Кристофер Сташеф - Мой сын маг

Химена нахмурилась:

— И что же ты станешь делать с пятой частью мира?

— Не сомневайся; я буду справедлив ко всем, независимо от их положения, — заверил ее Бейдизам. — Не сомневайся, будет мир, и ни один человек не поднимет руку на другого, не станет красть у ближнего жен и добро. И всякий купец будет беспрепятственно ходить из Ибирии в Латрурию и даже в Аллюстрию и не бояться разбойников.

— И все? — таинственно улыбнулась Химена. — И не будет ни богатства, ни роскоши, ни гаремов?

— Ну почему же? — ухмыльнулся Бейдизам. — Править пятой частью мира тяжело. И мне будет необходимо утешение... и уют.

Савл фыркнул. Химена сердито зыркнула на него.

— Положение дает свои прелести, да?

— Ну а как же! — воскликнул Бейдизам и ухмыльнулся примерно так же, как незадолго до этого Савл.

— А что он за человек, этот Найробус? — невинно поинтересовалась Химена.

— Он справедлив в суждениях, говорит мягко, у него приятные манеры, он учтив со всеми, — отвечал Бейдизам. — По-своему он мудр, но... но дело для него превыше всего.

— Молод он или стар?

— Пожилой, — подумав, ответил Бейдизам. — Волосы и борода у него седые, а глаза серые. Если честно — похож он больше на франка, чем на мавра.

— Вот как... — задумчиво протянула Химена.

— Только не думай, он не предатель, не изменник! — горячо воскликнул Бейдизам. — Франком он никак быть не может — он в совершенстве владеет арабским языком и берберским тоже!

Однако Химена, располагая богатым опытом изучения и преподавания иностранных языков, отлично знала, что порой иностранцам, хорошо изучившим какой-либо язык, удается разговаривать на нем чище, чем аборигенам. Но конечно, Бейдизаму она этого не сказала — она только улыбнулась и увела разговор в сторону.

— Мне пора уходить, господин Бейдизам, но я пошлю людей, и они отведут тебя в покои более уютные, нежели эти.

Бейдизам нахмурился:

— Значит, я останусь вашим пленником?

— Я бы предпочла считать тебя гостем, — улыбнулась Химена, — но попросила бы тебя ни с кем не разговаривать, пока ты будешь гостить у нас, и тем более не читать заклинаний.

Бейдизам лукаво усмехнулся:

— Вот этого не обещаю, да и пообещай я — ты бы мне не поверила!

— Что поделаешь! — вздохнула Химена и что-то спела. Савл понял, что это латынь, но распознал только одно слово, повторявшееся несколько раз.

— Приятный напев, — заключил Бейдизам. — Это песня о том, что ты прощаешься со мной?

— Только до завтрашнего полудня, — пообещала Химена. — Я буду навещать тебя раз в день — мы будем вместе обедать, если у меня в ту пору не будет важных дел. Мои слуги сделают все для того, чтобы тебе было уютно. Надеюсь, твое пребывание у нас будет приятным.

— Каким уж там приятным, если я своим делом заниматься не смогу... — кисло проговорил Бейдизам. — Но уж как-никак все же приятнее будет, чем в компании с этим твоим кровожадным дружком. Могу я надеяться на то, что ты уведешь его с собой?

— О, конечно. Савл, пойдем со мной, — попросила Химена. Она подошла к двери и вышла из темницы. Савл на прощание одарил Бейдизама убийственной акульей улыбкой и ушел следом за Хименой.

Закрыв за собой дверь, он прошептал:

— Славно сработано. Вы его буквально очаровали.

— Спасибо, Савл, — отозвалась Химена, скромно потупив взор. — Но я тут почти что ни при чем — все дело в даре, а не в действиях, сам понимаешь.

— Понимаю, но вы умело использовали свой талант!

А за дверью, в темнице, злорадно ухмылялся Бейдизам. Глупые франки оставили его здесь связанным по рукам и Ногам, но зато теперь его губы обрели свободу. Кляп исчез, а много ли нужно колдуну для того, чтобы удрать из темницы? Только его губы! И Бейдизам начал медленно, слово за словом, плести арабское заклинание.

Глава 23

Поднимаясь по лестнице, ведущей наверх из подземелья, Химена заметила:

— Ты прекрасно сыграл свою роль, Савл. К тому времени, как я вошла, он был здорово напуган.

— Ну спасибо, леди Мэнтрел, — усмехнулся Савл, но в усмешке его притаилось нечто вроде «вот ведь влип!». — Когда маленький был, насмотрелся фильмов ужасов.

— Весьма способствует повышению общего уровня, — улыбнулась Химена. — Ты из них многому научился. Что ты с ним сделал?

— С ним — ничего. Я просто подражал садистам, которые мне время от времени попадались на жизненном пути с тех пор, как я угодил в этот мир. Но Бейдизам об этом, конечно, ни сном ни духом не ведал.

— У тебя настоящий талант, — похвалила Савла Химена. — А мимика какая!

— Ну спасибо, — буркнул Савл, вовсе не радуясь этим похвалам. — Но вы, надеюсь, понимаете, что, как только мы оказались за дверью, Бейдизам тут же принялся плести заклинания, дабы перенестись из темницы в свой шатер?

— Конечно, — кивнула Химена. — Только у него ничего не выйдет. Я об этом позаботилась.

— Понимаю. Вы спели это странное маленькое заклинание. А что это такое было? Я только одно слово выхватил — «афазия».

— Но ты знаешь, что оно означает?

— Конечно, знаю. Это сильнейший дефект речи, вызываемый поражением мозга. Страдающий афазией способен производить все звуки речи — у такого больного и язык, и голосовые связки, и губы — все в норме. Но работают они вне связи с головным мозгом — связь между мозгом и органами речи нарушена.

— Интересно излагаешь, — нахмурилась Химена.

— Чисто научно. Больной, страдающий афазией, думает: «Я говорю совершенно внятно», но с губ его срывается сущая абракадабра. Такой больной не способен выразить свои мысли связно. Что бы он ни пытался сказать, получается полная белиберда, и... — Савл запнулся и уставился на Химену. — Вы этого не сделали!

— Как раз это я и сделала, — гордо ответствовала Химена. — У него теперь самая настоящая афазия, и она будет прекращаться только тогда, когда он будет разговаривать со мной. А я надеюсь, ты в это время будешь рядом и сможешь противостоять любому заклинанию, которое он попытается произнести.

— Это, конечно, можно, — растерянно пробормотал Савл. — Но я-то вам на что? Вы — неплохая специалистка по заклинаниям.

— Ты мне нужен, потому что рано или поздно он рискнет броситься на меня, с ног собьет или рот заткнет, чтобы я не смогла перекрыть его заклинания, — с непоколебимой уверенностью объяснила Химена. — Может, он и не тигр, каковым себя считает, но уж волк — это точно. И ты не позволишь мне войти одной в его логово, правда, Савл?

— Ни за что, — решительно отозвался Савл, вспомнив о пророке Данииле.

В общем, выходило следующее: как бы Бейдизам ни лез из кожи вон, ему суждено было томиться на положении постоянного гостя, а никто из его помощников не жаждал взять на себя такую ответственность, как нападение на город в отсутствие магической поддержки. Колдун-командир исчез, и осада превратилась в подобие сидячей забастовки.