Джон Толкин - Властелин Колец

— Слова были роковой час, но не роковой час Минас Тирита, — поправил Боромира Арагорн. — Но роковой час действительно близок, и время призывает нас к великим делам. Ибо Меч, что был сломан, это меч Элендила, который сломался с его гибелью, и потомки Элендила сберегли его, хотя ничего другого не сохранили, поскольку в древности арнорцам было предречено, что он будет перекован, когда отыщется Проклятие Исилдура. Ты видишь Меч, который искал. Так хочешь ли ты, чтобы род Элендила вернулся на земли Гондора?

— Я пришёл за ответом на загадку, а не за благодеяниями, — гордо ответил Боромир, — Но на Гондор обрушились тяжкие испытания, и не нам отказываться от меча Элендила… если то, что кануло в тени прошлого, и впрямь может вернуться.

Он снова посмотрел на Арагорна, и во взгляде его ясно читалось сомнение.

Фродо почувствовал, что Бильбо злится: его явно оскорбило недоверие Боромира. Внезапно он вскочил на ноги и выпалил.

Неярок чистого золота блеск,Ушедший скитаться — в глуши не исчез;Мороз не тронет глубоких корней,Старость — ничто для крепких ветвей.Под пеплом спящий огонь — оживёт;Вспышка света тени прорвёт,Обломки снова станут мечём,Лишённый короны — вновь королём.

— Может, это и не очень складно, да зато к месту — если тебе мало слов Элронда. Право же, коль уж ради них ты провел в пути сто десять дней, то лучше бы прислушаться к ним! — Фыркнув, Бильбо сел на место и шепнул Фродо: — Я сам их сочинил, уже давно, для Дунадана, когда он впервые рассказал мне о себе. Даже жаль немного, что мои приключения уже позади, так что я не смогу пойти с ним, когда придёт его время.

Арагорн улыбнулся хоббиту и опять обратился к Боромиру:

— Я прощаю тебе твоё недоверие. Мне ли не знать, что я не похож на величественные изваяния Элендила и Исилдура, стоящие в тронном зале Денетора. Я всего лишь потомок Исилдура, не сам Исилдур. У меня за плечами долгая суровая жизнь, и те лиги, что отделяют Раздол от Гондора — лишь малая часть тех бесконечных лиг, которые насчитывает мой путь. Я пересёк множество рек и гор и прошёл по многим равнинам даже в далёких землях Рхана и Харада, где светят незнакомые и чужие нам звёзды.

Но своей родиной я считаю Север. Ибо здесь, со времён Валандила, рождались и умирали все мои предки. Мы вели нелёгкую жизнь, и нас оставалось всё меньше, однако в неразрывной череде поколений — от отца к сыну — передавался Меч… И вот что ещё я скажу тебе, Боромир, прежде чем кончить. Мы одиноки, следопыты Глухоманья; мы охотники… но охотники за любыми прислужниками Врага, которых можно встретить повсюду — не только в Мордоре.

Гондор, Боромир, был неприступной крепостью, нам же выпала другая участь. Есть много тёмных сил, против которых бессильны ваши крепкие стены и яркие мечи. Вы мало что знаете о землях вне ваших границ. Ты сказал, мир и благополучие? Не будь нас, Север не знал бы их. Безымянный страх разогнал бы жителей. Но когда тёмные силы выползают из мглистых безлюдных ущелий, из чёрных лесных чащоб, их неизменно встречают следопыты — и обращают в бегство. Кто смел бы пуститься в путь, кто чувствовал бы себя спокойно даже в самом мирном краю или ночью за стенами своего дома, если бы дунедаины спали или если бы все сошли в могилу?

А мы не слышим даже слов благодарности. Путники подозрительно косятся на нас, а селяне награждают презрительными кличками. Один толстяк, живущий всего в дне пути от таких существ, что умер бы от страха, только услышав про них, зовет меня — не желая оскорбить! — Бродяжником. Он не знает, зачем мы странствуем, и снисходительно жалеет неприкаянных скитальцев. Но нам не нужна его благодарность. Он, подобно всем его сородичам и соседям, живёт спокойно, мирно и счастливо — вот что "скитальцы" считают наградой. Вернее, считали, пока шли годы и росла трава над руинами прошлого.

Но сейчас мир опять начинает меняться. Наступает новое время. Проклятие Исилдура нашлось. Нам предстоит великая битва. Сломанный Меч будет перекован. Я отправлюсь в Минас Тирит.

— Ты говоришь, Проклятие Исилдура нашлось, — ответил ему Боромир. — Я видел блестящее колечко в руке невысоклика; однако считается, что Исилдур погиб ещё до начала этой эпохи. Почему Мудрые уверены, что показанное колечко и есть его кольцо? Где оно было все эти годы, пока его не принёс сюда столь странный гонец?

— Ты узнаешь об этом, — сказал Элронд.

— Однако не сейчас, уважаемый хозяин? — очень обеспокоенно осведомился Бильбо. — Дело уже к полудню, и мне обязательно нужно подкрепиться.

— Я ещё не вызывал тебя, — сдерживая улыбку, сказал ему Элронд. — Однако сейчас действительно твой черёд. Прошу! Расскажи нам свою историю. Если ты не создал из неё поэму, то так уж и быть, изложи всё в прозе. Чем короче получится твой рассказ, тем скорее ты сможешь подкрепить свои силы!

— Что ж, ладно, — согласился Бильбо. — Все будет так, как ты просишь. Только сегодня я расскажу правдивую историю, а если кто-нибудь слышал её в другом варианте, — тут он покосился на Глоина, — пусть постарается не ворошить прошлое. Я всего лишь хотел тогда доказать, что вовсе не вор, которым меня назвали, и что кольцо досталось мне по праву. Но за последние годы я многое понял, так пусть и меня поймут и простят! Вот что случилось на самом деле…

Те, кому история Бильбо была внове, изумлённо слушали о его приключениях, и старый хоббит был очень рад, что может рассказать про встречу с Горлумом, припомнив решительно все подробности. Он повторил все до единой загадки. Он охотно поведал бы и о прощальном Угощении, о своем исчезновении, о том, как он покинул Хоббитанию, но Элронд поднял руку и сказал:

— Прекрасно, мой друг, пока хватит. Сейчас нам достаточно знать, что Кольцо перешло к твоему преемнику, Фродо. Давай послушаем его!

Фродо рассказал обо всех своих злоключениях с тех пор, как Кольцо попало в его руки; но гораздо менее охотно, чем Бильбо. А слушателей интересовал каждый его шаг, начиная от Хоббитона и кончая Бруиненским Бродом, каждая мелочь, которую он мог припомнить о Чёрных Всадниках. Наконец вопросы кончились, и Фродо с облегчением сел.

— Неплохо, — сказал ему Бильбо. — Получился бы отличный рассказ, если бы тебя постоянно не перебивали. Я успел сделать кое-какие пометки, но нам нужно будет как-нибудь заняться этим на пару, чтобы я как следует всё описал. У меня и без того масса необработанного материала, а из твоего путешествия выйдет несколько глав!

— Да, история получилась длинная, — согласился Фродо. — И всё же, по-моему, она выглядит неполной. Мне хотелось бы ещё многое выяснить, особенно насчет Гэндальфа.