Майкл Муркок - Сага о Рунном Посохе

— Мне нужно идти. Отпустите меня.

— Ну нет, Иссельда, я не привык к отказам. Сперва этот упрямец, твой отец, а теперь и ты! Да я скорее убью тебя, но не позволю уйти, прежде чем добьюсь своего.

С этими словами он притянул ее к себе и попытался поцеловать. Девушка застонала. И в этот миг в комнате возникла темная, закутанная в плащ фигура. В лунном свете блеснул кинжал, и барон обернулся, не выпуская девушку из объятий.

— Немедленно отпустите ее! — воскликнул неизвестный. — Иначе, вопреки всем законам гостеприимства, я буду вынужден прикончить вас!

— Ноблио! — всхлипнула Иссельда. — Скорее бегите за отцом, вам с ним не совладать!

С громким хохотом барон Мелиадус отшвырнул Иссельду от себя.

— Чтобы я стал сражаться с тобой? Да ты смеешься надо мной, книжник! Поди прочь! Я уйду отсюда, но только вместе с ней.

— Вы уйдете один, — возразил Ноблио. — И как можно скорее, иначе я буду вынужден взять на себя грех смертоубийства. А Иссельда останется здесь.

— Нет, она отправится со мной, причем немедленно, хочет она того или нет, — плащ Мелиадуса распахнулся, и девушка заметила короткий меч у него на поясе. — Прочь, господин Ноблио! Или вам уже никогда не доведется сложить стихов о нынешней ночи.

Ноблио не шелохнулся. Неуловимым движением взявшись за рукоять меча, гранбретанец обнажил клинок.

— Даю тебе последний шанс, книжник.

Ноблио молчал, не мигая глядя на барона, и лишь рука его чуть заметно дрожала, стискивая кинжал.

Иссельда пронзительно закричала, и крик ее эхом разнесся по всему замку. Зарычав от ярости, барон повернулся к ней и вскинул меч.

В этот миг Ноблио метнулся вперед и ударил гранбретанца кинжалом, однако кожаные доспехи защитили барона. Мелиадус обернулся с презрительной усмешкой и дважды нанес удар мечом, в голову и в грудь Ноблио, и поэт-ученый рухнул навзничь, заливая кровью каменный пол. Иссельда вновь закричала в отчаянии, а барон, нагнувшись, схватил ее, заломил руку за спину так, что девушка застонала, а затем, перекинув себе через плечо, выбежал из комнаты и устремился вниз по лестнице.

Чтобы оказаться в своих покоях, ему сперва нужно было пройти через парадный зал, но когда он вошел туда, с другого конца помещения до него донесся шум, и в отблесках угасающего огня барон увидел графа. Тот стоял в дверях с огромным мечом в руках, одетый лишь в просторный домашний халат.

— Отец! — вскрикнула Иссельда, и гранбретанец, отшвырнув ее на пол, вскинул руку с мечом.

— Так значит, Ноблио был прав! — взревел граф. — Вы оскорбили мое гостеприимство, барон.

— Мне нужна ваша дочь, граф. Она любит меня.

— Вы заблуждаетесь, — граф взглянул на Иссельду, которая заливалась слезами. — Защищайтесь, барон.

Мелиадус сдвинул брови:

— Мой меч — жалкая игрушка рядом с вашим, и, кроме того, мне противна мысль сражаться с человеком столь преклонных лет. Может быть, мы могли бы прийти к соглашению…

— Отец, он убил Ноблио!

Когда граф услышал эти слова, его затрясло от ярости. Подбежав к стене, где красовалась целая коллекция всевозможного оружия, он сорвал с крюка самый большой меч и швырнул его под ноги барону. Клинок с грохотом покатился по каменному полу. Мелиадус, нагнувшись, схватил брошенное ему оружие. Теперь преимущество было на его стороне, ибо он был в кожаных доспехах.

Сделав шаг вперед, граф поднял меч и атаковал барона, но тот ловко парировал выпад. Со стороны дуэлянты походили на дровосеков, которые рубят огромное дерево, нанося мощные размашистые удары то с одной стороны, то с другой. Лязг оружия разбудил слуг графа и свиту барона, и теперь все они выбежали в зал и застыли, не зная, что предпринять. Вскоре вместе со стражниками появился и фон Виллах. Теперь на стороне графа было явное преимущество, и гранбретанцы не осмелились мешать.

А двое соперников продолжали бой, с величайшим мастерством нанося и отражая удары, рассыпая потоки синих искр. Обоим пот уже заливал глаза, дыхание их сделалось тяжелым и прерывистым. Барону удалось слегка оцарапать графу плечо, а клинок Брасса скользнул по кожаным доспехам Мелиадуса. Они обменялись серией молниеносных выпадов, после которых, как казалось со стороны, должны были бы упасть замертво. Однако противники разошлись невредимыми, и оказалось, что у графа всего лишь разорван халат, а на лбу кровоточит царапина, тогда как барон отделался распоротым сверху донизу плащом.

Топот ног на каменных плитах пола и звуки хриплого дыхания сливались с оглушительным звоном мечей, но неожиданно граф Брасс задел низкий столик, споткнулся и упал, растянувшись во весь рост. Меч вылетел у него из рук. С торжествующей ухмылкой Мелиадус занес над поверженным противником свой клинок, но Брасс успел перекатиться на бок и схватил барона за лодыжки, так что тот рухнул рядом с ним.

На время отбросив мечи, противники принялись кататься по полу, избивая друг друга кулаками и рыча, словно дикие звери. Затем барон резко оттолкнул соперника, схватил меч и вскочил на ноги. Но граф также успел подняться и неожиданным ударом выбил меч из рук барона. Клинок, воткнувшись в деревянную колонну, низко загудел.

Без всякой жалости граф взирал на Мелиадуса, преисполненный решимости убить противника.

— Вы погубили моего самого верного, самого лучшего друга! — прорычал он, вскинув меч. Барон Мелиадус скрестил руки на груди и невозмутимо прикрыл глаза, ожидая удара.

— Я отомщу за смерть Ноблио, ты умрешь.

— Граф!

Брасс замер с занесенным над головой мечом. Это был голос Ноблио:

— Граф, он не убил меня, лишь оглушил ударом в голову. А рана в груди не смертельна.

Сквозь толпу к ним пробирался Ноблио, у которого на лбу красовался лиловый кровоподтек, а сквозь пальцы, прижатые к груди, струилась кровь.

— Возблагодарим же за это судьбу, Ноблио, — выдохнул граф. — И все же… этот негодяй презрел все законы гостеприимства. Он оскорбил мою дочь, ранил друга…

Барон вскинул голову:

— Нижайше прошу простить меня, граф, я был ослеплен страстью, рассудок мой помутился. Я не молю о пощаде, но прошу лишь об одном: не ищите злого умысла в моих поступках. Они были вызваны лишь простой человеческой слабостью.

Граф покачал головой:

— Я не в силах простить вас, барон, и не желаю больше слушать ваших лживых речей. Даю вам час, чтобы покинуть замок. К утру вы должны пересечь границу Камарга, иначе и вас, и вашу свиту ждет смерть.

— Вы рискуете оскорбить империю. Граф повел плечами:

— Оскорбление было нанесено не мной. Если у вас на родине узнают правду о том, что произошло здесь сегодня, то вы понесете кару, барон. Вы не выполнили данное вам поручение. И это вы оскорбили меня, а не я Гранбретанию.