Алина Илларионова - Охота на оборотня

— Воспитали его, надо признать, отменно! И он точно бы не стал удирать в окно, после того, как провёл ночь в одной постели с девушкой! — высокомерно парировала Алесса.

— Полукровки не живут в Силль-Миеллоне, но в последнее время они держатся ближе к крупным городам. Чего ж этого занесло на окраину, да так вовремя? — гнул своё Вилль, не обращая внимания на выпад.

— О собаке он слышал только из сплетен, вроде той, про нас и топор. О тебе не спрашивал вовсе. И, Вилль, я обещала, что никому не скажу…

— Леська, в тебе я и не сомневаюсь! — парень угодливо погладил маленькую руку. — Но он намного старше и опытнее. Просто следи за словами, а ещё лучше — держись от него подальше.

К караулке пришли мирно встречным девкам на зависть. С точки зрения Алессы, которая сейчас упивалась их взглядами, неприязнь к полукровке объяснялась отнюдь не подозрительностью аватара, а обыкновенной ревностью. Что, надо заметить, чрезвычайно согревало южную кошку.

— Вилль, а у вас в караулке уже весна началась? Капель же! — Алесса ткнула пальцем в желтоватую струйку.

Эльф очень недобро посмотрел на предвестницу весенней оттепели и решительно подошёл к бревну-ножке.

— Геварн! Я сколько раз просил?!

— К-капитан?

Капель прекратилась, как по мановению волшебной палочки. Вилль смущённо закидал снегом результат «весеннего» хулиганства и утрамбовал сапогом.

— Добро пожаловать, Алесса!

Протянутую из люка руку знахарка решительно отвергла, прекрасно понимая, что именно она сжимала десятью минутами ранее. Брезгливо ухватившись кончиками цепких пальцев за грязноватый пол, девушка поднялась в святую святых — «кабинет» капитана стражи — и тут же испуганно засипела. Из тёмного угла на неё пялилось нечто лохматое, огромное, с выпученными глазами и голодно оскаленной пастью.

— Вашу шаль, госпожа! — замогильным голосом провыло нечто, требовательно протягивая когтистую лапу.

— Мама! — пискнула знахарка и начала отступать к люку.

— Алесса, это чучело! Симка, вылезай оттуда немедля!

Противно хихикающий домовой выпрыгнул из брюха скалозуба и вперевалочку подошёл к хозяину. Он явно не раскаивался в только что учинённом безобразии. Вилль прищурил потемневшие глаза на шатавшегося, аки камыш на ветру, стражника. «Дурной знак», — понял Геварн и попытался принять строго вертикальное положение.

— Мда… Геварн, иди домой. Пришли Сатьяна в шесть, трезвого…

«Обошлось», — обрадовался стражник и, дохнув на знахарку пахучей улыбкой, полез вниз.

— Уютно у тебя здесь, — вдруг улыбнулась Алесса. — Только пол подмести надо.

Вилль никогда бы не смог назвать будку охраны уютной. На заплёванном полу растёрт грязными сапогами пепел, потолок летом делят две враждующие стороны — мухи да пауки. И бесполезно с ними воевать, чем больше убьёшь, тем быстрее расплодятся новые. В одном углу притулился шкаф с запасным оружием — старыми мечами да арбалетами, в другом устроился скалозуб со стаканом. Печурка почти не используется, а зачем? Вилль не мёрз, а у его подчинённых имеется свой проверенный способ погреться, и дрова заросли паутиной. Диван, явно когда-то принадлежавший миру великосветских господ, свыкся с новым жилищем и подстроился под остальных его обитателей… Пол грязный, стол грязный, стены чёрные — какой, спрашивается, уют? Эльф недоумённо посмотрел на Алессу, издевается, что ли?

— Мда, Вилль, не романтичный ты какой-то! — укоризненно вздохнула девушка.

Ключ от оружейного шкафа, куда стражники упрятали оплавленные рукояти, так и не отыскался, и эльф, вытянув из сапог свои узкие кинжалы, прижал один к губам — тсс… сейчас престижный капитан немного пошалит. Алесса заговорщически подмигнула. Пока Вилль ковырялся в замке, девушка заинтересовалась чучелом. Почитала надпись на стакане, отщипнула клочок шерсти на память, тщетно попыталась выдрать коготь…

— Ты руку ему в пассть засунь, там интерессно, — хихикая, прошептал Симеон.

Алесса воровато прокралась к столу и подцепила табурет — нельзя мешать мастеру, когда он занят. Острое ухо слегка шевельнулось, но Вилль ничего не сказал, и знахарка горделиво сочла себя незамеченной. Пыхтя, девушка забралась на табурет и едва не сверзилась, отшатнувшись. С такой морды хоть портреты на заказ пиши! Знахарка потрогала жёлтый пуговичный глаз, поковыряла пальцем в носу-пятачке и, наконец, с видом бесстрашного дрессировщика сунула руку в раззявленную пасть, сразу нащупав нечто гладкое и продолговатое.

Эльф довольно хмыкнул, засунул ножи в сапоги и снял замок. Потянул обе ручки шкафа на себя… и тут же резво отскочил назад. Весело подпрыгивая и постукивая, на него обрушилась стеклянно-глиняная бутылочная лавина. Она вела себя, о, как неуважительно! Плевалась в престижного капитана вонючей жидкостью, усеивала пол его «кабинета» разноцветными осколками и, в конце концов, раскатилась по всей караулке.

— Шушеля мать!!! Ядррёна воррона!!! …!!! …!!!

— Эээ… Вилль? — неуверенно позвала знахарка.

— Чего?!!

Бешеное лицо эльфа стало меняться, как по волшебству. Чёрные ресницы жалостливо дрогнули, рот слегка приоткрылся, а брови поползли вверх… В обеих руках Алесса сжимала по бутылке, и на донышке одной из них лежал маленький серый ключ.

Вилль шумно выдохнул и, согнувшись в элегантном поклоне, плавно повёл рукой.

— Добро пожаловать, госпожа Залесская! Вы правы, у меня здесь жуть как уютно! Приходите чаще, будем вместе бутылки собирать! Надо же додуматься — заперли шкаф, чтобы я не открыл, и сунули ключ в скалозуба, чтобы не нашёл! Когда не надо, у них воображения — хоть отбавляй, когда надо — зулейка мозгов на кружку спирта!

— Ты не волнуйся, выпей водички, — пробравшись к столу и наполняя из чайника памятный стакан, с сарказмом заявила Алесса. — Фу!

Эльф отобрал стакан, не нюхая, выпил, после чего глубокомысленно изрёк:

— И тут спирт! Но пошёл хорошо…

Да, стражники были отменными выдумщиками.

Вилль, закатав рукава, нырнул в шкаф и храбро принялся за раскопки. Подчинённые умудрились засунуть рукояти почти в самое основание пирамиды из зазубренных мечей да тупых ножей. Им гораздо важнее было здоровье капитана, за которое можно выпить, нежели вещественное доказательство. А над грудой ржавых мечей и развешанными на гвоздиках маленькими арбалетами, лежала на полочке «Великая головная боль капитана Винтерфелла». Точнее «Свод происшествий» или попросту «Отчётник». Записи последних двенадцати дней следовало проверить с пристрастием.

Под лязганье перебираемых Виллем старых мечей и хруст бутылочных осколков, девушка пошла к печурке. Скоро окончательно стемнеет, и к тому времени затрещат дрова в печке и польются первые восковые слёзы. И свечные блики будут играть в битом стекле. По-праздничному яркие огоньки, живые и подвижные в отличие от того, чьё сердце тогда едва билось… Нет! К шушелю, всё закончилось!