Наталья Шитова - Наследник

— Твой брат настаивал, чтобы ты остался у него подольше. Почему ты его не послушался?

В ответ Игорь передернулся и промолчал.

— Неужели твой старший брат так неприятен тебе? — удивился зеркалица.

— С чего ты взял? — торопливо возразил Игорь. — Пласси — хороший. Пусть он чаще прилетает в отцовский замок, я всегда рад ему. Но мне тяжело бывать у него в гостях. Он так жалобно смотрит на меня…

— Он смотрит обыкновенно. У шухоров глаза навыкате, вот и кажется, что они все время чем-то обижены, — возразил зеркалица.

— Может быть, но с Пласси я постоянно чувствую свою вину. На словах он спокойно и ласково утешает меня, а в его глазах — такой горький укор… И могила Лэри на замковом дворе. К какому окну ни подойдешь — каждый раз ее видишь… Пласси чуть ли не храм выстроил. Я понимаю, конечно, что это все в память о Лэри, но мне кажется, что это все сделано мне в упрек. Одним словом, дольше оставаться у Пласси я просто не мог. И так загостился не в меру…

— Если ты подозреваешь шухора-наследника в тайной неприязни к тебе, может быть, стоит поискать Знак Силы именно у него? — предположил зеркалица.

— Нет-нет! Пласси не стал бы меня обманывать. Он слишком любил отца и Лэри, и так привязан к Пограничью, что никогда не пошел бы на подобное предательство. Ведь всякому ясно, куда здесь все катится…

— Да, — согласно кивнул зеркалица. — В этом ты прав, мой вершитель. Хана Пограничью…

Игорь повел плечами и еще плотнее закутался в одеяло. На лбу его выступили вдруг крупные капли пота, несколько дней немытые волосы повлажнели и повисли безжизненной паклей. Игорь вытер лоб ладонью и с болью проговорил:

— Оно переполняет меня, понимаешь? Я пытаюсь дать этому выход, но видимо без Знака Силы это невозможно. Эта земля столько дарит мне… Такие дивные, немыслимые возможности…

— Вернись к людям, мой вершитель. Всех их на уши поставишь… Заживешь сказочно.

Игорь мрачно взглянул в глаза зеркалице:

— Ну зачем ты дураком прикидываешься? Это как же я сказочно заживу?

Стать, как Лэри, неуловимым серийным убийцей? Такая сказка мне ни к чему…

Да и как я сейчас оставлю Пограничье? Оно просит у меня помощи. А я так много теперь умею, но совсем ничего не могу поделать. И внутри жжет огонь, жар копится, и мне не освободиться… Я чувствую, что больше не выдерживаю…

Зеркалица удрученно вздохнул, выпрямился, походя поправив одеяло, сползшее с лежанки на пол:

— Ты, должно быть, голоден, мой вершитель?

— Совершенно не голоден. Нет аппетита.

— Ох, мученье мне с тобой. Хотя бы горяченького выпей.

Зеркалица вынул из своего рюкзака большой термос, снял крышку, вынул пробку и налил в крышку густого багрового морса. Игорь потянулся к напитку, осторожно поднес к губам, стал прихлебывать, и с лица его не сходило мучительное напряжение.

— И все же давно мы дома не были, как считаешь, мой вершитель? издалека начал зеркалица.

— Ты о чем? — нахмурился Игорь.

— Дома, говорю, давно не были. В квартире, наверное, пылищи до потолка…

— В твоей квартире? — злобно перебил его вершитель.

— В твоей, господин.

— Ну а раз в моей, так и пыль — не твоя забота.

— Не серчай, мой вершитель, — зеркалица поймал рассеянный взгляд Игоря и улыбнулся. — Я только подумал, что если надолго из Пограничья уходить не хочешь, то можно на несколько дней вернуться домой. Я думаю, там тебе хоть немного полегчает.

— Мой дом здесь.

— Хорошо, господин, — тоскливо согласился зеркалицва. — Твой дом здесь…

— Мой дом в опасности, а я бессилен, — обронил Игорь, отставляя в сторону пустую крышку от термоса.

— Здесь нет твоей вины, — отозвался зеркалица. — Нам, детям этой вольной земли, нам всем нелегко…

— Заткнись, идиот! — выкрикнул Игорь и резко согнулся, обхватив голову руками. — Что ты понимаешь?!

— Зря ты кричишь на меня, мой вершитель, — зеркалица хотел смолчать, но слезы неожиданно защипали горло. Незаслуженная обида рвалась наружу.

Игорь разомкнул руки и взглянул на своего верного спутника со злобной брезгливостью:

— Я приказал тебе заткнуться, тварь! Ты действуешь мне на нервы!

Зеркалица молча встал и вышел наружу, тихонько прикрыв дверь. Здесь он прислонился к бревенчатой стене и дал волю слезам. Ветер сушил слезы, стекающие по щекам и тут же вышибал из глаз новые. Конечно, взрослому мужчине не к лицу плакать даже наедине с собой, но зеркалице от роду было чуть более двух лет, поэтому он решил простить себе это неудержимое желание пустить слезу.

Никакие оскорбления, окрики и самые вздорные попреки не смогли бы заставить его покинуть своего господина. Он любил вершителя. Он не был для Игоря ни братом, ни другом-приятелем, и больше не изображал из себя ни того, ни другого. Не был он и слугой в обычном смысле, потому что никто не обязывал и не принуждал зеркалицу следовать за молодым вершителем, предвосхищать каждое его желание, следить за тем, чтобы Игорь вовремя и вкусно ел, спал в тепле и безопасности, бодро шутить, когда вершитель впадал в депрессию, и давать время от времени дельные советы, которых Игорь почти не слушал…

Спустя два года после посвящения вряд ли Игоря смог бы узнать кто-нибудь из его старых знакомых. И дело было не только в том, что высокий симпатичный подросток превратился за эти годы в статного широкоплечего юношу.

Горькое горе одиночества вывернуло молодого вершителя наизнанку. С ним порой бывало опасно просто находиться рядом. Конечно, зеркалица теперь в мельчайших подробностях знал обычаи и предания Пограничья и рода вершителей и представлял, что происходит с любым иномирянином-наследником после того, как он принимает посвящение, а значит, осознает свое предназначение.

Очень хотелось зеркалице оправдать своего вершителя. Он искал эти оправдания всюду, и даже не найдя их, не отчаивался. И волей-неволей приходилось винить во всех переменах, произошедших с Игорем, темный граненый камень, вправленный в деревянную рукоятку ножа. Игорь и раньше, и сейчас был самим собой, а изменился лишь потому, что стал частью беспредельного Пограничья, и с этим должны были смириться все.

Зеркалица утер слезы рукавом просторной шерстяной рубахи и заставил себя успокоиться. Он был верной тварью вершителя и должен был вернуться к своему господину…

Игорь сидел, скомкав на коленях одеяло, и едва зеркалица прикрыл за собой дверь, проговорил:

— Иди сюда, разговор есть.

Зеркалица подошел и присел на пол у ног своего господина, как давно привык это делать. Когда-то поначалу Игорь возмущался этой привычке, протестовал, силой усаживал свою преданную тварь рядом с собой, но постепенно вершитель перестал это делать, воспринимая все, как должное.