Александр Рудазов - Сын Архидемона. (Тетралогия)

Ознакомительный фрагмент

Поскольку планета Земля, если она вообще есть в том или ином мире, чаще всего населена все-таки людьми, мне нужно было как-то замаскироваться, чтобы сойти за своего. Как ни жаль, но двадцать девятый век по-прежнему не мог предложить для моей маскировки ничего лучшего, чем изрядно надоевший шарф, скрывающий пол-лица, и очки-консервы. Пораскинув мозгами, я решил на этот раз ничего с собой не брать, отправившись прямо нагишом. За этот месяц я сносил уже десятка два таких вот «маскировочных костюмов» по причине того, что по мирам я прыгал практически вслепую — Рабан в этой области Метавселенной совершенно не ориентировался. Соответственно не знал он и того, как мне следует в каждом конкретном случае одеваться. Из того же ада я вернулся в одних только сапогах на босу ногу — все остальное сгорело. Сапоги же уцелели каким-то чудом…

А если подумать — ну и хрен с ним. Мне уже осточертело вечно скрывать лицо. Ну не нравится мне это, не нравится! И что с того? Как говорится, носорог подслеповат, но по большей части это не его проблемы. Так и в моем случае: если кого волнует моя внешность, пусть подойдет и прямо об этом заявит. А потом пусть всласть полюбуется на собственные кишки!

Куда сильнее меня беспокоили мои спутники. Я вытребовал у цановцев два костюма глубокой защиты — что-то вроде легких скафандров. Мне совсем не улыбалось вернуть императору правнука в виде обугленной головешки или, наоборот, куска льда. Могли также встретиться пакости в виде ядовитой атмосферы или даже полного ее отсутствия, высокой радиации, жутких чудовищ, враждебных аборигенов, да мало ли чего еще… Я и сам однажды чуть не погиб, когда меня занесло в мир, в котором атмосфера состояла из какого-то геля и была перенасыщена электрическими разрядами. Пока Рабан спешно произносил Слово энгахов, меня двадцать семь раз ударило током. Из них слабыми оказались девятнадцать ударов, терпимыми — шесть, мучительными — два. Или вспомнить тот мир — голая безвоздушная скала с гравитацией в пятьдесят шесть земных. До сих пор не пойму, каким чудом я тогда выжил, — когда Рабан сумел-таки переместить нас, я походил на раздавленного скорпиона. Только моя регенерация позволила снова прийти в норму, а летать я потом не мог еще дня три. Встреча с «экскурсантами» была назначена на десять утра. И ровно в десять утра ко мне в дверь попытались постучать.

— Входите, Ваше Высочество! — крикнул я еше до того, как кулак принца коснулся дерева.

Сигизмунд вошел, широко улыбаясь, с сумкой через плечо. Один. Впрочем, о том, что с ним нет фрау Марты, я узнал еще раньше.

— Хм-м-м, Олег, я вот подумал… — хитровато посмотрел он на меня. — Раз уж на время этого путешествия мы будем партнерами, давайте перейдем на «ты»? И без титулов. Мне ведь всего двадцать три…

— Угу. Не возражаю. А где фрау Марта?

— Она передумала, — скривился наследник престола. По его лицу было заметно, что его мнение о художнице сильно изменилось к худшему. Я, напротив, расслабился. Я не шовинист, но мое флотское прошлое упорно зудело, что женщина на корабле — причина пожара. А эта жеманная сорокалетняя тетка, до жути похожая на Иосифа Кобзона в молодости, была явно не тем человеком, которого приятно иметь в спутниках.

— А почему? — из вежливости поинтересовался я.

— Ей… ей рассказали о позавчерашнем случае со священниками…

— Угу. А я думал, ей было обо всем известно.

— Она знала, но только в общих чертах. А когда отец Михаэль рассказал ей подробно, что с ними случилось, она испугалась. Правда, на мой взгляд, он… несколько сгустил краски, но…

— Угу. А ты почему не передумал? Там действительно будет очень опасно…

Сигизмунд гордо выпрямился. Его глаза сурово заблестели, а губы сжались в узенькую полосочку.

— Я потомок Императора! — провозгласил он. — Мне не пристало показывать опасностям спину! Его величество, мой прадед, перед тем как взошел на престол, почти десять лет прослужил в СДИРе, получил два Ордена Доблести, одно Солнечное Пламя и три Полярных Звезды! Он неоднократно рисковал жизнью, его дважды сшивали по кусочкам на операционном столе! Потому-то его прадед, предыдущий Император, и избрал его своим наследником. Он в молодости был капитаном эскадры во время Третьей Ядерной и получил двадцать четыре звезды на борт! Мой старший брат, Орсон, возглавлял восемь экспедиций в Глубокий Космос, сумел предотвратить войну с хелль-ярами и был награжден медалью Чести и Славы! А во мне их кровь, Олег!

— Угу, — задумчиво ответил я. — Три вопроса. Что такое СДИР, что это за двадцать четыре звезды на борт и кто такие хелль-яры?

— СДИР — Служба Дипломатии и Разведки. Звезду на борту корабля рисуют, когда его экипаж сбивает вражеское судно. А хелль-яры — инопланетная раса, они в прошлом году напали на нашу колонию на Некросе…

— Угу. А что у тебя в сумке?

— Кое-что в дорогу. Ну деньги, документы, оружие…

— Деньги пластиковые? — полюбопытствовал я. В этом мире купюры печатали из тончайшего сверхпрочного пластика.

— Конечно, какие же еще…

— Тогда можешь оставить их здесь. В большинстве миров это будут просто кусочки пластмассы. Вот если бы золотые или хотя бы серебряные… Драгметаллы ценятся почти везде. Документы тоже брать не стоит. Смысла нет. А оружие какое?

— Испаритель Пеегро. Его тоже оставить? — забеспокоился Сигизмунд.

— Нет, это как раз пригодится… А у тебя разрешение на него есть?

— Мне положено! — обиделся наследный принц. — Меня уже два раза пытались похитить и один раз — убить. Собственный кузен, кстати. С-скотина!…

Об этой истории я уже слышал. Двоюродный брат Сигизмунда, не привечаемый прадедушкой и оттого люто завидовавший более удачливым родственникам, и вправду пытался его прикончить. Точнее, не его, а Орсона — братья тогда летели на одном автогшане. Покушение провалилось, и мужик огреб по полной программе. По законам Солнечной Системы, любое покушение на члена царствующей семьи карается смертной казнью. Для самих членов исключений не делается. Кроме самого Императора, конечно. Этот может в любой момент отправить на плаху хоть всех своих потомков.

А испаритель Пеегро действительно пригодится. Это весьма мощное оружие, стреляющее невидимыми волнами, которые разрушают человека изнутри. Кажется, кровь мгновенно вскипает и разрывает свою оболочку, к чертовой матери. Конечно, действует только на тех существ, у которых она есть — кровь. На меня, скорее всего, не подействует, хотя от проверки я лучше воздержусь.

— Еше я обучался фехтованию на легких рапирах и по-унг-фо! — похвастался Сигизмунд. Это боевое исскуство прошло сквозь века практически неизменным, лишь немного изменив название. — Показать?