Алёна Волгина - Дорога до Белой башни

— Я говорю, человек, способный войти в Серентис и, главное, вернуться оттуда живым, очень пригодился бы нам самим, — сказал старый кьяри, пытаясь вернуть своего молодого помощника в реальность.

— Мастер, — поклонился вошедший слуга, — Аларика нигде не могут найти. Он исчез.

— Что значит — исчез? — досадливо поморщился Файерс, — Провалился в бездну? Испарился? Покончил с собой?

— Аларик бывает иногда не в меру горяч… — пробормотал Дориан. — Вариант с дуэлью Вы не рассматриваете?

— Я съем свою трость, если этот парень даст так бездарно себя прикончить, — отмахнулся Файерс. — И буду очень в нём разочарован… Что ты сказал? — он резко обернулся к слуге. — Его видели в Терране? И ты молчал?

Мастер задумался. На его лице медленно проступила хитрая ухмылка.

— А ведь те рисковые альтийцы тоже двигались через Терран… Что ж, если кто-то где-то готовит заварушку, и в тех же краях исчезает Аларик, есть смысл поискать их вместе. Ручаюсь, найдётся и то, и другое. Дориан, этим займёшься ты. Захвати пару наблюдателей. Наблюдателей, а не охотников. Ясно?

— Я найду Аларика. А что делать с людьми, его спутниками? Убить?

— Это было бы крайне нерационально, — тонко улыбнулся Файерс.

Похоже, им всё-таки удалось сбить погоню со следа. Может быть, преследователи не решились сунуться в заповедный лес, или дриада завела их к чертям на куличики — неважно. Главное, сейчас даже кьяри не чувствовал вокруг ничего подозрительного. Все повеселели. А погожий день и — наконец-то! — нормальный горячий завтрак окончательно примирили их с действительностью. Аларик позволил себе немного расслабиться и поболтать с Хэлис.

После спешного отъезда из той гостиницы девушка посматривала на него с боязливым восхищением. Он счёл, что это нормально для молоденькой девчонки, у которой голова к тому же набита романтическими балладами. Ему пришлось долго уговаривать её спеть что-нибудь про его сородичей. Не может быть, чтобы она не знала таких песен!

— Хм… — нахмурилась девушка, задумчиво перебирая струны. Потом всё же решилась.

Аларик подозревал, что её заминка крылась в нежелании его обидеть. Большинство баллад рисовали кьяри кровожадными жестокими чудовищами. Надо было сразу сказать, что мы вовсе не смущаемся таких сюжетов, — запоздало подумал он, прислушиваясь к напевной мелодии. Слышала бы она, какие перлы, исполненные драматизма, звучат иногда в их клановых замках! К примеру, любимой песней мастера Файерса был «Сказ о жестоком демоне Кхарси, убившем за одну ночь тридцать девственниц». Аларику доводилось слышать эту песню в разных вариантах, число убиенных дев часто менялось, однажды дойдя до двухсот. В тот раз ему даже стало интересно, как люди ухитрились отыскать столько непорочных девиц в маленьком городишке за такое короткое время! Впрочем, он не стал уточнять у певца эти подробности. Творческим людям не следует задавать подобных вопросов.

Только сейчас он с удивлением узнал, что, оказывается, существуют и другие песни, рисующие демонов-кьяри этакими могущественными благородными героями, непонятыми людьми и богами, и тихо страдающими от этого непонимания. Это было неожиданно. И забавно. Все слушали Хэлис с таким вниманием, что Аларик не стал портить им впечатление и объяснять: существо, ежедневно имеющее дело с хищной коварной магией, норовящей подчинить себе всю твою личность без остатка, не будет сильно переживать по поводу того, что подумает или не подумает о нем какой-то человеческий царёк. Следующая романтическая баллада впечатлила его ещё сильнее. Кьяри не очень-то интересуются сексом. Но даже те из знакомых Аларика, кто уделял этому занятию достаточно много внимания — взять хотя бы его кузена Дориана — предпочитали находить для этого компанию в своём кругу. Никто из них не стал бы мчаться за подругой на другой конец света, тем более за человеческой девушкой.

В общем, Аларику этот музыкальный экспромт принёс много новых открытий. Зато голос у Хэлис был действительно чудесный. Благодаря некоторым событиям, случившимся с ним в прошлом, кьяри считал себя искушённым ценителем музыки. События эти были некоторым образом связаны с одним трактиром, фонтаном и незапланированным купанием. Впрочем, об этих обстоятельствах мы ещё успеем здесь рассказать.

За прошедшие дни альтийцы почти привыкли к новому попутчику, разве только Вал продолжал коситься на него с подозрением. За грубоватой внешностью этого мага, его немногословием и нарочитой суровостью угадывалась внимательность и небывалая чуткость к оттенкам ситуаций и отношений, так что Аларик прекрасно понимал, что завоевать доверие такого человека будет непросто.

Зато Тиллерин к нему совершенно оттаял, когда понял, что кьяри вовсе не собирается дразнить и обижать его даму сердца. Особенного отношения рыцаря к Эринне не заметил бы только слепой. Леди казалась куда более сдержанной в своих чувствах. Впрочем, спохватился Аларик, сердечные дела попутчиков его не касались. Куда больше его занимали вопросы безопасности. Он с любопытством покосился на форменный плащ юного рыцаря, благодаря магии оставшийся белоснежным даже после пары ночёвок в лесу.

Все знали, что Белый орден появился относительно недавно, лет пятьсот назад, как раз после той масштабной магической катастрофы. Якобы сам бог Мартис, покровитель купцов, паломников и прочих странников, явился четырем королям на Совете и повелел создать сообщество рыцарей для защиты путников от беспредела, которого в то послевоенное время на дорогах было немало. Неизвестно, что за блажь в тот день ударила в голову достопочтенным монархам, но идея прижилась. Вполне возможно, что короли просто были обеспокоены наличием большого количества разгорячённых сражениями вояк, не знающих, куда в мирное время приложить свои силы, вот и подогнали им подходящую миссию. Орден сразу стал популярным, ради чести примерить на себя белый плащ рыцари готовы были совершенствоваться в поединках и держать серьёзный экзамен. То, что Тиль его прошёл в столь юном возрасте, о многом говорило. В результате вояки были заняты делом, а на королевских трактах сразу стало гораздо спокойнее.

Кстати, белый цвет мартисова плаща изначально символизировал вовсе не чистоту помыслов, как считали большинство, а чистый лист, на котором каждый путник может нарисовать впечатления от своих странствий. Часто бывалые рыцари вовсе отказывались в повседневной жизни от этого атрибута, иначе ни один грабитель не хотел с ними связываться. Несчастному рыцарю приходилось рядиться в неприметные одежды или наоборот, прикидываться бесталанным дворцовым щёголем, зато, если уж его настигал на дороге любитель чужого добра, тот нарывался на самый большой в своей жизни сюрприз. Должно быть, рыцарям это доставляло большое удовольствие.