказанное... и не сказанное. И теперь прошу вас лишь об одном... Оставьте меня с ними наедине.

Эльф и эльфийка молча поклонились и отправились прочь — прочь из усыпальницы героев. Их правитель должен был остаться один... Литайя же осталась. Но ненадолго. Она подошла к отцу, поцеловала его и лишь после этого двинулась вслед за Сеалом и Элиэн.

— Теперь и я кое-что скажу. — Правитель эльфов осторожно присел на край надгробия. — Что-то изменилось, друг Ку-Рой. Мир ждут великие перемены, и как же жаль, что мы не встретим их плечо к плечу. Ты пожертвовал собой ради леса, который мог бы быть твоим домом, но который им не стал... И вот я остался один.

Финтаэль уже давно не говорил сам с собой. Но сейчас он говорил не только с собой — он говорил с другом. Другом, который теперь не слышал его...

— Я вынужден уйти и оставить свою дочь саму... Закон Аорела Всевидящего... Но, боги, как бы я хотел, чтобы мы вместе отправились в это странствие, которое, возможно, будет последним!.. Мой жизненный путь кончается, я чувствую это. И когда он окончится — я очень надеюсь, что ты будешь рядом. Ты умер, но твоя смерть не будет вечной. Ты вернешься, когда этот мир в очередной раз будет стоять на краю. И вот тогда мне очень понадобится твоя помощь — помощь друга.

Финтаэль встал, еще раз окинул полным печали взором три новых могилы. Каэрель, Майр и... Ку-Рой. Ничем не примечательные могилы — просто земляные насыпи с вкопанными у голов надгробиями, на которых были запечатлены лишь три простых имени... Три имени и еще одно слово, вычерченное на каждом надгробии, — «Герой".

— Прощай, старый друг, — прошептал правитель эльфов. Теперь уже и он не мог сдержать слез. — Ты был великим и им останешься. Мне будет не хватать тебя...

Последние лучи заходящих солнц осветили надгробия. И растворились в густых зарослях Лунного леса. Усыпальницу героев окутал вечерний полумрак.

Финтаэль сложил ладони лодочкой и прошептал лишь два слова:

— До встречи.

Вздыбившаяся вокруг надгробий земля выплеснула из себя несколько зеленовато-коричневых плетей барвинка, который тотчас же заплел земляные насыпи, оставив лишь три выбитых в камне имени. Три имени и еще одно слово...

Финтаэль повернулся к могилам спиной. Вздохнул и устало зашагал прочь. Ему еще предстояло проститься с дочерью, передать ей власть над лесом... И уйти.

Уйти, чтобы когда-нибудь вернуться. Мир — велик, и кто знает, что ждет его впереди?.. Кто знает, какими дорогами он пройдет и какая судьба ждет его в конце?..

Тьма поглотила его. Но перед тем как последние ветви древесных стражей сомкнулись у него за спиной, он оглянулся. И увидел пару ярко-зеленых глаз — на надгробии Ку-Роя сидела горлица. Простая птица, но у которой были иные, совсем не птичьи глаза!.. Человеческие, что ли?.. Горлица тряхнула взъерошенной головой и, сорвавшись с места, устремилась на восток.

Финтаэль улыбнулся. Он знал, что это не просто птица, что это... Неважно кто — главное, что он увидел. Великие Силы Да Дерга не остались равнодушны к смерти его друга, а значит, то, что он говорил Ку-Рою, — правда... Правда, от которой ни ему, ни его погибшему другу никуда не деться.

* * *

Он уже был здесь, но тогда рядом с ним не было Дельреда, и тогда решалось, как противостоять захватчику. Сейчас же решалось совсем другое — судьба Ахтене!..

Партолон смотрел на возвышающуюся в центре поляны Раковину Жизни. В первый и, возможно, в последний раз он видел великую святыню звездных эльфов собственными глазами и теперь не мог оторвать от нее взор. В ней было что-то таинственное, великое и позабытое всеми — даже эльфами!.. Громадная, в два человеческих роста, Раковина скрывала в себе какую-то страшную, ни на что не похожую Силу. Хотя... нет, Партолон чувствовал в ней что-то знакомое — что-то сродни тому самому Магическому лесу, ограждавшему рубежи Свободных Искателей от бескрайних песков Великой пустыни.