Семейка - Ульяна Каршева

и большим эмалированным ведром. Алик взглянул на Игоря в тот момент, когда тот явно в очередной раз уронил «посылку», которую на этот раз не слишком надёжно впихнул на самый верх ведра.

- Помочь?

- Алик! – искренне обрадовался домоправитель. – Буду очень благодарен. Мне бы всё это до кухни донести. Там уж я кое-что вымою, а наши дамы потом и завтрак сотворят, и обед.

Прикинув вес «багажа», Алик решительно отобрал у Игоря тяжёлое ведро. Тот было всполошился:

- Там картошка и крупы!

- И всего две лестницы, - насмешливо напомнил Алик, шагая к означенным. А потом счёл нужным добавить, благо шли на одном уровне – лестница-то широкая: - Мы дома картошку порой тоже закупали. Хранили у соседа в гараже – на краю горда. Так что не переживай. Не белоручка. Привык таскать вёдрами.

- Алик, - осторожно позвал его Игорь на второй лестнице. – Ты не в курсе, что тут случилось ночью?

- В курсе.

Донесли груз до кухни, и здесь Алик коротко пересказал все события.

Домоправитель, мывший картошку, внимательно выслушал его, задал парочку уточняющих вопросов и покачал головой.

- Кажется, Морис Дорофеич неподалёку. Как только закончу с мытьём, доложу Ангелике Феодоровне.

- Мне кажется, она уже знает, - медленно отозвался Алик.

Игорь помолчал немного, а потом кивнул:

- Здесь тебе делать нечего. Иди к Ангелике Феодоровне и поговори с ней.

- Хорошо, - машинально ответил Алик.

Вышел из кухни в гостиную и остановился в центре гостиной. «Иди? Поговори?» А если бабуля спит? Вернуться – спросить, знает ли Игорь точно о том?

Здесь «дежурная» на ночь свеча горела. Алик загляделся на её трепетное пламя и чуть не дёрнулся, услышав ворчливый голос бабули: «И где его только черти носят!»

В очередной раз сработало наитие, и, шагая к двери в спальню Ангелики Феодоровны, Алик сделал себе зарубку на память: «Не забыть на будущее зажигать свечу для короткой медитации!..»

Дверь, после вежливого стука, Алик открыл сразу.

- Доброе утро, бабуля!

- Бабуля ему… - снова заворчала Ангелика Феодоровна, неторопливо собиравшая карты с плоской подушки, уложенной на ногах – точнее, на одеяле, которым укрывалась. – Не садись! Налей мне и себе кофе. Кофейник – вон там. Игорь из-за понаехавших (Алик фыркнул от смеха) засуетился, но по мелочи кое-что забывать начал, не успевая с делами. Вот и столик забыл пододвинуть. И садись ближе. Игорь мне, конечно, помощник отличный. Но два сильных мага-гадальщика – это уже другое качество. Пока смакуешь кофе, расскажи-ка, Алик, что ночью было. Да не кратко, а с подробностями. В основном-то, что там было, я и сама знаю. А ты видел.

В рассказе Алика Ангелику Феодоровну заинтересовали две детали.

- Так, значит, Морисовы твари на этот раз тянули из них обеих, - задумчиво проговорила она, машинально поправляя свою колоду. – А тебя, значит, не тронули. Так-так… Любопытно. Алик, милый, сними-ка во-он с той тумбочки фотографию, на которой семеро мужчин. Да, именно эту.

Прежде чем снять оформленный в багет снимок, Алик подошёл к стене, впритык к которой стояла тумбочка, и обернулся. Помешкав, спросил:

- Если это всего лишь какие-то твари, почему с ними работала Валерия? Она же некромант? Я думал, некроманты занимаются… мертвечиной?..

- Или вызывают адских тварей, - спокойно продолжила Ангелика Феодоровна. – А тем, чтобы удержаться вне своего обиталища, нужны живые силы. Вышли они из ада с запасом сил. Но эти запасы начинают таять…

Алик прикусил губу, раздумывая. Поднял глаза.

- А при чём тут тогда Валерия? Она вызвала! Почему они и с неё начали тащить?

- Я мало разбираюсь в некромантии, - подумав, ответила Ангелика Феодоровна. – Но некоторые приёмы силы одинаковы что у гадальщиков, что у других магов. Твари тянут из неё силы, потому что для них это знакомая дорога. Валерия ведь вызвала их. Приложила силы. Мои сыновья носят обереги, как и вы, молодёжь. Не носит обереги, гнушается ими жена моего старшего сына, но она сильна по-своему; не носит её дочь, Лизонька, а что было с ней прошлой ночью – ты помнишь, Алик. Не носит Аделаида, за что и поплатилась сегодняшней ночью.

- Понял, - пробормотал Алик и повернулся к стене с тумбочкой.

Забрав фото, он вернулся к кровати бабули. Та брать снимок не стала, а только велела, кивнув:

- Найдёшь кого знакомого среди них?

- Фотка старая, - заметил он, тем не менее всматриваясь в лица семерых.

- Их сфотографировали в старом клубе городских магов, - сказала Ангелика Феодоровна. – Все семеро были крепкими друзьями. И, давая согласие на фотографирование, никто из семерых не сомневался, что их дружба останется на века. Иначе бы они запретили фотографировать их.

- Мне кажется знакомым вот этот.

Семеро молодых мужчин сидели за одним столом, на котором красовались несколько бутылок и, кажется, тарелки с закусками. Алик указал на второго справа и тут же заторопился с уточнением:

- Вы сказали – кого-то знакомого, но лицо этого человека мне только кажется знакомым. Кто он – я не знаю.

- Это твой дед.

- Адриан Николаевич? – удивился Алик и даже улыбнулся: дедом называть этого чуть ли не хохочущего молодого мужчину было сложным делом.

- Мы продолжаем учёбу, - напомнила Ангелика Феодоровна. – Итак, семеро не думали, что когда-то они поссорятся. Не все. Сумеешь ли разглядеть по фотографии, кто из семерых оказался в ссоре?

Удивлённый Алик прекратил улыбаться, вторя улыбке деда, и вновь настроился на магический взгляд. С глубоким интересом сосредоточился на лицах мужчин и почти сразу нахмурился. Проверил себя, прежде чем ответить, и сказал:

- Дед поссорился с этим белобры… - И замолк, взглянул на Ангелику Феодоровну. – Это, случайно, не тот Морис Дорофеевич? Дед Валерии?

- Именно.

- Но из-за чего они поссорились?

- В каком-то смысле виновата и я, - вздохнула бабуля. – Плохая из меня сваха вышла когда-то. Я предлагала моему старшенькому жениться на сестре Мориса Дорофеевича. Но Адриан выбрал другую девушку. Морис… скажем так, в то время слегка мечтательным юношей был. Он слегка… идеализировал дружбу с Адрианом, думал о нём, как о брате. И его женитьбу на Нонне, а не на его сестре, посчитал предательством.

- А его сестра? – с недоумением спросил Алик. – Так и не вышла замуж потом?

- Почему же… Вышла.