Джудит Тарр - Замок горного короля

Мирейн легко соскочил с седла. Его макушка не доставала Вадину даже до плеча. Глаза оруженосца наполнились слезами, и он тут же сморгнул их. По счастью, Мирейн этого не видел. Он опустил глаза вниз, так как собирался снять мантию. Твердо, почти грубо Вадин развел его руки в стороны и расстегнул застежку. Мирейн слабо улыбнулся. Вадин перебросил мантию через седло жеребца. Мирейн снял свой килт, положил его поверх алого плаща и провел рукой по шее Бешеного.

Сложив руки, Моранден ждал его в круге. Мирейн медлил. Он быстро обнял Обри, от чего тот чуть не потерял дар речи. Потом потянулся к Вадину и, не дав ему отпрянуть, уверенно привлек к себе его голову и поцеловал в губы. Прикосновение короля было подобно молнии — быстрое, властное и пылающе-яростное.

Вадин судорожно вздохнул.

— Мирейн, — сказал он. — Мирейн, постарайся сдержать свой гнев. Ты знаешь, что бывает, когда ты теряешь контроль над собой.

— Не волнуйся, брат, — с царственным спокойствием ответил Мирейн. — Я буду оплакивать Имин, когда придет время плакать. Сейчас время сражаться. — Он неожиданно улыбнулся с оттенком иронии и покоя и сказал своим спутникам: Храни вас бог.

Мирейн вступил в круг, в центре которого стоял герольд с поднятым жезлом. Обри поднял свой жезл и устремился вперед.

— Стойте!

Обри остановился.

Одия не вошла в круг, она стояла, где полагается стоять свидетелю — на западной стороне круга, опираясь на плечо евнуха.

— Одно дело еще не улажено, — сказала она отчетливо и холодно. — Здесь стоит не просто воин, а жрец демона Аварьяна, маг, обученный колдунами. Может ли он использовать свое могущество против того, кто не способен ответить тем же?

— Я не воспользуюсь им, — ответил Мирейн так же холодно и так же отчетливо.

— Поклянись, — приказала Одия.

Он поднял руку с клеймом бога. Несмотря на всю свою гордость и могущество, Одия вздрогнула. Легкая усмешка скользнула по лицу Мирейна. Он снял золотое крученое ожерелье и отдал его в руки Вадина, потом выпрямился и ровным голосом произнес:

— Я клянусь рукой моего отца, чей образ я ношу, чье ожерелье я откладываю в сторону в знак моей клятвы: эта битва будет битвой без обмана и магии. Теперь и ты поклянись, жрица богини, обученная колдуньями. Поклянись, как поклялся я.

— Какая в этом необходимость? — надменно возразила она. — Не я буду бороться с тобой.

— Клянись, — прозвучал неумолимый голос Морандена. — Клянись, моя госпожа мать, или покинешь это поле, связанная чарами моего врага.

— Обладает ли он такой силой?

«Неужели обладаешь?» — спросили ее глаза. Но она с покорным видом подчинилась и произнесла свою мрачную клятву, опустившись к земле, которая была лоном богини.

— И пусть низвергнет она меня в самые глубины ада, если я нарушу эту клятву.

Не успел слуга помочь ей встать на ноги, как все уже забыли о ней. Судьи встали спиной к спине, каждый лицом к бойцу противника, выжидая. Невозможно медленно Аварьян пересек восточную границу мира. Наконец его огромный кроваво-красный диск застыл над холмами. Жезлы опустились как один.

25

Судьи покинули центр круга и встали по его сторонам. Бойцы вышли в середину. Со стороны обеих армий послышались крики: с запада — возгласы торжества, с востока — вызывающие выкрики. Моранден возвышался как гора, массивный, но в то же время грациозный, золото блестело у него в волосах и в косах бороды. Мирейн рядом с ним казался просто ребенком, легким, с гладкой кожей, которому еще надо набрать и рост и вес, хотя ни в том, ни в другом ему не удалось бы догнать Морандена. И он еще пожертвовал своим единственным преимуществом — мечом и доспехами, дающими силу. Даже ожерелье не защищало его шею.

Слезы Вадина высохли, и теперь он был готов завыть. Мирейн смотрел на своего противника, как маленький, загнанный в угол зверек, но при этом умудрялся сохранять на лице подобие улыбки. Моранден еле сдерживал ухмылку при взгляде на своего противника. И все же как похожи они были, эти двое: одна и та же гордость, один и тот же свирепый оскал зубов и одинаковая неуступчивость. И ради чего? Ради титула, имени и куска резного дерева.

Они двигались медленно, как будто это была схватка взглядов. Время тянулось бесконечно долго, и наконец Мирейн промолвил:

— Приветствую тебя еще раз, дядя.

Моранден смерил его взглядом, как в первый день прихода Мирейна в Янон. Если в нем и заговорило раскаяние, он этого не показал.

— Ты готов умереть, мальчик?

Мирейн слегка пожал плечами.

— Я не боюсь этого. — Голова его склонилась набок. — А ты?

— В этом поединке паду не я. Ты не передумал, дитя? Возьми то, что я однажды уже предлагал тебе. Возвращайся в свои южные земли и оставь мне то, что принадлежит мне по праву.

— Ты торгуешься? — спросил Мирейн. — Что ж, позволь тогда и мне предложить тебе кое-что. Смирись и сдайся вместе со своей армией. Поклянись в верности мне как твоему королю. И если ты покажешь себя достойным, то, когда настанет время, станешь наконец королем. Королем Янона, которым ты всегда мечтал стать и который будет подчиняться только мне как императору.

— Вот в этом-то и загвоздка, — произнес Моранден. — Подчиняться тебе. И как же ты забираешься на трон горных королей? Ты, наверное, подкладываешь подушки, чтобы быть чуточку повыше, как дети, которым разрешили сесть за стол со взрослыми. И подставка для ног у тебя, конечно, есть, чтобы они не болтались. Я надеюсь, смеяться не осмеливается никто.

— О да, — ответил Мирейн. — Никто надо мной не смеется.

Во время этого разговора они, согнувшись, описывали по площадке круг за кругом. На лице у Мирейна блуждала легкая улыбка. Лицо Морандена не выражало абсолютно ничего. Для такого огромного роста он был очень легок и быстр; когда принц наконец нанес удар, он сделал это с внезапностью змеи.

Мирейн избежал удара, опередив его всего на мгновение. Улыбка сошла с его лица. Так как Мирейн поклялся не пользоваться магией, Вадин не мог проникнуть в его разум — о боги! Как он ни сопротивлялся, это стало его второй натурой и привычкой, — но лицо, глаза и тело короля были для него открытой книгой. Разум Мирейна напрягся и сосредоточился, сомнения, печаль и ужас растаяли вдали. В нем не было никакого страха, только вихрь силы и отсветы восторга. Он был силен и быстр, и… о, как он любил битву?

Мирейн балансировал, выжидая. Рука Морандена описала круг и нанесла длинный, ленивый, высокомерный удар — так человек бьет свою собаку, Мирейн с легким смешком избежал его.

В ответ раздалось свирепое рычание.