Роза Иллиана (ЛП) - Швартц Ричард

— И кто бы знал об этом лучше, чем ты, — задумчиво произнёс Орикес.

— Я не подхожу на эту роль, — возмутился Ласка. — Спросите любого здесь, в Аскире! Я вор, а не судья! «Это и есть моя роль!» — почти с отчаянием сказал Ласка. — Когда я прохожу мимо дома Борона, со мной почти всегда случается несчастье, так что теперь вы знаете и мнение бога на этот счёт! У меня… у меня мозг почти завязывается в узел при одной мысли об этом! Есть же ещё два инквизитора, не стоит ли рассмотреть их кандидатуру?

— Перток принял решение в твою пользу. Он говорит, что у тебя есть всё, что нужно. Почти во всех отношениях. А присяга, в сочетании с должностью, позволяет определенные вольности, как я уже говорил. — Он слегка ухмыльнулся. — Он говорит, что ты добродушный, и, хотя мне было удивительно слышать это от него, я с ним согласен. Ты не обязаны этого делать, но он сам хочет поговорить с тобой. Ты должен оказать ему эту честь.

Ласка неохотно кивнул.

— Сегодня ночью я отправляюсь в путешествие, — сдержанно доложил он. — Не знаю, сколько времени оно займет и переживу ли я его. Но если вернусь, то разыщу его и выслушаю то, что он хочет мне сказать. Однако я не думаю, что он сможет меня переубедить.

— Этого будет достаточно, — кивнул Орикес. — Кроме того, поначалу речь пойдёт только о защите города. Он хочет обучить тебя, и попросил брата Джона сообщить ему время его смерти. И теперь считает, что времени достаточно.

Ласка присвистнул сквозь зубы. Он уже слышал, что в некоторых случаях можно узнать у священников, сколько тебе осталось жить, но одна эта мысль приводила его в ужас.

— Почему я? — теперь тихо спросил он. — Наряду всех прочих причин, почему именно я?

— Он говорит, — улыбнулся штабной-полковник, — что ты напоминаешь ему самого себя, когда он был ещё молодым и глупым.

Когда Дезина вернулась в Совиную башню после встречи с Хелис и маршалом Хергримом, вид у неё был усталый и изможденный. Она пришла одна, ни лейтенанта Меча Сантера, ни Совы Аселы с ней не было. Её волосы были искусно уложены, а одета она была не в совиную мантию, а в дорогое платье, которое со всей его тканью весило, наверное, больше, чем кольчуга, и было зашнуровано так туго, что он удивлялся, как она еще может дышать. Зато её грудь почти выпирала из лифа. Может быть, это было и модно, и выгодно подчёркивало её фигуру, но это была не та Дезина, которую он знал. Он не был уверен, нравится ли ему её облик. Нет, всё-таки уверен. Он ему не нравился.

К башне был пристроен небольшой домик, а перед ним стояла скамейка, на которой Ласка ждал. Но когда он встал, и она увидела его, ей удалось лишь устало улыбнуться.

— Что ты здесь делаешь? — спросила она, зевая и прикрывая рот рукой.

— Я хотел поговорить с тобой, — отозвался он, с тревогой глядя на свою приёмную сестру. Прошло не так много времени с тех пор, как он видел её в последний раз, но время взяло своё: она выглядела изможденной, у глаз залегли тени, которых он раньше там не видел.

— Это важно? — спросила она. — У меня был тяжелый день.

День, хотя ещё даже не было и полудня!

— Думаю, да, — ответил Ласка. — Я даже уверен. Это очень важно.

— Тогда заходи, — вяло сказала она. После её взмаха руки массивная дубовая дверь башни как будто исчезла, и он вошёл за ней следом.

— Мне нужно расшнуроваться и надеть что-то другое, — устало сообщила она. — Я сейчас вернуть. — В последние три раза, когда он бывал здесь, она взбегала по винтовой лестнице, как молодой жеребёнок, теперь же шла, как старуха.

«Да проклянут боги эту корону», — гневно подумал Ласка. Неужели никто не видит, что она не должна нести это бремя? Она была рождена для того, чтобы спокойно рыться в старых книгах и расшифровывать их секреты, а не для того, чтобы объединять империю, которая вряд ли хотела этого объединения, а затем вступать в войну, которая, как теперь знал Ласка, длилась уже несколько столетий! Боги, неужели нельзя было найти для этого кого-то другого? — выругался он.

Его взгляд упал на картину рядом с лестницей. Бальтазар, последний примус Сов, долгие годы её герой, затем предатель империи. «Это ему следовало бы носить корону», — гневно подумал Ласка. — Но он позволил себя схватить, чтобы всё окончательно испортить!

Ласка заметил ещё кое-что. Теперь, когда он знал, что этот человек был отцом Дезины, он увидел сходство: в разрезе глаз, в упрямом подбородке, но, слава богам, не в горбатом носе! Маэстро насмешливо посмотрел на Ласку с портрета. Сантер рассказывал о том, что его дух всё ещё обитает в этом месте. Пусть этот призрак только попробует встретиться с Лаской, он устроит ему разнос!

— Этот лиф ещё убьёт меня, — промолвила Дезина, спускаясь по лестнице, затем улыбнулась. Она распустила волосы, хотя из них всё ещё торчала блестящая заколка, и надела льняное платье, которому, наверное, было уже года три.

Шёлковые туфельки исчезли, и она ходила босиком.

Она уже не была похожа на императрицу, а на простую молодую женщину, и это нравилось её брату гораздо больше.

— Ты хорошо выглядишь, — улыбнулась она. — Мне нравится рубашка и этот жилет, только похоже, ты упал в лужу.

— Спасибо, за комплимент, — усмехнулся он, галантно поклонившись. — Пара твоих новобранцев набросилась на меня, чтобы арестовать, и столкнула в лужу.

Теперь пришла её очередь беспокоиться.

— Ты опять что-то натворил? — спросила она.

— Боги, нет! — возразил Ласка. — Я так хорошо себя вёл в последнее время, что мне даже стыдно за себя!

Она рассмеялась и повела его на кухню, которая находилась в пристройке. Там он сел за стол, наблюдая, как она деловито заваривает чай, и с каждым мгновением снова становится той сестрой, которую он так любил.

— Могу я дать тебе совет? — почти робко спросил он. Если так подумать, иметь императрицу в качестве сестры было не так-то просто.

— И ты тоже? — раздражённо спросила она, но затем покачала головой. — Прости. Я сейчас просто погребена под благонамеренными советами! Говори.

— Не меняйся, — серьезно произнёс Ласка. — То платье, в котором я видел тебя сейчас — это не ты. Носи мантию Совы, в ней тебя будут больше уважать, чем если ты будет показывать свою голую грудь. И передавай дела другим, а сама наконец снова поспи. Ты выглядишь ужасно!

Она моргнула, громко рассмеялась и обняла удивленного Ласку.

— Спасибо, — улыбнулась она и быстро поцеловала его в щёку. — Это то, что мне было нужно. — Она широко улыбнулась, снова почти став той сестрой, которую он знал. — Ты заметил, что моя грудь была открыта?

— Это было трудно не заметить, — проворчал Ласка, помогая ей с чайником и чашками, которые она передала ему.

— Маршал Хергрим тоже так подумал, — с горечью заметила она, пока он наливал. — Он неотрывно смотрел на неё и, казалось, был не в состояние поднять глаза, чтобы взглянуть мне в лицо. Я чувствовала себя животным для забоя на рынке! Хелис тоже это заметила и предложила ослепить его, когда он больше не будет нам нужен. А это случится ещё очень нескоро. — Она удивлённо покачала головой. — С ней я не уверена, говорит она серьёзно или нет, но она сказала это так, чтобы он услышал, и её слова возымели действие.

— Так и надо, — кивнул Ласка.

— Я уже сама пришла к такому же выводу и отменила все дела на сегодня. После того как ты уйдешь, я проведу ритуал и сожгу платье! Или, если хочешь, можешь мне в этом помочь, — озорно предложила она. — Ты прав, совиной мантии мне вполне достаточно. А если кто-то считает иначе, то мне всё равно. Должна же быть какая-то польза от короны! Которую мы до сих пор не нашли. Боги, как другие сэры выдерживают, когда на них так глазеют? — вздохнула она.

— Большинство из них зарабатывают этим на жизнь, — ответил Ласка, поднимая взгляд, когда она поперхнулась чаем. — Я серьезно! — защищался он.

— Это платье по последней алданской моде и обошлось нам в кругленькую сумму, — пояснила она, ухмыляясь. — На меня оно потрачено зря. Думаю, заодно я сожгу и корсаж. Это орудие пытки, придуманное алданцами, чтобы держать своих сэр в зависимости! Клянусь, в нём ты и трех шагов по лестнице не пройдёшь, чтобы не упасть в обморок! — Она посмотрела на него с улыбкой. — Хватит обо мне. Можешь не волноваться, сегодня я больше не собираюсь ничего делать, кроме как спать. Мне просто нужно было выяснить, что для меня хорошо, а что нет. А что насчет тебя? Ты пришёл из-за предложения Пертока?