Антон Корнилов - Кость Войны

Что-то разорвалось внутри Берта. Нет! Как она посмела?!

Он стиснул ее рыжую голову и раздавил, словно перезревшую дыню.

И, когда кровавый туман схлынул, он увидел, что все так же стоит с поднятыми руками. А она все сильнее сжимает Кость Войны.

Нет! Пусть убирается отсюда! Если хочет остаться в живых – пусть убирается! Разум отдал приказ – убить! Но тело отказалось подчиняться. Что-то таящееся в крови, неподвластное разуму, заставляло мышцы неметь. «Впрочем, это глупое сопротивление скоро будет сломлено, – с удовольствием подумал Берт. – Через несколько мгновений…»

И тут же ледяной страх пронзил его – а если она успеет?! Если она успеет завладеть Костью Войны?!

Человек в помятых доспехах вскарабкался на камень. Длинные светлые волосы, перепачканные копотью, растрепались и окружали покрытое грязью и коркой запекшейся крови лицо густым облаком. Человек осторожно поднял голову и огляделся. Увиденное поразило его. То, что когда-то было Крылатой Башней, уродливой застывшей кучей черноты, громоздилось неподалеку.

– Господин… – прошептали потрескавшиеся губы человека. – Где вы, господин?

Только трупы вокруг в переломанных позах. Да поднимаются к черному небу редкие струйки дыма из долины. Ни одного живого человека! Кто не погиб, тот сбежал, когда поднялась паника. Трусы! Они недостойны жить, предавшие своего господина! А где же сам господин? Где он?

Человек скрипнул зубами и ладонью мазнул по глазам, стирая копоть и кровь. Синие узоры татуировки обнаружились там, где обнажилась кожа.

Если бы не рана, повергнувшая его на время в гулкое небытие, он был бы рядом со своим господином.

Человек спрыгнул с камня и, вытянув из-за спины меч, осторожно двинулся вперед. Он внимательно оглядывал залитые кровавым светом камни. Господин не мог погибнуть. Господин где-то здесь…

Он обогнул очередной валун и остановился. Он увидел господина прямо перед собой. Господина и эту… рыжеволосую сучку…

Что происходит? Рыжеволосая тащит с головы господина ярко белеющий в полутьме шлем. Она снимает его! А он, сотрясаемый дрожью, не сопротивляется. Руки господина подняты на уровень лица и неестественно неподвижны, пальцы страшно скрючены.

Скрежещущий хруст бьет по ушам.

Древний череп остается в руках рыжеволосой, а по плечам господина вдруг рассыпаются пряди черных волос…

Человек с мечом в руках моргает, не в силах осмыслить происходящее. Он смотрит на то, как его господин… или тот, кого он принимал за господина… оседает на камни. И длинные волосы его словно покрывает трескучим инеем. Они белеют – от начала и до самых кончиков.

Человека с мечом внезапно что-то словно бьет изнутри. Он мгновенно забывает об этом странном человеке с побелевшими волосами, даже о том, что господин его куда-то пропал, забывает человек с мечом. Он видит только светящийся в темноте, точно обломок луны, шлем-череп.

Человек улыбнулся, поднял меч и побежал на этот мертвенный манящий свет.

Непобедимая слабость объяла все его тело, но Берт все же сумел подняться.

– Марта! – крикнул он.

Рыжеволосая успела обернуться. Удар двуручного меча вышиб из ее рук Кость Войны. Череп, гремя по камням, покатился прочь, словно отрубленная голова чудовища. Ургольд, оскалившись, отступил назад и примерился для последнего, точного удара.

– Марта! – крикнул Берт снова, но северянин не глядя сшиб его ударом ноги в живот. Этот полуживой обмылок человека пока не интересовал его. Вот рыжеволосая… Он всегда знал, что она погубит господина! Так и вышло.

И было еще кое-что… Кость Войны! Этот шлем будет принадлежать ему, Ургольду! Но сначала он разберется с людьми, осмелившимися отнять Кость у господина. И первой будет рыжеволосая дрянь.

Ургольд размахнулся, вскинув меч над головой… Оружие, вдруг страшно потяжелев, вывалилось из его рук. Что-то шевельнулось за спиной северянина, но повернуться и посмотреть – что именно, он не смог. Не сгибая ног, всем телом, будто срубленное дерево, Ургольд плашмя грохнулся о камни. И Марте, и Берту, и Самуэлю, только что пришедшему в себя, стала видна рукоять кинжала, вонзившегося северянину в основание шеи.

Выступивший из мрака человек был очень молод – пожалуй, он не прожил еще полных двадцати лет. Был он невысок и двигался легко и почти неслышно, как барс. Волосы, туго стянутые на затылке пучком, отливали медью, немного косящие глаза мгновенно перелетали от одного предмета к другому. Кожаная одежда обтягивала стройное тело, не обремененное пока тяжелой мужской мускулатурой. За широким поясом поблескивали несколько ножей, и короткая кривая сабля сияла стальным полумесяцем.

– Кажется, никто не успел серьезно пострадать, – проговорил он, оглядев присутствующих. – Что этому здоровяку от вас понадобилось? И что вообще здесь происходит?

Он несколько озадаченно хмыкнул, когда Марта, которой он в первую очередь адресовал вопрос, вместо того, чтобы ответить, метнулась к стонущему на земле Берту. А Самуэль, вздохнув, развел руками, словно хотел сказать: «Такие, брат, тут дела творятся, что так сразу и не объяснишь…»

Юноша подождал еще немного, потом пожал плечами, подошел к телу Ургольда, рывком вытащил кинжал и принялся деловито отирать лезвие о край нательной рубахи северянина.

Между тем Берт открыл глаза. Самуэль, оглянувшись на него и Марту, подковылял к юноше и осторожно тронул его за локоть. Тот понимающе кивнул – и они оба отошли на несколько шагов.

– По-моему, на моих висках прибавилось еще несколько седых прядей, – выговорил Берт первое, что пришло ему на ум.

– По-моему, тебе больше не придется беспокоиться о седине на висках, – ответила Марта, держа его голову на коленях.

– Я и не беспокоюсь. Говорят, ранняя седина придает мне некое… своеобразие.

Марта попыталась усмехнуться. И это у нее получилось.

– Я всегда знала, что ты – просто невероятно своеобразен, – сказала она.

Они помолчали.

– Все закончилось, – проговорил, наконец, Берт. – Боже, как я устал…

– Да, – ответила рыжеволосая. – Мы уйдем отсюда, поселимся в гостинице какого-нибудь городишки… И… через несколько дней, как-нибудь утром я проснусь одна.

Берт не думал ни мгновения, прежде чем ответить.

– Этого не будет, – сказал он.

– Альберт Гендер, – вздохнула Марта. – Ловец Теней из Карвада… Меня ты можешь продолжать обманывать сколько угодно. А самого себя…

Вопреки ее ожиданиям, Берт не спешил возражать. Он посмотрел в небо, начинающее уже сереть, небо, где разглаживались багровые складки, и медленно проговорил:

– Альберт Гендер, Ловец Теней из Карвада, шел к этому месту всю жизнь. Чтобы найти здесь свою судьбу. Так говорил Маргон, Один-из-Четырех. Так говорил Эолле Хохотун. И оба они были правы. Нет больше Ловца Теней. Остался – Альберт Гендер. Пусть Маргон ищет себе другого Ловца…