Андрей Звонков - Дорога на Регалат

— Трелька… я и так мертв… почти, — Ори подтянулся на цепи, — но тебя она заморочит! Не верь ей!

Атрелла исподлобья поглядела на безутешную богиню:

— Отпустите его. Я сама найду маму. Сама! — она топнула ногой. — Я не предам Ори!

— Что ж, времени осталось мало, — притворно вздохнула женщина и позвала: — Ажгар!

Пучеглазый демон возник рядом с Нэре. Атрелла завизжала от ужаса.

— Уходи, Трелька! Уходи! Она тебя отпускает! Беги! — заорал Орингаст сверху. И вдруг крикнул непонятное и неведомо к кому обращенное: — Не туда! Не туда! Он прямо подо мной! Давай!..

Ажгар распустил щупальца, они извивались перед прикованным воином. Женщина удивленно обернулась. Атрелла не сразу увидала сидящего у стены Нэйла. Тот, расположившись на одежде Орингаста, сжимал в руках деревянное оружие телохранителя и давил на скобу. Сыпались сухие тихие щелчки — и более ничего. Тогда полуфардв направил паган на алтарь. Первой догадалась богиня. Ее холодное лицо исказилось гневом, она крикнула:

— Убей его, Ажж!.. — и голос оборвался.

Но демон, уже спеленавший было Орингаста, бросил его и возник перед Нэйлом.

— Вот и все! — ликующе завопил Баррг.

Черный монолит под Орингастом вдруг покрылся трещинами и с грохотом разлетелся. Куски камня брызнули во все стороны. Один больно ударил Атреллу в живот, она отлетела к стене. Цепь потекла из потолка, и Орингаст рухнул на груду раскаленных обломков, в которую превратился алтарь! Коснувшись камней, цепь исчезла, а охранник, зашипев от боли, откатился на прохладный пол. Нэре беспомощно смотрела, как перед ней возник молодой человек в оранжевой размахайке с огненными волосами. Ажгар успел только ударить Нэйла, и тот харкал кровью, мутнеющими глазами глядя в глаза демона, а сам все продолжал нажимать на скобу, не видя, что из рукоятки пагана струйкой бежит труха. Кристалл, генератор импульсов, превратился в песок. Ажгар, увидав Баррга, метнулся к алтарю, но попал на кучу камней.

Нэре растаяла, так ничего и не сказав. А рыжий слуга Атреллы не смог отказать себе в удовольствии спалить Ажгара. Демон корчился в огненном столбе на остатках алтаря. Баррг, выставив перед собой руки ладонями вперед, оглаживал пламя.

— Всегда мечтал об этом, пучеглазая гадина! Ты не сдохнешь, но как сладко видеть твои мучения!.. — приговаривал огненный демон.

— Отпусти его, Баррг! — закричала подбежавшая Атрелла. — Ему же больно! — она схватила демона за руку и попыталась оттащить от огненного столба, что подпирал потолок зала.

— И не подумаю! — Баррг даже с места не сдвинулся. — Он сожрал бы тебя вместе со мною и не подавился.

Ажгар завыл, не в силах вырваться из огненного круга. На нем трещала и лопалась кожа, глаза без век, и без того готовые вот-вот выпасть, вылезли на лоб.

— Он не виноват, — упиралась Атрелла, — он не виноват, что в этом его функция! Чем он хуже тебя, а ты лучше его?! Пожалуйста, оставь его!

Она поняла, что силой рук ничего не добьется, оставила попытки сдвинуть Баррга с места и крикнула:

— Я приказываю, отпусти его!

Баррг покорно опустил руки, и пламя, рванувшись вверх, вышибло крышу храма. От удара все сооружение содрогнулось. Черный, как головешка, Ажгар упал и пополз к Атрелле, а она не могла сдвинуться с места от страха. Опаленные, в клочьях сплозающей кожи щупальца оплели ноги девушки.

— Ты сама хотела этого, — промолвил Баррг, — я сделал для тебя все, что мог. Храм погибает. Нам нужно уходить.

Демон-привратник дополз до девушки и, обнимая ей ноги, вдруг исчез, оставив на ее сапожке перстенек с черным камнем.

Баррг озадаченно поглядел на эту сцену:

— А ты умеешь находить подходы к людям и демонам… Значит, у Ажгара есть свои тайны?

Атрелла подняла перстенек:

— Что мне с ним делать?

— Ума не приложу. Ажгар на пальце… оригинально! — Баррг положил руку на плечо Атреллы и растаял.

Девушка спрятала перстенек в карман и присела над Орингастом, положила руку ему на лоб. Жив! Орингаст был обожжен, истощен, но жив. Атрелла перебралась к Нэйлу. Тот был бледен. Он дышал коротко, и на каждом выдохе из носа вырывались кровавые пузырьки. Атрелла погрузила руку в грудь полуфардва. Осколки ребер пробили легкое.

— Дядя Нэйл… — заплакала Атрелла. — Я не знаю, что делать…

— Забирай Ори и уходи, — прохрипел Нэйл. — Он меня хорошо приложил, этот урод. Пора и мне, видно, честь знать. Слышала, что этот оранжевый говорил — храм погибает. Уходите!

Атрелла пальцами подтянула ребра кнаружи, заварила сосуды. Убедившись, что легкие, хоть и наполнились кровью, но работают, и Нэйл не умрет в ближайшие минуты, она заторопилась:

— Дядечка Нэйл, вы подождите меня! Я сейчас, только Ори вытащу и сразу вернусь.

— Поспеши, дочка! — попытался улыбнуться Нэйл. — Успеешь — хорошо, а нет — значит, не судьба. Все-таки я ей вставил!..

Атрелла не поняла аллегории.

— Кому?

— Да этой… Безутешной… Ты знаешь, я доволен. Не всякому удается так уделать богиню…

Будто услыхав слова полуфардва, храм дрогнул, по стенам и потолку побежали трещины. Атрелла взвизгнула. Она ухватила Орингаста под мышки и, взвалив бесчувственного воина себе на спину, поволокла к выходу. На этот раз ей приходилось подниматься по гладкому полу. Ноги проскальзывали, она несколько раз упала, больно приложившись плечом. Храм дрожал в смертельной судороге, с потолка падали черные камушки, сыпался песок, от которого под ногами скользило еще хуже.

От удара Орингаст пришел в себя. Он попытался встать и увидал под собой Атреллу — девушка лежала на полу в черном коридоре и плакала.

— Не реви, — прохрипел он ей на ухо. — Идем.

— Я устала…

— Все устали, — Орингаст поднялся на четвереньки, — но должны идти!

Он ухватил Атреллу за плечи и перевернул на спину. Глядя ей в глаза, он через силу шевелил разбитыми губами:

— Ты спасла меня не для того, чтобы погибнуть. Я люблю тебя, милая девочка, ты самая отчаянная, самая сильная и храбрая!..

Края раны разошлись, и на лицо девушки капнула кровь.

— Я трусиха, — зажмурилась Атрелла. — Я жуткая трусиха.

— Пойдем, я попробую двигаться сам. Только не лежи!

Атрелла кивнула и кое-как поднялась на дрожащем полу.

— Держись за меня, Ори!

— А ты — за меня!

Храм играл с ними, как муравьиный лев с попавшей в песчаную воронку букашкой. Он встряхивался, и достигнутые с великим трудом, пройденные, проползенные метры оказывались десятком сантиметров, но влюбленные не сдавались. Ползли…

Вот уже из-за поворота показались ступени…