Барбара Хэмбли - Мать Зимы

Джил взглянула на свои руки. Они были в полном порядке. Она провела кончиками пальцев по лицу. Шрамы превратились в самые обычные рубцы, подживающие и уже едва заметные.

В венах и артериях не ощущалось прежнего покалывания и зуда. Во рту не чувствовалось прежнего приторного вкуса. Колдовской алмаз полностью очистил ее от яда и вернул свободу. Безмолвие в сознании ощущалось как ясное зимнее утро, когда весь мир просыпается чистый и свежий, готовый к новой жизни.

— Габугу ушли, — доложил Баклажан, почесывая затылок. — Как наемники, если им не заплатят. С тобой все в порядке, Джилли?

— Конечно, — отозвалась она с улыбкой, и здоровяк крепко обнял ее.

— И, кстати, об оплате... — Куш взял Джил и Ингольда за руки, вместе с ними спустился по ступеням усыпальницы мимо сгоревшего, залитого кислотой сланча, к скалам, наполовину скрывавшим вид на ущелье, где стражники императрицы выводили из укрытия лошадей и негромко переговаривались между собой. Куш, понизив голос, промолвил: — Вы правду говорили, да? Что теперь опять будет тепло и вернутся дожди, а голод и чума уйдут?

Он вновь покосился на стражников, которые подтягивались ближе и возбужденно что-то кричали и взмахивали руками при виде почерневших, разлагающихся трупов мутантов и габугу.

— Я не верю в магию, конечно, но... Вы можете мне сказать, кто теперь придет к власти? Кого нам лучше держаться?

Ингольд со вздохом покачал головой.

— Тут я бессилен, — промолвил он негромко. — Могу лишь сказать, что если мы и впрямь достигли сегодня успеха, то погода не ухудшится и понемногу начнет выправляться. Хотя наверняка этого обещать не может никто.

— Хм. — Гладиатор окинул взглядом развалины вокруг, посмотрел на дым, поднимавшийся столбом из входа в усыпальницу, затем на усталые, перепачканные в крови лица старика и женщины.

— Вы все это сделали, и даже не знаете — зря или нет? Скажу тебе, мой друг, так ты никогда ничего не добьешься в жизни.

Маг улыбнулся, поглаживая бороду.

— Мне уже об этом говорили.

Куш пожал плечами.

— В общем, похоже, все это не стоило таких усилий. Однако... этот святоша Пра-Сиа мне сказал, что, когда тут все закончится, ему велено было привезти вас обратно к ее высочеству, но что-то мне подсказывает... — Он понизил голос. — Что-то мне подсказывает, что ответ: «Ничего нельзя знать наверняка» императрицу не устроит.

— Согласен, — Ингольд вздохнул. — И поскольку она не отдала приказ тотчас заковать нас в цепи, как только мы выйдем наружу, то, полагаю, она надеялась, что я поступлю именно так, как намерен поступить сейчас.

— То есть?

— То есть не стану возвращаться к ней за обещанной наградой. — Ингольд на миг зажмурился, собираясь с силами, затем чуть заметно щелкнул пальцами и, шагнув вперед, протянул руки, чтобы перехватить потерявшего сознание гладиатора и уложить его на землю.

Обернувшись, Джил обнаружила, что точно так же рухнули без чувств и все остальные, за исключением Бектиса, взиравшего теперь на Ингольда с видом глубочайшего возмущения.

— Это что еще за шуточки, Инглорион?

— Не смей! — Ингольд вскинул руку, заметив, что Бектис готов вновь разбудить стражников и гладиаторов. — Подумай как следует.

Он торопливо спустился на дно ущелья.

— Я не знаю, как намеревалась поступить с нами императрица, если бы мы вновь оказались в ее власти. Она расчетливая и безжалостная женщина, достойная ученица Джованнин, и, подобно аббатисе, явно не прочь воспользоваться запретной магией в своих целях. Не прочь она при необходимости и солгать своей наставнице. Несомненно, в грядущей войне с на-Чандросом ей хотелось бы заручиться помощью колдунов.

Переступив через бесчувственного лейтенанта Пра-Сиа, Ингольд остановился, озирая поле битвы, в то время как Джил связывала воедино поводья всех лошадей.

— Однако я не намерен ей помогать. — Немного поразмыслив, Ингольд мягким тоном обратился к Бектису: — Не хочешь ли отправиться с нами? Я понимаю, что тебя держит здесь...

Седобородый маг изменился в лице и попятился, весь дрожа.

— Ты ничего не понимаешь! — прошипел он. — Ничего!

Ингольд огорченно взглянул на него.

— Ты знаешь, оно того не стоит. Сейчас у тебя есть шанс избавиться от нее... Возможно, лучшего уже никогда не представится.

Бектис побелел от ярости.

— Ингольд Инглорион, ты беспринципный негодяй!

Ничего не ответив, тот обреченно вздохнул. Похоже, что связь между Джованнин Нарменлион и ее преданным магом разрушить было невозможно.

— Да, из меня никогда не выйдет толку. — Ингольд покачал головой, с сожалением покосившись на мирно спящего сержанта Куша. — Полагаю, он прав. Там не осталось кислоты в кувшинах, моя дорогая?

— Ни капли. — Джил сбросила последний сосуд на землю. — Но нам повезло: все гвардейцы были верхом на кобылах. Кажется, только у Куша был жеребец, и у Серого Кота, но...

— Как ты думаешь, а почему я попросил, чтобы Серый Кот нас сопровождал? — Ингольд взял под уздцы коня гладиатора и легко взлетел в седло. — Что касается кобыл, то удача тут ни при чем. Я сказал ее высочеству, что это необходимая часть моего заклятия. Разумеется, как и ростки роз Джованнин, которые упакованы в моих седельных сумах. Пусть Бектис возьмет себе мерина... Двух других по пути на север мы обменяем на домашний скот. — Он протянул сложенный в несколько раз и запечатанный лист папируса. — Будь так любезна, сунь это под тунику нашему другу сержанту, моя дорогая.

— А что там?

— Указания, как снять чары, лежащие на сокровищах Пенамбры. Мы остановимся там по пути и погрузим на лошадей книги и серебро, но думаю, что наши друзья заслужили награду за ту помощь, которую нам оказали. Мы не имеем права их обижать. Бектис... — Он обернулся и поднял руку в благословляющем жесте. — Если не хочешь отправиться с нами, то скажу лишь одно: пусть тени укроют тебя от врагов, а звезды укажут путь домой.

— А тебе желаю сломать себе ногу, как только ты слезешь с седла!

Джил исполнила поручение Ингольда, чувствуя себе такой легкой и свежей, словно могла бежать много дней без остановки. И пусть все мышцы горели огнем, но зато ушла боль изнутри.

— А может, оставим меринов Кушу и его ребятам? — Она виновато покосилась на спящих гладиаторов. Все они были славными парнями. Баклажан, похоже, даже был слегка в нее влюблен, а Серый Кот научил сражаться сетью и трезубцем.

— Все равно Пра-Сиа отнял бы у них лошадей, и нашим друзьям пришлось бы возвращаться пешком. Нет, лучше все оставить, как есть. Думаю, он поймет.

Ингольд натянул поводья серого жеребца так, словно с детства привык ездить верхом.