Стеклянный город - Мария Сергеевна Руднева

А Роуз говорил и говорил. Его нежный голос раздавался под сводами башни, вплетаясь в шестеренки механизма и птичий гомон.

— Роуз, я не знал… Я не знал, я… — беспорядочно шептал Таласс, не глядя ни на кого вокруг.

Дроссельфлауэр отвернулся.

Стыдно ему, зло подумал Хью. А птиц натравливать было — не стыдно?

Ему было жаль и убитого художника, и Таласса, которому врали, а больше всех — самого себя. А господина мэра нет — не было.

Как и когда в руках Дроссельфлауэра вновь оказалась скрипка, Хью, занятый своими мыслями, разглядеть не успел. Мелодия зазвучала — форте, стакатто, громко, ярко — и словно бы мир сняли с паузы.

С громким криком тетушка Долл бросилась на Бритт и толкнула ее к стражнику, боровшемуся с птицей, а после сцепилась с Гвендолин.

В окно влетело еще несколько птиц. Они кружили под потолком, издавая леденящие душу звуки, удивительным образом гармонирующие со скрипичной игрой господина мэра.

Таласс не замечал ничего — давясь слезами, он что-то жарко шептал маленькому зеркальцу, и Хью, как не хотел, так и не смог заставить себя прервать их беседу.

И перестать смотреть тоже — не мог, понимая, насколько он чужой для Таласса — и насколько другой человек, давно потерянный и для города, и для других, и для него, оказался целым миром. Миром, который не сможет запомнить один Хью Гилберт, даже если будет очень старательно собирать все кусочки мозаики… Даже если и соберет — на портрете будет чужое лицо.

Хью зажмурился — глаза жгло — и выхватил из кармана фиал, в котором горячо ощущалась собственная тень.

— Помоги Бритт! — крикнул он.

Тень метнулась к девушке, в чьи бирюзовые волосы черная птица успела запустить гигантские когти, в то время как стражник заламывал ей руки. Одна из рук оторвалась от тела и упала на пол.

«Да они же оловянные!» — понял вдруг Хью. — «Чертова армия оловянных солдатиков!»

Бритт тоже не терялась — на двоих с тенью они заломали оловянного человека и бросились на второго.

— Мои мальчики! — Долл оставила в покое Гвендолин. Та шагнула назад, хватаясь рукой за горло.

Хью выдохнул и прыгнул, повиснув на руках Дроссельфлауэра — мешая ему играть.

— Отпусти! — раздраженно крикнул Дроссельфлауэр. — Отцепись!

Он развернулся и ударил Хью смычком. Щеку, и без того пораненную птицей, обожгло конским волосом. В носу засвербило от запаха крови.

За спиной Хью услышал тяжелые, усталые шаги.

— Отойди от него, — рявкнул Таласс. — Не смей поднимать руку на мое!

— Но здесь нет ничего твоего! — широко распахнул глаза Дроссельфлауэр. — Этот город — мое детище, а Роуз сделал выбор сам… Без твоего участия. Более того, он ведь так и не посвятил тебя в свой план?

— Не слушай его! — потребовал Роуз. — Он врет!

— С чего ты? Нет, с чего бы мне врать? Я всегда был честен с тобой, с Роузом, я делился каждым нюансом, каждым моментом, ради чего? Чтобы однажды Роуз Леймисс, держа мою мечту в кулаке как горсть стеклянных шариков, просто… передумал? Раздавил в кулаке хрупкое стекло, задумал бы в тайне обратный механизм, чтобы вернуть нас в правильный, нормальный мир. Нормальный! Ха! Будто бы не этот нормальный мир отторг его однажды, будто бы не я дал ему холсты и бумагу — целый город, в котором он мог творить что хотел!

— Таласс! — отчаянно крикнул Роуз. — Я хотел, чтобы мы с тобой увидели настоящую жизнь. Здесь никогда не было бы ничего настоящего. Каково жить в мире, про который ты точно знаешь, что он — фальшивка. Я не смог!

— А Таласс смог! — расхохотался Дроссельфлауэр. — О, как Таласс смог, особенно когда тебя не стало. Он эту фальшивку доработал до такого масштаба, который мне никогда и присниться не мог. Тоска и горечь любви — такая же движущая сила, как воображение и мечты!

— Ты использовал меня… Использовал нас, — выплюнул Таласс. — А я тебя другом считал!

— А я считал своим другом Роуза, — парировал Дроссельфлауэр. — Чтобы что?

— Как ты мог. Убийца…

— Я не убийца, как бы не кричал об этом достопочтенный Роуз. Я лишь защищался, а птицы… Что ж, я выстоял лицом к лицу перед своими кошмарами, а Роуз нет. Все дело в том, сломаешься ты или нет.

— Подонок! — Таласс с места кинулся на Дроссельфлауэра.

Скрипка и зеркало полетели на пол, и Хью инстинктивно бросился ловить то, что проще — скрипку. Зеркало же покатилось по полу в сторону.

Таласс и Дроссельфлауэр сцепились в драке. Хью отвел глаза — в этом не было ничего привлекательного, в схватке бывших друзей, один из которых узнал о другом страшную правду. И чем ближе они находились друг к другу телами, тем шире становилась щель между их душами.

Хью проводил глазами катящееся зеркало и услышал в общем гомоне, что Роуз что-то кричал.

Он поднялся и на ватных ногах пошел его подобрать — и увидел, как Меган рывком бросила себя перед ним, останавливая зеркало ногами, и вцепилась в него.

— Что?! — крикнула она.

— Механизм! — донеслось до Хью. — ….рычаг…. на себя… надо остановить…

— Еще раз! — Меган подползла к крутящимся шестеренкам и зашарила руками по поверхности. — Я не понимаю.

Хью бухнулся на колени рядом с ней.

— Сейчас, сейчас… Тут где-то рычаг, верно?

— Да! — крикнул Роуз. — Остановите это, потяните на себя рычаг!

— Нашла! Но он очень тугой! — крикнула Меган, поморщившись, поднялась на колени и всем телом повисла на рычаге. Хью обхватил ее поперек талии и потянул вниз.

Скрип и лязг заставили замереть всех сражающихся на тесной площадке. Золотой петух-флюгер завертелся в разные стороны с бешеной скоростью, по полу прошла трещина,