Дарелл Швайцер - Маска чародея

Лишь с помощью зеркала я узнал, что войско заргати давно было разбито, лишь отдельным отрядам кочевников удалось ускользнуть в ночи, не попав в засаду перешедших в наступление солдат царицы, сурово расправлявшихся с побежденными.

Царь заргати Абу-Ита-Жад, Кровавый Лев, был посажен на кол перед городскими воротами и стал пиршеством для мух и стервятников, но лишь он один. Остальных варваров просто убили в бою. Они всегда сражались до последнего вздоха, и взять их в плен было невозможно.

Кое-то из практичных офицеров распорядился собрать все оставшиеся перед городом колья, распилить их и использовать в качестве дров. В конце концов, древесина в Городе-в-Дельте всегда была дефицитом.

А далеко на юге, за пустыней, чернокожие народы подняли восстание и свергли угнетателей-заргати; немногие выжившие сбились в шайки грабителей, трупоедов, дравшихся с шакалами из-за падали.

Как жители юга так быстро узнали о событиях в Дельте? Скорее всего, у кого-то из них было зеркало, как я предполагаю. Наверное, у них тоже был свой чародей. Меня это не волновало. Я не забивал себе голову подобными вопросами. Мне еще многое предстояло сделать, а как сказала мне Лекканут-На, времени у меня, действительно, практически не осталось.

С ней я почти подружился, во всяком случае, ее присутствие было мне приятно. Я даже позволял ей «пилить» меня.

— Вставай, Секенр. Ты выглядишь просто ужасно. Только посмотри на себя.

Зеркало парило где-то посредине лаборатории. Силой своей мысли я развернул его так, что мог видеть свое отражение, сидя на высоком табурете за столом.

— Неряха, — повторила Лекканут-На. — Знаешь, на свете есть и элегантные чародеи, многие из них даже считаются модниками, они утонченны и благородны, как драгоценные камни, медленно оттачивавшиеся в течение столетий. Они демонстрируют это во всем: в своей речи, одежде, занятиях, манерах, даже просто в том, как стоят или говорят, но ты, Секенр…

Я соскользнул с табурета. Зеркало приблизилось ко мне. Я смотрел на себя и видел, что волосы у меня безнадежно спутаны, щеки и подбородок перепачканы чернилами из-за глупейшей привычки чесаться грязными пальцами. Каким-то непостижим образом я всегда умудрялся вымазаться чернилами с головы до ног, хотя все мои страницы были безукоризненно чистыми, как и страницы любой другой книги.

Ворот рубашки, слишком большой по размеру, открывал всю грудь. Чернильные кляксы были и там. Я рассеянно вспомнил, что пролил пузырек с чернилами и, как последний дурак, вытер их со стола полой рубашки, чтобы не испачкать страницу, над которой работал.

Лекканут-На была права. Я был неряхой: смятые штаны, грязные коленки, босые загрубевшие ступни, почти такие же черные, как и руки.

Я пожал плечами.

— Ну и что, я занимался делом.

— Ты забыл поесть. Ты спишь только тогда, когда валишься с ног от усталости. Интересно, а ты помнишь о том, что…

— Раз я не ем, значит, мне этого не надо.

Если бы она могла контролировать мои руки, она бы меня отшлепала.

— От тебя почему-то даже воняет не слишком сильно. Мне кажется, это оттого, что ты весь иссох. К тому же покрылся слоем пыли. Я лежала в пыли сотни лет, Секенр. Мне это надоело.

Я позволил ей воспользоваться моими руками. Она стащила с меня рубашку. Пришлось признать: я действительно выглядел не лучшим образом — изможденный дикарь с темными кругами под глазами, худой настолько, что можно было сосчитать все ребра.

— Ужасно, — резюмировала она.

— Ладно уж, — ответил я, выдавив улыбку. — И что ты посоветуешь?

— Начни с ванны. Без сомнения, это — в первую очередь.

— Но Обряд Девяти Углов…

— …попросту убьет тебя, если ты прервешь его, например, упав в обморок от голода или недосыпа прямо посередине магической формулы. Тебе нельзя приступать к нему сейчас. Ты лишь теоретически изучил, как проводить его. Безопаснее пока остановиться на этом. Ручаюсь тебе в этом.

— А ведь именно ты говорила, что у меня не слишком много времени.

— Кроме того я говорила, что для чародеев время течет по-другому. Если ты проживешь не одно столетие, ты иногда можешь позволить себе поспать хотя бы несколько часов. Этим утром, Секенр, я разрешаю тебе повалять дурака.

— Что-что?

— Ванна. Это в первую очередь.

Я закрыл ставни, загородив доступ свету, и мылся в темноте в одиночестве с одной единственной лампой, мерцавшей у самой воды.

Я залез в теплую воду и залег на спину, позволив своему телу всплыть, но так расслабился, что заснул и ушел под воду, захлебнулся и долго сидел, кашляя и отплевываясь.

Затем с лампой в руке я прошел в соседнее помещение и прыгнул в бассейн, где вода оказалась такой ледяной, что я задохнулся, грубо прервав Лекканут-На, напевавшую какую-то неизвестную мне старинную песню.

Так я и сидел в темноте, стуча зубами от холода. Мне показалось, что послышался звук шагов, и я поднял взгляд.

— Это просто ветер, — сказала она.

— Какой ветер? Здесь, в помещении?

— Постарайся расслабиться. Помывшись как следует, мы будем отдыхать до вечера — полакомимся для начала каким-нибудь деликатесом, а вечером отправимся в город. Ты хоть понимаешь, Секенр, что, хотя ты живешь здесь уже много месяцев, совершенно не знаешь Города-в-Дельте?

— А? Нет.

— Значит, должен понять. Я чувствую себя здесь узницей, Секенр. Я просто не понимаю тебя. Если ты способен с помощью магического зеркала проникать в лагерь противника, ты вполне можешь в кои-то веки раз улизнуть из дворца в город. Не бойся использовать свою силу на шалости, если тебе предоставляется такая возможность.

— Что?

— Ты такой одинокий, такой серьезный юноша. Это неестественно…

— А?

— Ладно, давай с этого момента выражаться только односложно? Продолжай акать, чтокать, ахать, но поразмысли немного и над историей небезызвестного Вадлерика из Пертиноса…

— Откуда?

— Это очень далеко отсюда, Секенр. Но неважно. Важно лишь то, что его специализацией в магии был смех. Вальдерика так и прозвали Зубоскалом. И чародею вполне можно смеяться, быть веселым, а не мрачным, погрузившимся по уши в работу занудой. Могу поспорить, ты просто не знаешь, что такое шутка, Секенр.

— У меня было не слишком много возможностей для шуток, — ответил я.

— Ну, во всяком случае, хоть твой словарный запас несколько увеличился. А? Что? Ах, нет…

Но отдохнуть и расслабиться в тот день мне так и не удалось. Я лег на кровать в библиотеке, и мне приснился сон, что я сижу в бутылке с Харином-Иша, Душой Рыбы, который плавает в крови…