Пастыри чудовищ. Книга 2 (СИ) - Елена Владимировна Кисель

Единый, да как она вообще ещё разговаривает, с такой-то ношей?! — Так, грузите. Осторожнее грузите, не дрова несём. Хотя, конечно, если подумать… уфф, ладно. Сходите, спросите, есть ли у хозяйки бинты. Нужен таз с водой, чайник с кипятком или кастрюля и хорошо бы какой-нибудь алкоголь. Я пока что его осмотрю.

Я замер, понадеявшись, что это не то, что я себе представил. В конце концов — едва ли даже варг будет шагать через определенные устои общества.

Арделл явно прочитала выражение на моем лице как-то неверно.

— Господин Олкест, я правда понимаю. Но давайте вы на меня наорете через полчасика, а лучше через часик? Пока что нужно здесь разобраться.

Я распахнул дверь, стараясь не думать о том, что оставляю Арделл в довольно щекотливом положении — с бессознательным, малознакомым… законником. Как раз то, что госпожа Венейг именовала «Крайне Компрометирующей ситуацией» — впрочем, можно ли скомпрометировать ту, у комнаты которой обретается проклятый господин Нэйш (какого вира я вообще постоянно сегодня о нём вспоминаю?!).

Хозяйка была пьяна и спала на крошечном диванчике прямо в кухне — первое везение за сегодня. На плите исходила бульканьем кастрюля — наполовину выкипевшая. Пришлось переломить себя и порыться в шкафчиках — напоминая, что мы непременно за всё заплатим. Нашлось полбутылки скверного рома из Велейсы Пиратской. Таз отыскался в уборной.

Вернувшись в комнату, я едва не выронил из рук таз, в который поставил бутылку и кастрюлю.

— Осмелюсь заметить, — голос вышел на диво ровный, — вы раздели законника.

— Мгх, — ответила Арделл, — чёртовы форменные пуговицы. И зачем, спрашивается, он надел жилет, на слежку-то?!

Жилет валялся на полу — поблескивал серебристой каймой. Рядом была небрежно брошена закрытая чёрная рубашка. В то время, как глава ковчежников занималась тем, что сама она полагала осмотром.

Выглядело как ощупывание. Бесцеремонное и отстоящее от элементарных приличий далеко, как нойя.

— В самом деле, как возмутительно, — согласился мой голос (только высоковатый какой-то). — Не мог обойтись разумным минимумом одежды, чтобы облегчить вам работу. Скажите, это для вас нормально?

— Проявилка.

— Что?

— Артефакт проявляющий, говорю, не взяла, — Арделл нагнулась к самой груди распростертого законника и хмыкнула почти торжествующе. — Всё принесли? Ага, на стол поставьте. Что там для меня нормально?

Я повел рукой, обозначая… даже не знаю, только ли последние несколько часов.

— К примеру, раздевать законников. Устраивать такого вот рода осмотры. Госпожа Арделл, а вы вообще знаете о Постулатах Телесной Нечистоты?

— Идиотизм какой. Откуда эта дрянь пошла, из Эрдея? С тамошних жрецов бы сталось заявить, что всё телесное греховно. Удивляюсь, как это вообще прижилось в других странах, особенно в Вейгорде.

Проговаривая всё это как бы между делом, она нырнула к креслу, туда, где оставила наплечную сумку. Порылась в недрах, глубоко засунув в сумку руку и сквозь зубы сетуя, что «Ну да, ну да, женская сумочка — пол-яприля можно запихать». Достала небольшой коричневый футляр, заполненный пузырьками, плотно закупоренными и укутанными в мягкую ткань.

— Посмотрим, что смогу сделать, — объявила невыносимая, выдергивая из футляра несколько пузырьков разом. — Я не Аманда, под рукой — минимум, но посмотрим… На чем мы остановились? А, на эрдейских постулатах. Говорить о теле неприлично, расстегивать пару верхних пуговиц — ни-ни, обнажать руки выше локтя или запястье грешно, про ноги я вообще молчу — чем больше ткани намотаешь на этот элемент физиологии, тем благополучнее будешь выглядеть в глазах тех, кто эти самые правила чтит.

Половину кипятка она выплеснула в таз, опрокинула в кастрюлю ром и принялась вливать следом того и этого из своих пузырьков. Над кастрюлей вился ароматный, приторный пар, и Арделл в какой-то момент укуталась им, и стала выглядеть, будто хозяйка, которая решила встретить мужа любимым блюдом.

— А на деле — вот что: докторов мешают с грязью, нет ни одного заведения, где нормально бы изучали анатомию… Мощных целителей на всю Кайетту — разве что Кормчая да Арианта Айлорская, а при храмах Премилосердной Целительницы… я даже не знаю, они хотя бы врачуют зубную боль?! Зелья, кровопускания и ампутации — вот и весь арсенал медицины, а? Спасибо пресловутым Постулатам Нечистоты — родные временами доктору даже ощупать больного не дают. Если б вы знали, как эта дрянь осложняет жизнь! В Вольной Тильвии и среди простого народа еще можно как-то обретаться, но как выйдешь в приличное, чтоб его, общество…

— О, ужасные запреты со всех сторон, — помог я. — Бессмысленные устои морали и нравственности, которые надо бы отбросить подальше, верно? Постулаты Телесной Нечистоты, Постулаты Общественных Приличий, Постулаты Целомудрия — всё это не более, чем рудименты, а? Годны только на то, чтобы таким, как вы, жизнь осложнять.

Учитель Найго тоже твердил о том, сколько вреда принесло упование только на зелья и силы целителей. Но эта её правота была хуже всего, даже полураздетого законника на съёмной квартире. Что-то, поднявшееся будто шторм, кричало во мне, что эта невыносимая не может быть права, не после этой ночи, и изменившейся Мелони, и…

Бах. Арделл опустила на крышку кастрюлю. Развернулась и подняла на меня взгляд, задумчиво потирая ладони.

— Если мы уж дошли до таких, как я — а мне кажется, что вы не варгов имеете в виду — то валяйте, высказывайте сразу уж всё. Минут десять у нас есть, пока осадок не выпадет — проведём их с пользой. Вас не устраивает, что я далека от норм высшего света?

— Высшего света?! — Единый, а ведь пообещал себе не кричать, хотя столько раз за ночь хотелось. — Да что вы вообще знаете о нормах?! Да вы… плюёте на все приличия, на любые законы, вы… алапардов украли, и этот спектакль на улице… а теперь у вас в комнате валяется раздетый полумертвый законник!! Которого мы, к тому же, направили по ложному следу. Да вы с вашими методами — это…

— Рифы? — понимающе спросила Арделл.

— В-в-велейса Пиратская!

— Фрезе бы понравилось такое сравнение…

— Для вас это смешно, не так ли. Книжный мальчик из аристократов, да что он может знать в жизни — я знаю достаточно, чтобы понять, насколько вы… с этим вашим кнутом и умолчаниями… и наплевательством на законы… насколько вы…

— Невыносима, — подсказала Арделл.

— И если вы думаете…

Остановись, Рыцарь Морковка. Она едва ли поймёт — зелень в глазах сверкает колким, насмешливым блеском. И всё же, не следовало бы говорить такое в лицо женщине. Помни хоть о каких-то приличиях…

— Господин Олкест, вы, кажется, забыли дышать. В последний раз на моих глазах так раздувалась Пышечка — знаете, яприлиха наша.