Батчер Джим - Маленькая польза

– А почему ты не предлагаешь мне плавающие замки и мир во всем мире, Ник?

Он протянул ко мне руки.

– Я только предлагаю возможности. Вот, конкретно: у нас с Вами много общих противников. Я хочу помочь Вам бороться с ними.

– Позволь мне говорить прямо, – сказал я. – Ты говоришь мне, что хочешь, чтобы я работал с тобой, а я хочу остаться одним из хороших парней.

– Добро и зло относительны. Теперь Вы знаете это. Но я никогда и не просил бы, чтобы Вы работали против Вашей совести. Я не собраюсь просто эксплуатировать Ваши таланты. Подумайте, какому количеству людей Вы могли бы помочь с той властью, которую я Вам предлагаю.

– Да. Ты прямо филантроп.

– Я сказал, что хочу работать с Вами, и я искренен. – Он встретил мои глаза. – Рассмотрите мою душу, Дрезден. Убедитесь лично.

За две секунды мое сердце сделало приблизительно тысячу ударов, и я резко отвел свои глаза от него, испуганный. Я не хотел видеть то, что было позади темных, спокойных, древних глаз Никодимуса. Возможно, это было что-то чудовищное, его душа, что-то, что взорвало бы мое здравомыслие и оставило в моей душе после себя пятно как от жира.

Или это могло быть еще хуже.

Что, если он говорил правду?

Я оглянулся на дом Карпентеров, чувствуя себя очень замерзшим и очень усталым. Усталым от всего. Усталым от всего этого. Я посмотрел вниз на свою заимствованную одежду и свои голые лодыжки, покрытые снегом точно так же, как мои ботинки.

– У меня ничего нет против Вас лично, Дрезден, – сказал он. – Я уважаю Вашу целостность. Я хотел бы работать с Вами. Но не обольщайтесь: Если Вы встанете на моем пути, то я снесу Вас, как и всех остальных.

Стояла тишина.

Я думал о том, что я знал о Никодимусе.

Я думал о своих друзьях и тех шепотах за моей спиной. Я думал о неловком молчании.

Я думал о том, чем может стать мир, если Никодимус сумеет обратить Иву.

Я думал, насколько маленькая девочка должна быть испугана прямо сейчас.

И думал о маленьком старике из Окинавы, который буквально отдал свою жизнь для спасения моей [70].

– Вы и я, – сказал я спокойно, – оба желаем достигнуть наших целей.

Никодимус наклонил свою голову, ожидая.

– Но у нас с тобой совершенно различные идеи, когда дело доходит до решения, кто делает приносит жертву и кем жертвуют. – Я покачал своей головой. – Нет.

Он медленно, глубоко вздохнул и сказал,

– Жаль. Пока, Дрезден. Удачи тебе в новом мире. Но я ожидаю, что в этой жизни мы больше не встретимся.

И он повернулся, чтобы уйти.

И мое сердце убыстрилось снова.

Широ сказал, что я буду знать, кому отдать меч.

– Подожди, – сказал я.

Никодимус сделал паузу.

– У меня есть, что предложить тебе, кроме монет.

Он повернулся, его лицо было как маска.

– Ты отдаешь мне Иву, а я даю тебе одиннадцать монет, – сказал я спокойно, – и плюс Фиделаккиус.

Никодимус замер. Его тень искривлялась и дергалась.

– Он у Вас?

– Да.

Снова послышался уродливый шепот, громче и быстрее. Никодимус мельком глянул на свою тень.

– Предположим, что ты получишь Иву, – сказал я. – Предположим, что ты обратишь ее и сумеешь управлять ею. Это – большой план. Предположим, что ты получишь свой апокалипсис и свои нео Темные Времена. Ты думаешь, что это остановит Рыцарей? Ты думаешь, что новые мужчины и женщины не будут один за другим поднимать Мечи и бороться с вами? Ты думаешь, Небеса будут только сидеть, позволяя тебе делать то, что ты хочешь?

Никодимус лучше меня умел держать покерное лицо, но я ухватил его. Он слушал.

– Сколько времени Мечи разбивали твои планы? – спросил я. – Сколько времени они вынуждали тебя оставлять одну позицию или другую? – Я нанес удар наугад, но мне он казался стоящим. – Разве ты не устал пробуждаться от кошмаров, когда меч входит тебе в сердце или в шею? Превращая тебя в еще один сломанный сосуд для Падшего? Испуганный тем, перед чем ты окажешься, как только сбросишь смертную суету?

– У меня есть Меч, – сказал я. – Я хочу поставить его и монеты.

Он показал зубы.

– Нет, Вы не хотите.

– Я так же хочу отдать тебе Меч и монеты, как ты хочешь отдать мне Архив, – сказал я. – Я даю тебе возможность, Ник. Шанс разрушить один из Мечей навсегда. Кто знает? Если дела пойдут хорошо, может, ты сможешь захватить и другие два.

Шепот стал быстрее и громче.

Никодимус уставился на меня. Я не мог прочитать его выражение, но его правая рука медленно сжималась и разжималась, как будто в нетерпении поднять оружие, и ненависть исходила от него, как высокая температура от духовки.

– Ну и, – сказал я так беспечно, как только мог, – где ты хочешь произвести обмен?

Глава 38

Несколько минут спустя мы с Мышом вернулись к дому. Майкл был прав: прежде, чем войти внутрь, большой пес полностью отряхнулся. Я решил последовать его примеру, насколько смог, обтопал снег со своих оцепенелых ног, и затем вошел.

Я прошел в гостиную комнату и нашел там всех ждущими меня – Люччио, Майкл, Молли, Саня, и Мёрфи. Все смотрели на меня с надеждой.

– Он согласен. Скоро нам нужно будет куда-то тащить свою задницу. Но сначала я должен поговорить с тобой, Майкл.

Майкл поднял свои брови.

– О, конечно.

– Один, – сказал я спокойно. – И возьми с собой Меч.

Я повернулся и пошел через дом, через с трудом функционирующий черный ход, который повредили графы, когда все это началось, и в мастерскую. Я не останавливался, чтобы посмотреть назад. Я не нужно было смотреть, я и так знал, что все обменялись многозначительными взглядами.

Если у Никодимуса и были люди в доме на дереве, сейчас они ушли. Я не думаю, что этот ублюдок лгал о них, в остальном-то он был честным. Я пошел в мастерскую и уложил свой посох по рабочее место. На нем было много вмятин и зарубок. Это все можно было привести в порядок с помощью инструментов резьбы по дереву, наждачной бумаги, и терпеливого внимания.

Майкл тихо вошел мгновение спустя. Я повернулся, чтобы стоять к нему лицом. На нем было подбитое овечьей шерстью пальто, и он держал Амораккиус в ножнах на поясе, переброшенном через плечо.

Я снял свой плащ и положил его рядом с посохом.

– Вытащи его, пожалуйста.

– Гарри, – сказал Майкл. – Что ты делаешь?

– Потом объясню, – сказал я. – Сделай это.

Он нахмурившись глядел на меня с сомнением, но вытянул лезвие.

Я добавил свои энергетические кольца к груде на рабочем месте. Потом защитный браслет. Наконец я снял серебряный амулет моей матери и положил его туда же. Потом я повернулся и подошел к Майклу.