Дом ста детей. Семья Императора-Дракона (СИ) - Элари Елена

– Как мало людей, – тем не менее, прокомментировал Милах. Но тут же пояснил: – Раньше точно, зуб даю, здесь не протолкнуться было!

– Не удивительно, – пожал плечами Слава, изо всех сил старающийся не выдать своего интереса и упрямо строящий невозмутимый и «взрослый» вид. – Идёмте. Марьян, давай на всякий случай я тебя под руку возьму?

Он уже собирался это сделать, чтобы подстраховать меня от падения, если споткнусь или поскользнусь. Или желая оградить от нечаянного столкновения с кем-нибудь из местных зевак.

Но его опередил мой будущий муж, без всякого стеснения и опаски привлечь к нам лишнее внимание, подхвативший меня на руки.

– Так наверняка лучше, – одарил нас Рейн светлой улыбкой.

Я обняла его за шею, смущённо утыкаясь в неё же лбом.

Славка фыркнул:

– Зачем вообще было высаживать нас здесь? Нельзя было сразу возле дворца?

– Малыш, – словно проигнорировав его вопрос, обратился дракон к Милаху, – видишь, там, у фонтана леденцы продают? Пойди, – бросил он в его ладошки пару монет, – возьми на всех нас.

И когда Милах отошёл к прилавку, дракон мой перевёл свой чарующий взгляд на Славу, тихо ему ответив:

– Мы здесь затем, что как-то раз я обещал Марьяне отыскать родную мать Милаха… И сдержал слово. Правда, есть нюансы, которые лучше обсудить без мальчишки.

Глава 9

Леденцы в мире Рейна мало чем отличались от тех, что я пробовала в детстве в своём родном мире. Разве что вкус менее сладкий и формой они не круглой или в виде петушка, а словно два драконьих крыла в размахе.

И это мне показалось очаровательным, учитывая, что шли мы вместе с настоящим драконом, который, несмотря на недавний серьёзный разговор, забавно ел конфету, составляя нам в этом компанию. Только Слава отказался, мол, он уже взрослый.

Как же! Вот, у одного крылатого взрослого уже и губы сделались бордовыми от сладких драконьих крыльев.

Я нет-нет, да бросала на них взгляд. На губы. Возможно впервые немного жалея, что с нами дети…

Милах, даже не подозревающий и о моих крамольных мыслях и о тяжести на сердце по иной причине, шёл впереди нас, будто знал эти улицы, здания и людей тоже! Ведь не зря же он здоровался с каждым встречным?!

– Милах, – попыталась я немного его урезонить.

Но, с другой стороны, что сказать ему, если ведёт он себя прилично и даже тихо? То есть, более сдержано, чем мог бы.

Он смущённо обернулся на меня и, улыбаясь, пожал плечами, мол, вокруг взрослые, я соскучился, вот и рад им! Что уж тут поделать?

Славка же не отступал от меня ни на шаг, в отличие от малыша насторожено на всех косясь. Впрочем, это в первые минуты, затем он успокоился, видимо вспомнив, что со мной здесь ещё аж целых два защитника.

Улицы и уютные улочки-переулки, каменные арки над некоторыми, вьющиеся розы на стенах и колоритные вывески на приземистых каменных зданий создавали просто неописуемый уют. И на удивление сочетались с золотым центром города, что блистал, казалось бы, из любой части Эффира, словно солнышко.

– Но почему нам столько идти? – вдоволь насмотревшись по сторонам, принялся канючить Милах. – Марьяне вон вообще нехорошо так много ходить.

– Ага, – не стал с ним спорить Рейн, на чьих руках я тут же и оказалась.

Он выжидающе смотрел на меня, а я всё никак не могла решить… В мыслях, отдаваясь тревогой в душе, звучали его недавние слова:

«Она ведь была похищена… Бедняжка многое пережила и слегка… потеряла разум. Не уверен, что стоит показывать её малышу. С другой стороны, он имеет право хотя бы знать, что теперь она в безопасности и получит должную заботу».

Нас прервал Милах, который вернулся со сладостями слишком быстро. Но я успела понять, что мать его где-то здесь, поблизости… И, пожалуй, лучше сперва взглянуть на её мне самой. Тогда уже решу, как поступать дальше.

Хотя уже знаю, что если не покажем её Милаху, он вряд ли нам простит этого…

– Кони… – вдруг протянул малыш с придыханием, что заставило меня вынырнуть из мыслей. – Какие кони, смотри, ма!

И правда, в конце улицы под очередной аркой, поросшей вьюнком, стояли вороные лошади с волнистой, длинной гривой и такой блестящей под солнцем шкурой, что рябило в глазах!

Рейн позаботился, чтобы нас ожидал экипаж, с виду очень комфортный. Уверена, что меня в нём не будет трясти.

– Иди, погладь, если хочешь, – улыбнулся малышу мой дракон, – только Славу прихвати с собой, чтобы нам спокойнее было.

Без лишних возражений Славка первым пошёл к лошадям, цепляя Милаха за руку. И что-то мне подсказывает, что поддался он любопытству, а не просто пожелал помочь мне и Рейну обсудить дела.

– Она где-то здесь? – полушёпотом спросила я.

Рейн кивнул и, подойдя к двери здания, которое напоминало трактир, опустил меня на ноги.

– Я думал, – так же тихо произнёс он, – что это будет чем-то хорошим, а в итоге… Может напрасно я поспешил, надо было спокойно показать вам город.

Я нахмурилась и ответила ему твёрдо:

– Не напрасно. Каждая минута подобной разлуки матери и ребёнка – преступление. Мне… – осеклась я от волнения, – можно зайти?

Дракон мой медленно кивнул и открыл передо мной тяжёлую дверь. А затем, пройдя небольшой и душный коридор с каменными толстыми стенами, открыл и вторую, ведущую в просторную, но бедно обставленную комнату.

И там я увидела Её…

Она наверняка была очень молода. Наверняка… хотя в этот момент я лишь догадалась об этом по светлым, не замутнённым глазам, русым волосам без серебряных прядей и рук, которые, хоть и иссушенные солнцем и сбитые трудом, не выглядели старческими.

Ей лет двадцать пять максимум… Но настолько истощённых людей я не видела никогда.

Её кожа, точно светлый пергамент, что обтягивал птичьи косточки. Ни очертаний фигуры, ни тепла жизни. Веточки погибающей ивы и тонкая ткань на них. Вот, какой представлялась мне эта молодая женщина.

– Мама Милаха? – сдавленным от сочувствия и потрясения голосом, проронила я, всё ещё не веря в происходящее.

Но Рейн не успел ответить. Точнее, ему уже и не нужно было, ведь на имени малыша, женщина будто очнулась ото сна и пронзила меня таким отчаянным взглядом, что даже мой дракон решил встать между нами. Словно всерьёз мог подумать, будто эта несчастная способна причинить кому-нибудь вред, будто в ней осталась хотя бы капля жизненных сил, чтобы подняться с соломенного матраса, на котором она лежала под широким окном, укрытая ватным одеялом.

– М-ми… – попыталась она произнести, но из пересохших бледных губ вырвался лишь жалкий свист. – Ми… лах?

Глава 10

– Привет, твой сын в порядке, – прошептала я, не слыша собственного голоса за роем беспокойных мыслей и стука сердца. – Всё хорошо, не вставай, ладно? Тебе нужно отдыхать.

Что-то подсказывало мне, что женщину успокоили не то, чтобы мои слова, а негромкий ласковый тон. Она снова легла, что-то беззвучно произнося губами.

А я подошла ближе, проигнорировав попытку Рейна задержать меня у порога.

Неужели думает, будто мне могут здесь навредить? Чудится мне, что это бедняжку пальцем одним тронешь, она и рассыплется. А мне, что? Я в порядке.

– Ей бы сейчас знахарку нашу, – вздохнула я, положив ладонь на лоб женщины. – У неё жар… Заварить бы липы, ромашки, календулы хотя бы. А лекарств здесь нет?

Рейн, обняв меня со спины, оставил в моих волосах тёплый поцелуй.

– Её смотрел лекарь, не волнуйся. И место это временное, сегодня же ей предоставят хорошие условия.

– Нет, Рейн, – обернулась я к нему, – давай заберём её в Дом? Пусть Милах всё-таки будет иметь возможность общаться с ней? Им обоим это может пойти на пользу. Милах мальчик разумный, он всё поймёт… Я поговорю с ним, а на обратном пути мы позволим увидеться им. И уедем все вместе.

Рейн смотрел на меня несколько долгих тягостных минут, но, наконец, согласно кивнул, не в силах мне возразить.