Юрий Погуляй - В пасти льда

   - Ты стал слишком болтлив, Буран, - наконец проговорил Дувал. - Мне кажется, твой язык начинает мешать тебе.

   - Я ничего не нарушил, капитан! Всем людям, кто ушами слушает, а глазами смотрит - известны повадки малыша ан Варра.

   - Закрой, наконец, свой поганый рот, - рявкнул вдруг Старик.

   - Шестнадцатый пункт закона гласит: порицающий члена команды, если он не офицер, должен получить две плети. В пункте есть исключения, но тебя они не касаются, - прогудел Мертвец. Капитан Гром лишь кивнул, подтверждая его слова.

   Буран после слов первого помощника сдернул с себя алую куртку на меху, бросил ее на пол, затем стянул через голову рубаху, обнажив покрытый шрамами торс, и подошел к первому помощнику с широкой улыбкой.

   - Ну и цены у вас, - осклабился он.

   Послышались смешки со стороны штурмовиков, и я увидел, как дернулось веко услышавшего это капитана.

   - Подожди своей очереди, - отстраненно сообщил Бурану Мертвец и уставился на меня.

   - На стол.

   Я вскарабкался наверх и поудобнее устроился, подставив спину под плеть. Заступничество Неприкасаемого почти прогнало страх перед наказанием. Теперь, после такой поддержки, я был уверен, что выдержу любые пытки.

   А затем Мертвец ударил, и в глазах потемнело. До крови прокусив губы, я только вздохнул, удерживая в груди крик. Как же больно! Мне показалось, что первый помощник просто разрезал мне спину.

   - Один, - скучающе сообщил палач.

   Второй удар был больнее предыдущего. Я выгнулся, вцепившись руками в стол. Мне казалось, что так будет легче, проще. Что если я буду держаться за края - это поможет. Дали бы волю, я вгрызся бы в него зубами. Спину жгло огнем, причем пламя не утихало, а после каждого удара разгоралось все жарче, проникая во внутренности.

   Мертвец комментировал каждое падение плети равнодушным счетом.

   - Три.

   Слезы брызнули из глаз, но я не вскрикнул. Кричать нельзя. Никак нельзя. Иначе они услышат.

   - Четыре.

   Ни Волк, ни Сиплый, ни тем более Зиан не должны слышать моих криков. Молчи, Эд. Молчи. Светлый Бог как же больно! Как больно! Мне показалось, будто в раны оставшиеся после удара плетью, щедро насыпали соли и теперь едкие крошки растворяются в крови. Сердце в груди заходилось в истошном танце и подкатывало к горлу.

   - Пять.

   На девятом ударе я провалился ненадолго в темноту, но, к сожалению, вынырнул оттуда, чтобы получить десятый.

   Меня подхватили чьи-то руки, стащили со стола, за который я цеплялся, словно от этого зависела моя жизнь. Я старался пошевелиться, старался хотя бы двинуть ногами, но весь мой мир оказался иссеченной до крови спиной. В ушах шумело, перед глазами плыли черно-алые пятна. Что-то теплое стекало мне в штаны, и кто-то нес меня прочь из столовой. Последнее, что я услышал в ней, был хлесткий удар плети и веселый возглас Бурана.

   - Ну кто так бьет? Кто так бьет-то? Даже этого не умеешь!

   Команда не смеялась. Никто не проронил ни звука.

   Потом я ненадолго отключился, а когда пришел в себя, то почувствовал на спине приятную прохладу. Верх наслаждения, особенно яркий после той обжигающей боли, впечатавшейся в мою память навечно.

   Она вернется, Эд. Она обязательно вернется.

   Я осторожно вдохнул, стараясь не шевелиться. В ноздри тут же ударил крепкий запах энги и каких-то отваров. Разлепив глаза, я понял, что лежу на животе в комнате шамана, а сам старик стоит надо мною и мечтательно улыбается. Он чему-то радовался. Чему-то, что только что сделал.

   - Ну как ты, драчунишка? - Балиар увидел, что я очнулся. Посмотрел на мою спину и улыбнулся еще шире.

   - Ах, как прекрасно вышло, да?

   Он провел холодными пальцами по моей спине, и я весь сжался, приготовившись к жуткой боли, а затем в изумлении уставился на счастливого старика. Ничего не болело! Ничего!

   - Капитан разрешил старику попробовать! - тоном победителя сообщил Балиар. - И у старика получилось, ахха! Я смог это сделать! Я должен это записать!

   Он вздрогнул, будто вспомнил нечто важное, и поспешил к столу, бормоча что-то себе под нос, а я осторожно пошевелился, ожидая резкой боли от ран на спине, и поднялся с лежака.

   Ничего. Лишь немного чесались те места, куда несколько минут назад обрушивались удары плети. Не веря в произошедшее, я повел руками, наклонился из стороны в сторону.

   - Я много работал, мальчик. И у меня получилось! - заметил мое удивление старик.

   - Не могу поверить, - уныло проговорил человек, которого я и не заметил. Он сидел на стульчике, в темном углу каюты и печально смотрел на меня. Доктор Кван собственной персоной. - Не могу поверить в это, Балиар!

   - Поверь! Это многое изменит! Многое!

   Доктор, вид которого и в хорошие-то дни вызывал уныние и апатию, сейчас выглядел как человек, услышавший свой смертный приговор, и понявший что исполнение его проведут немедленно и неумолимо.

   - Никто не умеет затягивать раны! Шаманам неподвластна живая материя, это закон природы. Так повелел Светлый Бог, и Темный собрат его поддержал. Это неправильно, Балиар. Этого не может быть!

   - Ты так считаешь? - шаман обернулся на доктора. - Тогда как ты это объяснишь? В летописях Девятки говорилось и о более глобальных вещах! Это только начало.

   - Мне это не нравится, - тоскливо сообщил Кван. - Я не верю своим глазам. Та рана не могла затянуться так быстро! Не могла!

   - Как видишь, смогла, Кван! Смогла! А теперь идите! Теперь не мешайте! - затараторил Балиар. - Я должен все записать. Должен. У меня получилось. О, старый Никрос, теперь ты будешь знать, кто лучше понимает голос силы. Ахха! Это прорыв. Я близок, о, Светлый покровитель, как же я близок!

   Кван с потерянным видом встал со стула, еще раз посмотрел на мою спину.

   - Поразительно. Он оставит нас без работы, - горестно поделился врач. - Совсем без работы. Если заболит что-то - сразу иди ко мне.

   Я оделся, наслаждаясь состоянием вне боли.

   - Я не могу поверить, - уныло заметил Кван. - Не могу поверить.

   Глава третья: "Ночная вахта"

   Моему скорому возвращению из лазарета удивились, но восприняли его как должное и старались не тревожить мои "раны". Но самое странное и, не скрою, приятное, было то что в течении дня ко мне то и дело подходил кто-нибудь из моряков и осторожно хлопал по плечу, выражая свое уважение. Как оказалось, Зиан успел насолить многим, и слова Бурана хоть и разозлили некоторых моряков, но попали в точку.

   Я слабо улыбался в ответ и никак не мог понять, почему до меня никто не попытался поставить зарвавшегося шамана на место. Неужели это так сложно, собраться вместе и постоять за себя? Матерые рубаки Сиплый и Волк ничего не смогут сделать протии десяти-двадцати моряков. Даже Неприкасаемому не так просто было бы столкнуться в схватке с такой толпой, чего уж говорить о каких-то штурмовиках.