Юлия Федотова - Наемники Судьбы.Пенталогия

Ознакомительный фрагмент

Перегрин попятился:

– Вы… кто?

– Демон. Извините. Нет, сам я в это не верю, правда. Это другие говорят… А вы не согласитесь меня выпустить? В смысле вернуть назад? Это было бы так любезно с вашей стороны! Пожалуйста!!!

До него наконец дошло: раз он здесь, то Ильза и Эдуард – посреди ночного океана, на вредном Пегасе, совершенно одни!

До профессора тоже дошло. Чтото щелкнуло в мозгу, И все стало на свои места. Сами собой отпали все вопросы и нестыковки, связанные со странным студентом. Мэтр Перегрин хихикнул почти истерически. Надо же! Учил магии Демона! ДЕМОНА!

– Я пойду, ладно? – взмолился демон.

– Изыди! – махнул рукой профессор. – Вернись туда, откуда явился в наш мир.

…Вот Хельги и вернулся. Куда? Правильно. Туда, откуда явился. В воздушное пространство над ночным океаном, гдето между Сильфхеймом и материком. Да только грифона на этом месте давно уже не было.

Сперва он долго падал. Достаточно долго для того, чтобы в полной мере ощутить состояние полета и успеть осознать: сейчас он разобьется о поверхность воды. Он попытался вспомнить, что говорила о левитации сама не слишкомто искушенная Энка.

Удар получился такой силы, что содрогнулся весь организм. Но всетаки не смертельный. Наука сильфиды не пропала даром.

Хельги знал – у него есть только двадцать минут. Через двадцать минут черный ледяной океан убьет его. Он уже не чувствовал рук и ног, вдруг страшно захотелось спать. В такойто холод! Хотя вроде бы ему становилось теплее… Он укусил себя за губу, не рассчитал, прокусил до крови, вкуса которой не почувствовал в соленой воде. Зато резкая боль прочистила мозги.

Он плавал и понимал: спасение одно – магия. Не спригганская, разумеется. Демонская, пользоваться которой он толком не умеет. Иногда получается спонтанно и настолько быстро, что сообразить не успеваешь, как именно.

Видимо, отчаяние сыграло свою положительную роль. Хельги сосредоточился, попытался вызвать к жизни те ощущения, которыми сопровождались случайные эпизоды успешного использования неведомых сил.

Сначала результата не было. Но внезапно мир изменился. Хельги показалось, он был слепым и вдруг прозрел. Темноты больше не было. Но не было и неба, воды, волн. Все пространство вокруг заполнили светящиеся нити – белые, желтые, голубые, даже черные. Как это ни противоестественно, черные нити тоже светились. Тоненькие, как паутинки, они соединялись, сливались в ручейки, ручейки становились потоками…

Хельги взглянул на себя и (без всякой радости) обнаружил, что тело его не то пронизано, не то и вовсе соткано из тех же самых нитей. Он выглядел запутанным мотком, имеющим спригганские очертания. От этого «клубка» тянулись во все стороны – из глаз, носа, ушей, с кончиков пальцев – цветные нити. Они были продолжением его самого, его органов чувств, и заполняли весь мир. «Паук в паутине» – нашлось подходящее сравнение.

Он позволил своему разуму скользить, плыть вдоль них. Сознание его расширилось, оно забиралось все дальше, поднималось в немыслимые выси, тонуло в глубинах океана, пронзало твердь земную, заполняло все. Он одновременно был самой маленькой букашкой и самым могучим императором. Все мысли всех живущих, живших и будущих жизней хлынули в его распахнутый разум. По сравнению с этой устрашающей какофонией вопли чужих сущностей, пожранных Ирракшаной, казались жалким писком. Но они послужили своего рода тренировкой, иначе Хельги просто спятил бы.

Время исчезло. Пространство сжалось в кокон, сузилось до размера его тела…

Пегас оказался совсем рядом, на конце левого мизинца. Случайно прицепился к нему хвостом. Хельги потянул за нить, скользнул по ней, еще больше напомнив себе паука…

Хельги исчез внезапно. Только что она прижималась к его спине – и вдруг провалилась в пустоту, ткнулась лицом в воняющую псиной шерсть. Амариллис и Трофей ушли далеко вперед. Пегас стремился за ними и демонстративно игнорировал визг и возню седоков. Ильза сорвала голос, разбила кулаки о спину летучей твари, сама чуть не свалилась вниз, но привлечь внимание окружающих ей не удалось.

Она совсем выдохлась и отчаялась, как вдруг кошмар оборвался сам собой. Хельги сидел на своем месте, будто никуда не пропадал. Силы Стихий, какой же он был мокрый!

Хельги дрожал, струи соленой воды стекали с его волос и одежды, застывали корочками льда. Даже грифон под ним промок и заворчал от проникшего под шерсть холода. Сил для сопротивления у Хельги уже не осталось, он наверняка замерз бы, продлись полет лишний час. К счастью, темнота рассеялась, изза Арвейских гор выкатился малиновый огненный шар. Грифоны пошли на посадку.

– Хельги! – Меридит за шиворот стащила окоченевшего напарника с Пегасовой спины на твердь земную. – С тобой что?!

– Он… мокрый! – хлюпнула Ильза. – Он сперва пропал, а потом вернулся… мокрый! Я кричала, кричала…

– Где ты был? – спросила диса почти свирепо.

– Не поверишь! – лязгнул зубами демон.

– Рассказывай!

– В Уэллендорфе. В кабинете П… Перегрина… Ну разведите же ктонибудь костер… в пентаграмме.

Энка недоумевала:

– Ты думаешь, мы чтонибудь поняли?

– Я до смерти замерзну, пока вы поймете. Перегрин вызывал демона для студентов, как обычно. Вот я и попался.

– А мокрый почему?

– Так он меня назад вернул! В небо! Только вы оттуда уже улетели. Что я, повашему, сделал?

– Что? – глуповато спросил Рагнар. Он вообще ничего не понимал.

– В воду рухнул, разумеется! Что же еще? Крыл у меня нету.

– Крыльев.

– Один демон!

Самый умный вопрос задал Аолен:

– А нас ты как нашел?

– Костер где? Если у меня не случится воспаление легких, значит, я точно демон.

Воспаления у него не случилось стараниями Меридит, вплотную занявшейся его одеждой, и Аолена, взявшего на себя медицинскую часть проблемы. После чего Хельги наконец соизволил связно описать свое ночное приключение.

– Что ни делается, все к лучшему, – пришла к выводу Энка. – Ты приобрел бесценный опыт использования демоновой магии.

– Демонической, – поправила диса. – «Демоновой» – это ругательство.

Энка отмахнулась.

– Я предпочел бы приобретать его в менее экстремальных условиях, – проворчал герой недавних событий.

– В других условиях ты попрежнему стал бы камни раскладывать, как старуха – пасьянс. Что, нет?

Возразить было нечего, он и не стал.

Долго задерживаться на Эттелийском побережье грифонокрады не решились изза неприятного соседства скагаллы. Как только Хельги немного согрелся, полетели дальше. На взлете Ильза посмотрела вниз, и ей почудилось, что она видит Самитру, подпрыгивающую и грозящую кулаками. Скорее всего, это был плод ее воображения. Хотя как знать?