Игорь Дравин - Барон

Мирс посмотрел на Жерека.

– От шести до восьми сотен, – сказал тот. – Трудно сказать точно. Я не маг смерти.

Анархисты стали переглядываться с довольными лицами. А ведь великолепный результат. То, что есть убитые у всех, кроме меня, понятно. У них нет таких магов, как у меня. То, что убитых так мало, тоже понятно. Сначала анархисты не сильно упирали на весельчаков. Они дождались, когда мой отряд привлечет внимание всех наемников угрозой прорыва строя, и только потом начали бить в грудь, бока и спины со всей силы. Потери Горма понятны. Его отряд шел первым. Потери Керта и Илена тоже объяснимы: новичков, которые еще не стали хорошими воинами по меркам Пограничья, у них много. Тридцать два убитых и двадцать тяжелораненых на столько убитых врагов – это отличный результат.

– Убито семьсот тридцать или семьсот сорок человек, – донесся из-за спины слабый, но знакомый голос.

Твою тещу. Я повернулся, все повернулись. Так и есть. Шедар. Этот баран стоит, опираясь на плечо одного кота. После с ним разберусь.

– Отличный результат, бароны, – заметил Горм. – Жаль, что он сейчас ни на что не влияет.

Мы, как по команде, посмотрели на поле боя. М-да. Картина стала еще более безрадостной. Первая конная баталия не просто маневрировала. Она отступала. Пехота врага пыталась ее догнать быстрым шагом и уговорить продолжить плотное общение. Хорошего мало. Если это дело ей надоест, если она получит приказ, то колонна врага достигнет наших позиций за несколько минут. В центре положение тоже не внушало оптимизма. Вторая и третья конные баталии пытались атаковать пятитысячную колонну врага с разных сторон. Именно что пытались. Ничего у них не получалось. Дело совсем плохо. Если эти колонны к атаке достигнут наших позиций, то пехоте верных короне дворян придется перестраиваться из тридцатирядного строя, предназначенного для отражения атаки вражеской кавалерии, тоже в колонны, чтобы их не снесли к чертовой бабушке. А что будет потом? А потом будет закон цифр. С одной стороны шесть тысяч пехотинцев, а с другой – девять. Вооружение и тактика боя у всех одинаковы. Первые ряды колонн с обеих сторон будут умирать. Им на смену постоянно приходят задние ряды. Вопрос о том, кто победит, не стоит. Он лежит и плачет. Вся идея атаки нашей кавалерией вражеской пехоты с целью расстроить ее ряды и очень сильно сократить ее количество слилась в унитаз.

Кстати, вовремя Македон оторвал наши руки от горла первой колонны врага. Если бы мы задержались, то третья колонна проявила бы к нашей баталии неподдельный интерес. А чем вы это тут занимаетесь? Нас пригласить не желаете? И был бы нам писец. А так мы живы, а северный лис придет к нашей пехоте, расположенной в центре и на правом фланге. Нет, кавалерия верных королю баронов не будет смотреть на уничтожение своих безлошадных. Это их люди. Это их воины. На Арланде ополчение используется в основном на стенах, а на поле боя выводится только от безысходности. Что они могут противопоставить псам войны? Умение, доспехи и оружие, стойкость или тактическую грамотность? Ничего. Вру, могут. Ополчение может предложить размен один к десяти. Может, если найдет в себе мужество спокойно умирать, а не убегать с поля боя. Конные баталии баронов атакуют вражеские пехотные колонны, когда они сцепятся с нашими пехотинцами, а вот тогда придет писец не только нашей пехоте. Придет писец и кавалерии. Герцог только этого и ждет. Вон как ждет. Герцог оставил в тылу последнюю тысячу безлошадных и начал выдвигать пять своих конных баталий, по тысяче латников в каждой, которые и ударят между своими наступающими колоннами. Ударят в лоб, если верные короне бароны примут их вызов. Опять закон цифр. Пять тысяч против двух тысяч. Жандармы герцога ударят в бок нашим баталиям, если они атакуют вражескую пехоту. Тогда вообще потери мятежников будут смешные. Мы все тут ляжем. Кстати, первая колонна мятежников, вру, наемников-клоунов уже утерла кровавые сопли и начала посматривать с нехорошим прищуром в нашу сторону. Приплыли. Македон, ты где? Где твой гений?

– Господа, – начал Горм. – Всех тяжелораненых под охраной легкораненых вместе с госпиталем отправьте в лагерь. Здесь они не нужны.

Понятно, что не нужны. В лагере у них будет хоть какой-нибудь шанс. Там палисад, там пять с половиной тысяч ополченцев.

– Шедар, – сказал Пятый, – все организуй и отправляйся сам.

Правильно. Нечего ему здесь делать. На ногах едва стоит. Шедар кивнул и стал спускаться с холма. Началось шевеление остальных, и вершина возвышенности почти опустела. Остался Горм, я с номерами и охраной, связист, три друга Норм, Торм и Бонар да Мирс с Жереком.

– Пятый, – обратился Горм к номеру, – что думаешь?

Тоже правильно. Сейчас не до церемоний. Горм знает, кто командует вторым отрядом четвертой баталии. Его баталии.

– А что тут думать? – усмехнулся Пятый. – Сейчас будет команда на отступление. Начнут с правого фланга. Он ближе всего к разгрому. Потом центр. Он следующий, а только потом мы получим подобный приказ. Мы – расходный материал, – жестко сказал он. – Такое отношение диктует элементарная тактика боя. Мы должны держать «Веселую компанию» на левом фланге, пока остальные не уйдут. Иначе эта колонна ударит в бок и смешает порядок в центре. Тогда почти все умрут. Мы – мясо. Нас будут убивать наемники, пока остальные не уйдут.

– Ну, насчет убивать, – оскалился Мирс, – это ты загнул. Мои ребятки привыкли работать на земле. Не то что баронские дружинники. Да и обсудить, где лучшие наемники, на северо-востоке или на северо-западе, мне очень хочется, и ребятам моим это придется по душе. Мы выбьем весельчакам зубы.

М-да. К флагу грязной войны резво стремится присоединиться флаг плохой войны.

– Лучшие наемники, – вернул ему улыбку Пятый, – не на Сатуме, а на другом континенте. Влад, – повернулся он ко мне, – я покажу Мирсу и его людям работу настоящих воинов?

– Действуй, – усмехнулся я. – Без доказательств Мирс не поверит. Так?

– Конечно, – рассмеялся наемник. – Кто верит словам? Верят делам.

– Поверишь, – фыркнул Пятый. – Одно условие. Ты их останавливаешь – и только тогда любуешься нашей работой. Станет скучно, так присоединишься.

– Договорились, – согласился Мирс.

– Господа, – влез в интим двух старых головорезов Горм. – Вы чересчур жадные. Остальные тоже будут принимать участие в веселье.

Уже три старых головореза посмотрели друг на друга и начали смеяться.

Кто меня окружает? Даже веселая троица из двух братьев и Бонара согласно кивает. На лицах ухмылки и жажда боя.