Антон Грановский - Война демонов

Ознакомительный фрагмент

Подойдя к избушке, ученый муж поднял руку и постучался в дверь.

– Входи, странник, – отозвался из-за двери женский голос.

Лагин смело толкнул дверь и вошел в избушку. Едва он переступил порог, как тяжелая дверь сама собой захлопнулась за его спиной, и Лагин почему-то понял, что не сможет ее открыть, даже если будет рубить темные доски топором.

Отвернувшись от двери, Тимофей увидел перед собой черного лохматого пса.

– Пропусти, Черныш, – тихо проговорил женский голос. – Это свой.

Пес отвернулся, тут же потеряв к Лагину интерес, протопал в угол горницы, улегся там на пол и положил морду на лапы.

Лагин вгляделся в полумрак горницы, освещенной светом лучин и отблесками огня. Увидев перед собой темный женский силуэт, Лагин улыбнулся и рассеянно проговорил:

– Вот я и пришел.

Язычок пламени вспыхнул ярче и осветил лицо женщины. Острые скулы, огромные темные глаза, густые черные волосы, стянутые на затылке. Лицо это показалось Лагину прекрасным.

– Кто ты? – тихо спросил он женщину.

Она взглянула на ученого мужа и сказала:

– Меня зовут Мамелфа.

– Мамелфа? – Лагин нахмурил лоб. – Я о тебе ничего не слышал. Почему я здесь? Это ты меня сюда привела?

Женщина кивнула:

– Да.

– Но зачем?

– Я хочу тебя спасти.

– Спасти?

В печи забурлил котелок, от него по горнице пополз едкий, белесый дым. Ноги Лагина вдруг ослабели, и он покачнулся. Почувствовав в правом боку странную тяжесть, ученый муж потрогал бок рукою и удивленно отдернул руку. Одежда справа была мокрая, а на ладони осталось что-то темное. Лагин не сразу сообразил, что это кровь.

– Что это? – слабо пролепетал он, с изумлением глядя на испачканную кровью ладонь. – Я ранен?

Мамелфа посмотрела ему в глаза и спокойно ответила:

– Да. И рана твоя смертельна.

Колени Лагина задрожали, и он понял, что все это время чувствовал тупую, тянущую боль в боку. Видимо, один из тех двух оборотней, на которых они с Глебом-Первоходом наткнулись в чащобе, успел ударить его в бок когтями или цапнуть зубами.

– Боже праведный… – выдохнул Лагин. – Теперь я превращусь в оборотня?

Женщина, сидящая у очага, усмехнулась.

– Похоже на то. Ты потерял много крови, пока шел сюда, но даже не заметил этого. Ты умираешь, странник.

Лагин покачнулся, но устоял на ногах.

– Как я сумел дойти сюда с такой раной? – хрипло спросил он.

– Я помогла тебе, – ответила Мамелфа. – Зов, который ты слышал, придал тебе силы.

Лагин снова покачнулся и, не удержав равновесия, рухнул на влажные, гниловатые доски пола. Силы стремительно покидали его. Мамелфа встала с лавки и подошла к Лагину. Ее красивое, освещенное отблесками огня лицо нависло над ним, подобно луне.

– Ты хочешь жить? – спросила Мамелфа.

Лагин облизнул губы. Он почувствовал, как ноги и живот сковывает ледяной холод, и этот холод вселил в его душу такой страх, что он едва не закричал.

– Я спросила: хочешь ли ты жить? – повторила свой вопрос ведьма.

– Да… – выдохнул Лагин, морщась от боли. – Я хочу жить… Я очень хочу жить.

Черные глаза Мамелфы сузились.

– И на что ты готов ради этого пойти? – спросила она.

– На все, – ответил Лагин и закусил губу. – Мне… больно. Очень больно.

Ведьма сдвинула брови.

– Я это знаю. Боль твоя будет все лютее, и прежде чем умереть, ты успеешь насладиться ею сполна. Но ты можешь прекратить ее в любое мгновение.

– Как?

Мамелфа присела рядом с Лагиным, пристально посмотрела ему в глаза и предложила:

– Сними с шеи крест, и я помогу тебе.

«Нет!» – хотел сказать Лагин, но новый приступ невыносимой боли скрутил его. Боль была адская. Лагин застонал и, не в силах больше терпеть, схватил крестик, сорвал его с шеи и отшвырнул в сторону.

Пламя лучины вспыхнуло ярче, словно на него бросили ворох сухой травы. Лагин увидел, что Мамелфа держит в руках небольшую глиняную миску. Она осторожно, чтобы не расплескать, поднесла миску к губам Лагина.

– Выпей это!

Ученый муж сглотнул слюну и хрипло прошептал:

– Что это?

– Кудесная вода из Черного родника, настоянная на колдовских кореньях. Она вернет тебе силы.

– Но ведь это… мертвая вода. Я стану живым мертвецом?

– Ты станешь живым. А это главное. Выпей настой и сразу почувствуешь себя лучше. Боль уйдет, в ногах и в руках появится сила. Ты сможешь встать и уйти.

– И ты… – Лагин сглотнул слюну. – И ты отпустишь меня?

Ведьма усмехнулась:

– Мне ни к чему тебя держать, странник. Я просто хочу тебе помочь. А потом – ступай, куда хочешь.

Лагин приподнялся на локте. Мамелфа поднесла к его губам край миски.

– Пей.

И он стал пить. Сперва один маленький глоток. Затем еще один. И вдруг все его тело пронзила боль. Тело задрожало, как в припадке падучей. По жилам пробежал ледяной огонь.

– Больно… – прохрипел Лагин.

– Черичан! Подон! Левурда! – пробормотала Мамелфа. – Заклинаю тебя бешеным шакалом, дурман-травой, болиголовом и волчьим корнем! Будь в моей власти!

Тело Лагина выгнулось дугой.

– Заклинаю тебя рыбьим голосом, песьими жабрами, клыками земляного червя! Будь в моей власти! Зара! Авда! Ирта! Я забираю твое живое сердце и даю тебе мертвое!

В руках Мамелфы блеснул нож. Ведьма замахнулась и одним сильным ударом рассекла Лагину грудь.

– Нет… – хрипло прошептал ученый муж и хотел подняться. Но голова его закружилась, горница поплыла перед глазами, и в следующее мгновение он потерял сознание.

Когда он вновь открыл глаза, боли уже не было. Лагин пошевелил сперва одной рукой, потом другой. Потом приподнял голову и огляделся. Мамелфа сидела на скамье и что-то делала. В потемках не разобрать, что именно. На Лагина она не смотрела.

Ученый муж с трудом поднялся на ноги и побрел к двери. Он чувствовал холод, и холод этот исходил из его собственной груди. Будто вместо сердца у него в груди был кусок льда.

– Господи… – тихо прошептал Лагин, медленно шагая к двери. – Прости меня…

– Поздно, – насмешливо проговорила ему вслед колдунья. – Ты предал своего Бога, и теперь ты проклят.

– Господи Иисусе, прости меня, – вновь пробормотал Лагин, и вдруг лицо его исказила гримаса боли. Имя Господа обожгло ученому мужу гортань и язык, будто он изрыгнул из утробы раскаленный уголек.

Постояв немного у двери, чтобы прийти в себя, Лагин двинулся дальше. Отрыв дверь, ученый муж с облегчением ощутил, как прохладный ветер дохнул ему в лицо. Пошатываясь, вышел он из избушки.

Силы возвращались быстро, и когда Лагин ступил ногой на мокрую траву лужайки, голова у него уже не кружилась, а ноги шагали по земле спокойно, твердо и упруго.