Пирс Энтони - Ксанф. Источник магии

Бинк оторвался от раздумий и повернулся к Волшебнику.

– Я уважаю тебя. И уважаю мотивы Мозгового Коралла. – Он обратился к голему. – Думаю, ты заслуживаешь шанс обрести полную реальность... – Сделав паузу, он сказал нимфе: – Я люблю тебя... Но и уважение и любовь окажутся лишь бесплодными фантазиями, если я не буду уважать и любить справедливость. Если позволю личным привязанностям и желаниям возобладать над исходной чистотой и честностью моей цели. В этом случае я потеряю праве называть себя моральным существом. Я должен поступить так, как считаю правильным.

Его спутники смотрели на него, ничего не отвечая.

– Проблема в том, – продолжал Бинк после кратковременного молчания, – что я не уверен в том, что является правильным. Логические обоснования Демона настолько сложны и внечеловечны, а последствия утраты магии настолько непредсказуемы для нашей страны... Что здесь правильно, а что – нет? – Он снова сделал паузу. – Как мне сейчас хотелось бы поговорить с Честером!

– Ты можешь сделать это, – отозвался Хамфри.

– Как?

– Воды кораллового озера не убивают, а – наоборот – сохраняют. Сейчас кентавр погружен в эту жидкость и не в состоянии выбраться сам. Но он – жив. Коралл не может освободить его, потому что воды озера сходным образом сохраняют и его самого. Но ты – можешь. Если сохранишь магию нашей страны и воспользуешься феноменальной силой этого места.

– Опять ты предлагаешь мне искушение личной привязанности! – сказал Бинк. – Я не могу позволить ничему личному влиять на меня!

Теперь ему было ясно, что он еще далеко не выиграл битву против Мозгового Коралла. Да, физически он возобладал, но интеллектуально – весь в сомнениях. Где ему взять полную и ясную уверенность, что то или иное его решение окажется исключительно независимым и беспристрастным?

И тут его снова озарило!

– Веди спор за другую сторону, Волшебник! Докажи мне, почему я должен освободить Демона?

– Ты не должен освобождать его! – испуганно возразил Волшебник.

– Так считаешь не ты! Так считает Коралл. Мне неизвестно, действительно ли это – твое мнение, или только воля твоего хозяина. Поэтому теперь ты станешь приводить доводы за противоположную сторону, а я буду доказывать, что Демона следует оставить в заключении! Возможно, так обнаружится истина.

– Да ты и сам стал вроде демона, – пробормотал Хамфри.

– Итак, я утверждаю, что мои друзья важнее безличного Демона, – провозгласил Бинк. – Не знаю, что правильно для X(A/N)th'а, но уверен, что моя друзья заслуживают лучшей участи. Как я смогу оправдать совершенное по отношению к ним предательство, если освобожу Демона?

Вид у Хамфри был такой, словно он проглотил Дурной Глаз, но все же он заставил себя подыграть Бинку, и получилось это довольно натурально.

– Речь идет не о предательстве, Бинк! Ни одно из существ Ксанта (и твои друзья в том числе) никогда бы не узнало магии, если бы не присутствие Демона. Теперь срок его заключения кончился, и он должен быть освобожден. Поступить иначе – значит извратить твою роль в игре Демона.

– У меня нет обязательств перед Демоном и всеми ими в их игре! – возразил Бинк, входя в роль. – Я оказался здесь по чистой случайности!

– Но это и есть твоя роль! Она заключается в том, что ты – разумное существо, на которое не оказала воздействия воля Демона – он не подстроил все так, чтобы ты пришел сюда по чистой случайности или по собственной инициативе с целью освободить его. Ты сражался против нас всех, чтобы достичь этого решающего момента, и – победил. Неужели теперь ты готов от всего отказаться?

– Да, если так будет правильнее всего.

– Но как ты осмеливаешься предполагать и рассчитывать, что правильнее всего для такого существа, как X(A/N)th?.. Освободи его – пусть он сам устраивает дальше свою судьбу!

– За счет моих друзей, моей земли и моей любви?!

– Справедливость – абсолютна. Ты не можешь противопоставить ей личные факторы.

– Справедливость не абсолютна! Она всецело зависит от различных обстоятельств. Когда обе стороны кладут на чаши весов и правоту, и неправоту, то предвзятость...

– Нельзя взвешивать на весах правоту и неправоту! – Хамфри все с большей страстностью проникался ролью Адвоката Демона, и теперь Бинк был уверен, что Хамфри говорит именно за себя, а не за Коралла. Враг был вынужден освободить Хамфри, по крайней мере до этого предела, позволив ему играть такую роль. Разум Волшебника и его эмоции не были стерты, и это было частью того, что Бинку хотелось узнать. – Правоту, как и неправоту, не ищут в предметах или событиях, им нельзя дать точное определение на языке людей или Демонов. Они – всего лишь аспекты чьей-либо точки зрения. Вопрос только в том, следует ли позволить Демону продолжить игру по привычным для него правилам.

– А он и без того продолжает ее по своим правилам. Если я освобожу его, я их тоже не нарушу. У меня нет перед ним обязательств!

– Честь Демона заставляет его выносить такие ограничения, которые не по силам человеку. И нет ничего удивительного в том, что твои понятия о честя значительно ниже этого безупречного стандарта.

Бинку показалось, что на него обрушилось проклятие, способное мгновенно уничтожить целый лес. Волшебник оказался сокрушительным мастером ближнего боя – даже защищая дело, в котором в действительности был оппонентом! Правда, такова и могла быть истинная позиция Волшебника, свободного от каких-либо посторонних могучих влияний. Да, Коралл вынужден позволить Хамфри оставаться сейчас самим собой.

– Честь Демона, говоришь ты, заставляет его выносить ограничения... А моя честь вынуждает меня выполнять законы моих соплеменников, какими бы несовершенными они не казались!

– Да, это я не могу оспаривать. – Хамфри развел руками. – Единственная реальная битва между добром и злом происходит внутри души – кем бы ты ни был. И если ты – человек, то и обязан поступать как человек.

– Да! – согласился Бинк. – А мои законы гласят... – Он вдруг подавленно замолчал, пораженный, кажется, собственной мыслью. – Они гласят, что я не могу позволить живому чувствительному существу страдать из-за моего бездействия. И вовсе не имеет значения, что Демон, окажись я на его месте, не освободил бы меня. – Я – не Демон, и, конечно, не стану себя вести, как повел бы он. Важно лишь, что человек должен остаться человеком и не имеет права отойти в сторону и позволить длиться несправедливости, которая налицо. Если – тем более – он способен так легко восстановить справедливость.

– О Бинк! – воскликнула Перл и издала запах мирры. – Не делай этого!

Он опять остановил на ней взгляд. Как она красива – даже охваченная тревогой. Но – насколько склонна ошибаться! Хэмели, без сомнения, безоговорочно поддержала бы его решение. И вовсе не потому, что хотела бы сделать ему нечто приятное, а потому лишь, что была человеческим существом, считающим, подобно самому Бинку, что следует поступать по совести. И все же, хотя Перл, как, впрочем, и все нимфы, не обладала чувством социальной совести, – она была добра, насколько позволяло ее положение.