Наталья Колесова - Нестрашные сны

Ознакомительный фрагмент

Вот Келдыш, например, очень неохотно говорит о прошлом.

Глава 5

Лаборатория сна. Алая арка

Одно из направлений работы ее лаборатории, сказала Осипенко — исследование сновидений. Сонмология относится к наукам, которые лежат на стыке науки, психологии и… магии. При чем здесь магия? А разве то, что человек может научиться управлять своими снами, а через них — событиями в реальной жизни — не волшебство? Или предсказание грядущих событий, так называемое «дежа вю»? Ведь все эти события и места мы когда-то видели во сне, но забыли. А погружение в прошлое, когда мы способны увидеть, кем были в прошлых жизнях? Во сне люди выпускают на свободу силы и чувства, которые днем даже не замечают или держат под жестким контролем.

Так что, сказала доктор магических наук, она будет работать с Агатой именно во сне.

То есть как это? Она должна придти в ИМФ, лечь на кушетку и заснуть? Просто какой-то сончас для детсадовцев! Агата честно предупредила, что с трудом засыпает днем, да и вообще 'сова' от рождения. А ставить снотворные себе не даст — хватило ей укола Лема, от которого она проспала половину суток. И вообще, ей не нравится, когда она спит, а вокруг ходят незнакомые люди…

И магия на нее не действует, продолжала Агата, уже укладываясь на кушетку. Кушетка была очень удобной — ни твердая, ни мягкая — в самый раз. Тут Агата вспомнила, что не выспалась, потому что Стефи полночи трещала про супер-парня, с которым вчера познакомилась. Она все время знакомится только с 'суперами': кажется, те просто пасутся возле интерната в ожидании, когда же Стефани на них наткнется… А вот ее, Агату, они не замечают.

Или она их?

— Давай поговорим о твоих снах, — предложила Осипенко.

— Говорите, — согласилась Агата.

— Снятся ли тебе когда-нибудь кошмары?

— Да.

— Как часто?

— Сейчас почти постоянно.

— Что именно: пожар, падения, погони?..

— Инквизитор.

Осипенко моргнула. Глаза у нее большие, а ресницы хоть и длинные, но редкие. Потому кажется, что моргает большая сова.

— Инквизитор?

— Главный Инквизитор часто снится. Как он смотрит на меня, когда… ну, вы сами знаете.

Осипенко сжала губы, точно пыталась удержать рвущиеся наружу слова — или все-таки мысленно произнесла какую-то фразу и поставила точку. Не зная, как, но Агата поняла одну вещь: Инквизитор был одним из НИХ. Если бы он попытался лишить магии кого-то из волшебников, это бы было преступлением, и его бы за это наказали. То, что он напал на них, интернатовцев, — это, конечно, тоже 'не есть хорошо', — но вот Агата, неизвестно откуда взявшаяся и неизвестно каким боком к волшебникам примазавшаяся, не имела права делать то… что сделала.

Даже если она этого не делала.

Нона заглянула в свой блокнот. Перелистнула страницы.

— Я нашла записи школьного психолога: 'Навязчивый кошмар преследует с самого раннего детства: в темноте чудятся серые тени'. Это все еще продолжается?

Агата твердо встретила ее взгляд.

— Нет. После Котла — ни разу.

— Может, ты боишься каких-нибудь насекомых, животных, змей?

Агата пожала плечами:

— Да вроде бы нет…

— Высоты, огня?

— Ну уж точно не высоты! — Осипенко не поняла, почему она рассмеялась. Она хочет выяснить, чего Агата боится? Агата-то знает — боится, что умрет бабушка.

И что однажды уйдет Келдыш.

Нет, про Игоря она не скажет.

Не ей, точно.

— Агата, мне кажется, ты слишком напряжена и настороженна, — заметила Осипенко. — Поэтому наши исследования и топчутся на месте. Ты ведь не хочешь, чтобы они продлились все летние каникулы, нет? Я так и подумала. Сейчас ты приляжешь, будешь просто спать и видеть сны. Больше от тебя ничего не требуется. Поверь, многие были бы рады подвернувшейся возможности отдохнуть посреди рабочего дня. Мы прикрепим к твоим запястьям и лодыжкам датчики. В соседней комнате находится реципиент — маг, тоже погруженный в сон, который будет принимать твои сновидения…

— И он сможет увидеть мой сон?!

Осипенко улыбнулась. Снисходительно.

— Нет. Он будет лишь воспринимать твои эмоции и колебание твоей магии, если таковое будут. Только и всего.

— И как это вам поможет?

— О нас не беспокойся. Вообще ни о чем не беспокойся. Здесь ты в безопасности, так что можешь расслабиться и просто немного подремать. Только потом тебе придется пересказать мне свой сон.

Даже неприличный — как она голая стоит посреди города?

— И никаких уколов, снотворных таблеток или гипноза? — спросила Агата с подозрением.

— Боже мой, нет, конечно! Мы соблюдаем закон и профессиональную научную этику, что бы тебе там не внушал твой куратор Келдыш.

К голове, рукам и ногам Агаты прикрепили датчики. Такой же Осипенко прилепила ей на грудь — точно собралась снимать кардиограмму. Все провода тянулись и исчезали в стене — может, к спящему в соседней комнате реципиенту? Агата незаметно похлопала по стене: так когда-то приковывали цепями узников. Стенка как стенка, требует ремонта… Но ведь она может запросто снять эти… датчики, если ей вдруг что-то не понравится? Когда Агата легла на спину, прямо перед ее лицом появился слабо светящийся синий шарик. Она протянула руку — потрогать его — но шарик ловко отпрыгнул вверх.

— Агата, не мешай нам работать! — сказала Осипенко.

— А что это?

— Один из приборов. Хватит вопросов, мы и так уже много времени потеряли, закрывай глаза…

— Я не усну.

— Хорошо, тогда просто полежи с закрытыми глазами. Я выключу свет, чтобы он тебе не мешал.

Агата послушно закрыла глаза: и правда, как в детском саду! 'Поворачиваемся на правый бочок, ручки под голову, глазки закрыва-аем!' Но она уже выросла и никогда не спит днем…

Агата съехала в сон, точно по пологой длинной синей горке. Мимо и сверху неслись стены, снег, вода, разноцветные тучи, ветер раздувал ее волосы, неожиданно темные, длинные и прямые, как не подстриженный конский хвост… Агата летела и летела, а потом вдруг поняла, что впереди ее ожидает обрыв, черная пропасть. Скорость все увеличивалась, а уцепиться было не за что, руки и ноги не слушались, она уже просто летела кувырком…

Агата представила, что просто соскальзывает с обрыва в воду. Плюх! Вода была теплой и янтарно-светлой, она видела сквозь нее рыб и свои шевелящиеся ноги. Агата плыла лениво, щурясь на яркое солнце, впереди ее ждал веселый зеленый берег…

Солнце вдруг погасло. Нет, не так — на солнце наложили черную пленку — оно пробивалось сквозь эту пленку еле-еле, мир потемнел и обесцветился. Стало холодно. Агата быстрее зашевелила руками-ногами, но встречное течение упорно отбрасывало ее от берега прочь. Взметнулись мутные волны — они летели на нее, несли и кружили, но Агата совершенно не боялась, знала, что они вынесут ее в безопасное место…

Конец ознакомительного фрагмента