Тайна доктора Авроры - Александра Федулаева

просто задремал. Глаза прикрыты, рот слегка приоткрыт, правая рука бессильно свисала вниз, кисть безжизненно загнута. Трость — переломлена, подлокотник кресла поцарапан. На полу валялась подушка и осколки фарфора, блеснувшие при свете свечи. Один из огарков лениво догорал, роняя капли воска.

Я подбежала к нему, встала на колени.

— Нет… нет… пожалуйста, только не это… — пальцы сами нащупали пульс на его запястье. Холод. Ужасный, смертельный холод. Его кожа уже теряла тепло.

Внутри что-то резко оборвалось. Я вскрикнула, мир вокруг поплыл. Паника захлестнула меня. Горло сжалось, я не могла дышать. Руки дрожали, мысли метались, как птица в клетке.

Я поднялась, покачнулась и, хватаясь за стену, добралась к раскрытому окну. Снаружи — начинающееся утро, сырое, липкое. Рассвет прятался за тучами, но ветка дерева качнулась, и лучи осветили подоконник.

Посмотрев на него, я увидела грязь. Чёрная, влажная. Кто-то… кто-то залез сюда. И пытался стереть следы. Пальцем я провела по поверхности — комок земли и глины остался на коже.

Мой голос прозвучал глухо, будто говорил кто-то другой:

— Немедленно… — я повернулась к Джарвису. — Отправьте кого-нибудь в особняк Рэдклиффов. Сообщите лорду Арлингтону. Пусть едет как можно скорее.

Я перевела взгляд на миссис Дейвис:

— Вызывайте полицию. Констебля. Всех, кого нужно. Это… — я сглотнула, — это убийство.

Слова дались с трудом. Убийство. Моего мужа. Лорда Николаса Сеймура, графа Элдермура.

Глава 69

Слуги зашевелились. Миссис Дейвис кивнула, едва поклонившись, и поспешила прочь, почти бегом. Джарвис же остался стоять, будто приклеенный к полу. Я схватила его за руку.

— Живо! — сорвалось у меня. — Он должен знать первым. Только он. Ни одна сплетница в доме не должна успеть опередить гонца.

Он кивнул и, наконец, бросился к лестнице.

Я обернулась к Лоримеру, который уже стоял рядом. Мужчины, сопровождавшие его, держались чуть поодаль, переглядываясь.

— Вы были здесь, когда это произошло? — спросила я, стараясь говорить спокойно, но голос всё равно дрожал.

— Нет, миледи, — Лоример нахмурился. — Мы вошли и услышали крик. Это миссис Дейвис кричала. Она направлялась в служебные помещения, проверить, всё ли в порядке, и решила заодно узнать, не нужно ли что-то лорду. И увидела… — он замолчал, не в силах продолжать. Его глаза были полны тревоги и печали, а руки дрожали. Он выглядел глубоко удручённым.

— Что это за люди с вами? — я указала на мужчин.

— Это помощники городского следователя. Мы возвращались с южной дороги. Лорд Сеймур… просил их взглянуть на кое-какие документы.

Мой разум цеплялся за каждую деталь.

— Пусть осмотрят комнату. Немедленно. До того как всё будет затоптано. Не дайте никому входить сюда без моего разрешения. Ни одного шага! — Я ощущала, как голос снова становится моим. Паника отступала. Я снова была Аврора Сеймур. Хозяйка этого дома.

Я обернулась на мужа. Его лицо оставалось спокойным, почти умиротворённым. Но я знала — он умер не своей смертью. Медленно осмотрела его, уже не как жена, а как врач. Неважно, что в прошлой жизни — ветеринар. Принципы биологии одинаковы. Признаки — те же.

Я склонилась ближе. Рассвет заливал комнату, становился ярче, скользя по лицу Николаса. И тогда я увидела. На коже, у краёв рта, темнели слабовыраженные цианотичные пятна. Над скулой — едва заметный серовато-синий налёт. Под нижней челюстью — капиллярные кровоизлияния. Тонкая сетка, как тень от кружевной вуали. И главное — глаза. Не полностью сомкнутые веки в мертвенной неподвижности, и под ними — слабые отёки.

Асфиксия.

Я не отводила взгляда, пока внутренний голос не стал называть вещи своими именами. Гипоксия. Гиперкапния. Удушение. Не спонтанное. Не вызванное отёком, судорогой или ядом.

Механическое воздействие. Прямая компрессия.

Подушка.

Я обернулась на неё. Она лежала небрежно, но была смята, как будто её сжали. На её нижней части — затемнение, влажное пятно. Может, от дыхания. Может, от пота. Это была не просто пыль или плохо выстиранное бельё. Я знала, что означает такой след. Подушку держали. Сильно. Долго.

Он боролся. Но либо был слишком ослаблен… либо знал нападавшего. Удивлён, но не напуган. Возможно, даже уснул перед этим.

Я прикусила губу.

Трость. Почему она упала? Он пытался встать? Или хватался за что-то?

Я подошла к ней и внимательно рассмотрела. Наконечник был выщерблен. Излом свежий, край древесины ещё не потемнел от воздуха. Он, возможно, опирался на неё в последнюю секунду, пытался… отбиться? Позвать?

Но никто не услышал его из-за непрекращающегося грома и молний.

Я медленно повернулась к окну. Свет за стеклом стал яснее — день вступал в свои права, пробиваясь сквозь тучи. Ветер дул с северо-востока, сквозняк качал тяжёлые портьеры.

Кто-то вошёл сюда. Кто-то знал, как пройти незаметно. Кто-то, кто не побоялся убить лорда Сеймура в его собственном доме.

Лоример всё ещё ждал у дверей, молчал, сжимая шляпу в руках.

— Его убили ночью, — повторила я. — Методично. Бесшумно. Без свидетелей.

Я сглотнула. Горло пересохло.

— Убийца рассчитывал на то, что смерть сочтут естественной. Он знал, что у Николаса были проблемы со здоровьем. Знал, когда прийти. И как уйти.

Лоример сжал пальцы.

— Мы заперли двери, миледи. Слуги знают — никто не должен выходить из дома. Помощники следователя уже записывают, кто где был.

Чувства возвращались, как после сильного ожога — медленно и с болью. Я посмотрела в лицо своему мужу. Чужое теперь. Мёртвое.

— Лоример, — прошептала я. — Не оставляйте меня одну.

Он лишь кивнул.

Снаружи снова загрохотал гром.

Дальнейшие события развивались как в тумане. Словно меня выдернули из собственной жизни и, не спросив разрешения, поставили на сцену трагедии, где я исполняла роль, которую никогда не просила.

Генри ворвался в комнату. Его лицо было бледным, губы сжаты, а глаза лихорадочно искали меня в полумраке. Следом за ним стремительно вошла леди Агата, всё ещё в дорожной шляпке, сдвинутой набок. В её глазах сквозила тревога, но не растерянность, лишь холодное, прагматичное беспокойство. Она сжала мою руку и обняла, не сказав ни слова. Вошли люди из тайной канцелярии. Потом — доктор Лэнгтон. Мы собрались в малой гостиной. Элла принесла чай, но я его не тронула.

Я отвечала на вопросы седовласого следователя, глядя ему в лицо, но слышала себя как будто со стороны. Говорила спокойно, потому что иначе нельзя. Руки у меня были сложены на коленях, отвечала, как на допросе, хотя голос всё ещё дрожал. Следователь говорил сдержанно, не перебивал, не спешил. Он слушал. Особенно внимательно — когда я рассказала про грязь на подоконнике и странную позу, в которой я нашла тело мужа.

— Вы