Чертополох и золотая пряжа - Алёна Ершова

Мага мороз пробрал до костей от такой перспективы.

— Нет. Живым место среди живых, а мертвым среди мертвых. Я хочу отменить договор, заключенный между тобой и Ноденсом.

— Не бывать этому! – Крик демона жутким воем разнесся по округе, ударился о запертые ставни человеческих жилищ и рухнул на землю снегопадом. Румпель с ужасом осознал, что еще немного, и он не удержит копье, выпустит его из рук.

— Отец, скажи мне, отец, чем я провинился перед тобой? Скажи, и я смиренно буду просить твоего прощения. Я пожал взращенную тобой месть, обмолол ее, размял в муку и сготовил хлеб. Этот хлеб я разделил с теми, кто мне воистину дорог. С женой своей Айлин, ее матерью Эйнслин, той самой Эйнслин, которую ты отдал Ноденсу. И теперь мы прикованы твоим договором, словно цепями, к Холмам. Ты хочешь, чтобы твой внук видел солнце лишь два месяца в году и мчался бестелесным призраком, растворяясь в Дикой Охоте?

— С тебя сняли проклятье, и ты можешь стать королем людей.

— Не могу. Людьми правит Гарольд, и я не стану свергать брата. Да и Кам привязала меня к Холмам, сама того не желая. Теперь я соправитель и наследник Ноденса.

Румпель ждал ответа, но демон глубин не торопился давать его. Наконец слова тяжелые, как могильные камни, обрушились на мага.

— Я любил тебя. Любил так сильно, что каждое утро просыпался с надеждой, что моя любовь расколдует тебя. Но ненависть Кам оказалась сильнее. Каждый вечер она брала верх. Как солнце умирает и возрождается ежедневно, умирала и возрождалась моя вера. Я не представляю, как можно тебя любить сильнее, чем это делал я, но если некой Айлин это удалось, то только потому, что в ней течет кровь Давины. Только она умела любить целиком, каждой частицей самой себя. И когда я уничтожил эту любовь, умерла и она. Ты получишь мое согласие на отмену договора. Взамен лишь прошу отпустить меня к Давине. Я отпущу копье, а ты перехвати его поудобней и вонзи в меня. Оборви мою нить, ибо сам я не наделен властью сделать это.

— Я…я не смогу тебя убить, отец!

Демон скривил тонкие черные губы.

— Я умер много лет назад. Был убит изменником и похоронен здесь. Здесь я и хочу остаться. Прошу, пригвозди мое тело к земле, дабы упокоилось оно и не отравляло этот мир чадящей ненавистью. Сделай это, сын мой, ибо так должно. А я освобождаю людей и туатов от договора, произнесенного на Чертополоховом поле у Огненного копья. – С этими словами демон отпустил древко, и взгляд его снова потерял ясность. Румпель дернул копье и, не давая себе времени на раздумье, выбросил его вперед, как змея бросает собственное тело. Наконечник пронзил демона насквозь и воткнулся в мерзлую землю. Жухлая трава расступилась, а после стала оплетать истлевающее тело.

— Пожалуй я возьму это копье себе, — раздался задумчивый голос за спиной, — Слишком много бед оно принесло людям, и принесет еще если останется среди них.

Румпель обернулся и увидел высокого старца в широкополой шляпе.

– А ты молодой король скорее выбирайся отсюда, если не хочешь, что б твоя жена все глаза от горя выплакала, — Легко вытянув из земли пылающее копье, посоветовал незнакомец, и не говоря больше ни чего растворился, как туман поутру.

3.9 Пока не двинулся вперед Бернамский лес

Сиды почувствовали падение договора в ту же минуту, как заветные слова были произнесены. Магия, державшая их в Холмах, отпустила.

Абарта прикрыл глаза. На длинные огненные ресницы падал снег, таял и стекал кривыми дорожками по лицу. Сид любил зиму, помнил вьюжную красавицу еще по северной родине. Но сейчас он не внимал ее ласкам, а слушал, о чем шепчутся растревоженные деревья. Долго сидел, опершись о ствол скрипучей сосны, потом печально опустил голову. Рыжие пряди водопадом рухнули вниз.

— Мне теперь некуда спешить, — гулко произнес он, протягивая закутанному в плед потомку горячий можжевеловый эль. — Я провожу вас с Эролом к семьям.

Кайлех, несущаяся над землей колким северным ветром, рухнула на землю. Раскинула иссиня-белые руки и взвыла, выпуская облако пара. Отдышалась, поднялась на ноги и заковыляла прочь. Сиды темной стороны луны отвернулись от нее, Холмы закрылись, и только земля, отринутая некогда Дану, приняла, вернула облик, позволила увидеть пурпурный рассвет.

— Раз мне нет места среди своих, значит, пришло время отправиться к людям. Помнится, у Гинервы было то, что принадлежит мне, — проскрипела ведьма, оборачиваясь старухой.

Калдер шарил руками по мерзлой траве, перемешивая заклинания с ругательствами и пытаясь найти вход в Сид. Безуспешно. Чертополохово поле не желало отдавать взятое. Поворотный рассвет к Светлой части года келпи встретил одиноким криком:

— Румпель!

Водяной конь корил себя за то, что не смог защитить единственного друга. Бил магией в землю, поднимая фонтаны воды вперемешку с грязью, и отказывался верить в то, что мага больше нет.

Наконец взял себя в руки, сжал уздечку так, что металлические накладки поранили кожу, и произнес уверенно:

— Мы будем ждать тебя дома, друг.

Путь до Холма Бан Финд дался Калдеру с трудом, а потому тонкую фигурку Айлин он заметил, когда она протянула ему кувшин с водой. Келпи молча взял его и принялся пить, восполняя силы.

— Он вернется, — не выдержал гнетущей тишины келпи. Поднять глаза на деву из Фортгала было физически тяжело, но Калдер не посмел поддаться слабости. Заглянул в бездонные моря и твердо повторил: — Он и не из таких передряг выходил. Тем более сила договора пала, а значит, он победил демона. Да и банши добела отстирала рубаху. Не было ни единого пятнышка, все река унесла.

— Я знаю, — спокойно ответила Айлин. – Пошли домой. Ноденс и без нас справится с подготовкой похода на Бренмар.

Но уйти им не дали. Из-за деревьев показался отряд сидов и окружил их. Калдер тут же задвинул Айлин за спину, но воины и не думали нападать. Мужчины и женщины сняли оружие и положили его землю.

— Королева, прими нас под руку свою.

Айлин обернулась, ища, к кому обращаются сиды, но на поляне перед холмом Бан Финд никого больше не было. Калдер, осознав, что деве ничего не угрожает, отодвинулся и встал за ее плечом.

— Это они тебе,