Влад Прогин - Охотник за страхами

Последнее время я собирал информацию, своего рода досье на Нолдорцев и сейчас в руках у меня был неплохой послужной список этой компании. Селефер, Шарице, Норшан, Володис были единственными, чьи имена были известны. Обычно они действовали сообща и появлялись в мирах незадолго до их последующего уничтожения. В Альянсе постоянно ходят споры: может ли мир быть уничтожен? Одни утверждают, что да, другие твердят обратное: мол де просто физические законы там настолько изменились, что никто не выживает ни с какими средствами, чтобы вернуться и рассказать о том, что увидел.

Я проглядел еще раз список миров, в которых они побывали. Парочка были вообще населены первобытными племенами, один средневековье… Но что-то одно их связывало, и это что-то постоянно ускользало от меня.

Понимая, что информации не хватает, я решил воспользоваться Картой.

Одно из чудес Альянса — это Карта. Это своего рода энциклопедия о всех известных мирах, доступная только по личному разрешению Илоны. Молодым охотникам вроде меня добиться допуска туда непросто, но я готов был рискнуть.

— Алима, я в Альянс, буду к утру.

— Хорошо, босс. Ты же знаешь, мы никуда не денемся…

Вратами из офиса я решил не пользоваться, а пройтись по городу до квартиры. Автомобиля в Москве у меня не было, последняя «девятка» теперь покоилась где-то в песках Алерии, когда я вывозил туда очередного проворовавшегося бизнесмена.

Пригород столицы радовал слякотью. Сосульки сыпались с крыш днем и вновь намерзали ночью. Неудивительно для середины февраля, учитывая последние тенденции климата.

Город жил своей поганой жизнью, не замечая меня. Иногда мне казалось, что лишь немного, и я проснусь, забуду про все эти скитания по мирам, личную войну и даже про «РосДревоСинтез», и снова стану гордой блестящей шестеренкой этого механизма. Но нет, я приходил домой или в офис и опять принимался за старое.

Надо ли сказать, что все с той памятной встречи с лихим людом все изменилось? Это и так ясно. Кажется, еще вчера я была избалованной и своенравной «барской дочкой», чудила, мечтала, строила планы… И мир был этот мне родным. Сомнения были, но мир был родным… Или таковым казался.

А что теперь?

Теперь весь этот мир для меня тюрьма. Я уже сожгла сотни ржаных колосков, вызывая в зеркале Его видение. Раньше зеркало являло мне четыре образа: мой, Игоря, какого-то гусара с мутными очертаниям и некую мутную тень, которая вскоре пропала. Теперь же мой образ пропал и более не являлся, а военный стал прозрачным и с каждым днем все более и более растворялся. Мне кажется, я поняла, как это работает: зеркало показывает не суженого на самом деле, а некий идеализированный образ, который берет из сознания гадающего. Еще недавно во мне было три части (Если не считать призрака), и каждую из них я видела. Алькор, его частичка, что была во мне, думала только обо мне, я, разумеется, подсознательно о нем, а тот военный — должно быть, таким своего суженого видела настоящая Ирина…

А ведь я волшебница, кудесница… Или, может быть, ведьма? Чем эти слова различаются в этом языке, я толком не знала. В Алерийском, равно как и в моем родном, для нас есть простое название, которое так трудно перевести на этот язык. «Человек с Даром», «Одаренный»? Нет, все это не то.

Однако очень скоро пришло разочарование. Я чувствовала силу своего разума, готовую направить первородную энергию и скрутить ее в тугие узелки, даже исключительно своей психической силой могла поднять пару щепок, или щепотку пыли в воздух, да вот второй составляющей моей силы здесь не было. Той энергии, которую в Алерии мы, не задумываясь, брали из воздуха, где она была разлита… Ее-то здесь и не было.

Зато было нечто другое, непонятное. То тут, то там своим вторым зрением я видела не то тени, не то туман. Они сгущались вокруг зеркала, когда я вызывала образ Игоря, но ими нельзя было орудовать так же, как первородной энергией, они просто не подчинялись, как я ни экспериментировала. Это было что-то… Другое.

Карта. У нее много названий и именно она является причиной, по которой от нас требуют письменные отчеты о своих странствиях. Все данные оседают в этой огромной базе данных, синхронизируются с другими подразделениями Альянса, и пополняются непрерывно. События прошлого, так же не забываются и тщательно хранятся. Это — своего род книга по истории Вселенной, которая пишется непрерывно.

Я потерял неделю, только ожидая аудиенции Илоны, за которую успел потратить изрядную сумму на рынке Альянса. Впрочем, о потраченном я не жалел — особенно смотря на все то оружие и снаряжение, которое я прикупил. Многое, очень многое можно было купить только здесь…

Пистолеты, автоматы, гранаты, клинки, ножи, кинжалы… И боеприпасы. Цветовые маркировки позволяют быстро выбрать то, что действительно будет действовать в том или ином мире.

Я вздохнул и улыбнулся. Надо будет перетащить все это добро из своей калифорнийской квартирки куда-нибудь, где такой арсенал не вызовет вопросов полиции.

Я надеялся, что скоро подвергну Нолдорцев повторной процедуре уничтожения, но на этот раз не позволю им улизнуть втихаря и поймаю их отпечатки. Но сначала… Но сначала надо дождаться, когда у Альянса будет ключ к тому миру, и будет ли он вообще.

На самом деле, чем больше я изучал достижения своих противников, тем более странными они мне казались. Про них знали многие в Альянсе, но сталкивались с ними единицы. А тех, кто пережил эту встречу и мог рассказать хоть что-то, было и того меньше.

И на фоне всех этих рассказов я начинал понимать, что тогда, в Алерии я их слишком просто одолел. Словно кто-то или что-то мне помогало. Из всего, что я узнал, следовало, что моя самоубийственная выходка должна была закончиться полным фиаско. Максимум — я мог бы отбросить их от Аррасса севернее, но при этом потерять все воинство.

Карта, если меня к ней допустят, должна была дать мне ответы… По крайней мере, я на это надеялся. Или, как минимум, новую пищу для размышлений. Вот уж нынче моим мозгам объедение.

Илона встретила меня в своем кресле и, как всегда, приятно улыбнулась. Белое платье и такие же белоснежно белые волосы на безупречной коже. Все это создает ощущение нереальности, словно перед тобой не живой человек, а памятник какой-то древней богине. Красивый, но холодный.

Из-за задержек, с которыми она мыслила, прочитать по выражению ее лица что-то было невозможно. Даже когда к ней подходишь, она еще не знает даже, как должна к тебе относиться и лишь через минуту, если повезет — немного раньше, начинает вспоминать твой послужной список. Нет, память у нее хорошая, я бы сказал, даже очень, но только медленная.