Альберт Максимов - Максимов Альберт

   Ждать пришлось долго. Часа через два после рассвета, наконец, появилась подвода. Местный староста. Злющий на них. В прошлом году брат, придравшись к чему-то, всыпал плетей его сыну. Немного, порцию всего, но староста, конечно же, об этом помнил.

   - Милейший! Не поможете мне? Я сломал ногу. Мне добраться или до замка, или хотя бы до трактира. В любую сторону.

   - По делам еду. Очень важным. Петушка надо отвезти нашему барону. Так что никак не могу помочь. Его милость рассердится.

   Да он издевается. Точно, издевается.

   - Брат заплатит... - и Эйгель понял, что сказал что-то не то. Брата упомянул! - Я заплачу!

   - И сколько, милорд?

   - Серебрянку!

   - Две. И деньги вперед.

   - Но у меня нет с собой денег.

   - Мне надо к моему господину, - сказал староста и тронул поводья.

   - Стой!.. Есть! - староста остановился, но не слезал. - Кинжал! Он стоит два золотых. Но за это ты меня отвезешь в Гендован. И верхом, а то подвода протянется.

   - А покажь, ваша милость, кинжал-то.

   - Смотри. Держи. Отличная сталь. Не хуже гномьей. И рукоятка из моржовой кости!

   - А потом меня обвинят, что я украл кинжал? Нет, ваша милость...

   - Тогда подвези меня до трактира. Там я в присутствии свидетелей подтвержу, что отдал тебе кинжал. А ты одолжишь у трактирщика лошадь и отвезешь меня в Гендован.

   Староста задумался. На его лице читалась жадность, недоверчивость, угрюмая радость...

   - Хорошо, ваша милость...

   Через полтора часа Эйгель с сожалением в присутствии трех свидетелей отдал кинжал старосте из деревни соседа-барона. Он так им гордился! У кого из его сверстников был такой отличный кинжал? Разве что у сыновей местных графов, да и то не у всех.

   Зато быстро нашлась лошадь, и Эйгель уже ехал в Гендован. К счастью, староста был худым, а сам юный баронет и вовсе весил мало, поэтому лошадь шла довольно споро. Переночевав в дороге, днем следующего дня они въехали в Гендован.

   - Куда теперь, ваша милость.

   - К замку герцога.

   Добравшись до замка, староста аккуратно ссадил Эйгеля, стараясь не задеть вывихнутую ногу. Да, перелома не оказалось, и еще в трактире ее перевязали тряпками, но она все равно болела и слегка распухла. Доведя баронета до дежурного офицера, староста поклонился и не мешкая уехал восвояси.

   - Я баронет Севир. Мне хотелось бы увидеть господина мажордома.

   - Хорошо, ждите, я извещу его.

   Минут через двадцать офицер вернулся вместе с пожилым и важным господином.

   - Господин мажордом, я баронет Севир. Позапрошлым летом в вашем замке видели мальчика, из низов, у него не было кистей рук. Мальчика звали Дар или Дарберн.

   Взгляд мажордома сразу же изменился, стал цепким и внимательным.

   - Зачем он вам, милорд?

   - У меня послание от его брата.

   Мажордом, повидавший за свою жизнь многое и привыкший спокойно относиться к неожиданностям, тем не менее, вздрогнул и замешкался, но все-таки быстро взял себя в руки и ответил:

   - Пойдемте, милорд, я провожу вас до покоев герцога.

   Эйгель попытался шагнуть, но только слегка вскрикнул. Мажордом посмотрел вниз и обратился к офицеру:

   - Дайте солдата, чтобы он донес милорда до покоев герцога.

   Процессия, дойдя до дверей, остановилась. Мажордом указал солдату на кресло, в которое тот усадил Эйгеля, а сам прошел к герцогу. В этот день герцог давал обед своим приближенным, а также оказавшимся в городе двум людям ларского графа. Они частенько бывали здесь, и герцог уже хорошо их знал: рыцарь Ястред со своим оруженосцем. За прошедшие два года, с момента их первого появления в городе, оруженосец заметно вырос, превратившись из подростка в юношу.

   Пройдя в обеденный зал, в котором только собрались гости, мажордом подошел к герцогу.

   - Мой милорд, сообщение для вашего сиятельства. В зале ожидает юный баронет Севир. У него вывихнута нога.

   - И это и есть сообщение? - Герцог в этот день пребывал в хорошем настроении.

   - Нет, ваше сиятельство, у него сообщение для одного человека, которого сейчас нет в замке.

   -Так позовите его. Я же не буду этим посыльным?

   - Тот человек далеко, а сообщение должно заинтересовать вашу милость, но лучше принять баронета наедине.

   - И он мне поведает великую тайну? Вы мне подняли настроение. Позовите его.

   - Но, ваше сиятельство, я думал, что это лучше сделать в другом месте.

   - Позовите!

   - Как будет угодно вашему сиятельству.

   Через минуту солдат внес Эйгеля в зал.

   - О, какой юный. Дайте ему кресло. Итак, что же у тебя за сообщение?

   - Ваше сиятельство, это сообщение для мальчика, у которого нет кистей рук. Дар, Дарберн, так его зовут.

   - Вот как? И от кого?

   - От его брата.

   - ЧТО?!!!

   Игривое настроение оставило герцога, он вскочил, впрочем, не он один. Вскочили и два ларских гостя, а граф Тратьенский разбил бокал, выпавший из его рук.

   - Простите, ваше сиятельство, но я хотел только его найти, меня сюда привел ваш мажордом и я не смел отвлекать вас...

   - Где он?

   - Кто, ваше сиятельство?

   - Брат Дарберна!

   - Он... он сейчас уже умер.

   - Давно?

   - Вчера.

   - Как? Почему?

   - Мой брат... И я тоже наказали его плетьми. Пятьдесят плетей. Это было больше месяца назад. А вчера мой брат отправил его к храмовникам. А он ходить только начал. За стенку держался. Он мне позавчера оставил послание для своего брата.

   - Давай сюда!

   - Оно на словах.

   - Говори!

   - "Сашка тебя любит". Вот и все, что он просил передать.

   Пока герцог стоял и грыз в раздумье палец, рыцарь, обратившись к нему, сказал:

   - Ваше сиятельство. Я хочу найти его останки. Если еще не поздно. С вашего разрешения мы покинем город. Прошу дать нам этого баронета, он покажет дорогу.

   - Да. Хорошо. Позовите Гонторна.

   Начальник стражи явился незамедлительно.

   - Гонторн, выделите офицера с десятком солдат. Он поступает в распоряжение милорда Ястреда. Выделите по две запасных лошади. И уже через полчаса... Нет, раньше, все должны покинуть замок.

   - Куда ехать, ваше сиятельство.

   - Милорд Ястред все скажет. И баронета с собой пусть возьмут. Всё!

   Кавалькада из четырнадцати человек и сорока двух лошадей бешено скакала на север. Был шанс, что храмовники еще его не зажарили, а оставили погибшего на сегодняшний вечер. Значит, был шанс найти его останки и привести их графу Ларскому. Конечно, хотелось верить, что виконт еще жив, но все понимали, что человек после получения пятидесяти плетей в полную силу и только что вставший с ложа, на котором пролежал больше месяца, не сможет пройти и самой малой части пути. Попросту упадет. Как поступали храмовники в таких случаях, тоже все знали, но все-таки теплилась надежда, что те его вчера еще не успели съесть.