Ольга Шерстобитова - Почем нынче русалки

Я укусила его легонько за нижнюю губу и улыбнулась.

- Побудь со мной так. Немного, - попросила я шепотом, и Лир застонал.

Мы лежали и не двигались. Совсем. Было слышно, как трещат сухие ветки в огне камина, как стучат наши сердца, как дышим мы оба в такт.

- Ари, твой хвост высох, - сказал Лир, возвращая меня в реальность, и превращая мой мир в самый обычный.

Высох, так высох. Какое это имеет значение? Только теперь его еще и ногами можно обвить, и смотреть, как его серебряные глаза становятся такими серыми, словно небо в грозу.

Мою полуулыбку от того, что я творю такое бесстыдное безобразие, Лир пьет быстро и страстно губами. А потом резко стягивает с ближайшего кресла наполовину высохший плащ, укутывает меня им с ног до головы, качает головой, когда я счастливо улыбаюсь, и идет одеваться сам.

Ну, не виновата я, что меня просто распирает от счастья, когда Лир рядом. И особенно так близко. Мой. Только мой.

Аран и Даринель вошли в дом только через час, когда мы с Лиром приготовили завтрак. Леший появился к обеду. На наш вопрос, куда он делся, ответил, что среди двух пар влюбленных ему делать было нечего, и вообще ему теперь главную среди кикимор выбирать нужно. Ворчливый он, однако.

- Возьми Кравку, она подойдет, - сказала Даринель, целуя его в макушку.

Леший смущенно кивнул, краснея, а Аран ревниво притянул дриаду к себе.

Остаток дня мы провели все вместе, играя в крестики-нолики и, обсуждая произошедшее, а к вечеру на небе опять появились снеговые тучи, и поднялась пурга. Ноябрь месяц в этом году удался, что тут скажешь?

Метель выла всю ночь, а потом еще пятеро суток. Хорошо, что я хоть наши сумки с провизией и одеждой захватила, иначе не знаю, чтобы мы тут натворили голодные. Первые два дня еще ничего прошли, мы с Даринель привели при помощи наших возлюбленных домик в порядок, наведя окончательную чистоту и красоту, а потом....на четвертый день я сдалась и попросила Арана научить меня чему-нибудь их эльфийской магии. Он научил, согласившись на свою беду. Теперь ярко-розовый куст, с цветочками в виде красных сердечек с желтыми сердцевинами, стоял посреди комнаты, врастая в деревянный пол. И никакие заклинания, как мы не старались, убрать его отсюда не смогли. Ну, а чего они все ожидали то?

К вечеру четвертого дня леший снова вытянул из воздуха бутылки с вином из снежных ягод. Хотя я и поклялась, что не буду пить, но устоять было невозможно. Единственное, чего мне бы точно не хотелось, так это разгромить дом впопыхах, спать на улице в такую ужасную погоду, я бы врагу не пожелала. Вон, как завывает, словно снежные медведи скребутся по стеклам и дверям, желая согреться.

Проснулась я утром, уткнувшись в чье-то знакомое плечо, и медленно понимая, что это - не Лир. Села, протерла глаза, и поняла, что ночевала на груди у Арана. А с другой стороны эльфа, укрывшись его плащом, сладко улыбаясь во сне, спит Даринель. Лир спал на кровати. Я скользнула, осторожно подошла к нему. Ничего не понимаю. Память вообще отказывалась вспоминать, что вчера было, а уж, почему на мне рубашка моего мага, а спала я в объятьях эльфа - тот еще вопрос. Хотя леший вон вообще на столе спит в обнимку с кувшином с водой. Мда...

- Леший, - потрясла я его за плечо, не решаясь будить всех остальных. - Что вчера было-то?

Нечисть открыла глаза, хихикнула и выложила неприглядную правду. Сначала мы выпили все вино, что он добыл, потом пели песни - хором. Это я еще помнила. Потом Лир и Аран стали спорить, кто из них сильнее любит. Пока они спорили мы с Даринель хихикали, доедая яблоки, которые принес откуда-то до этого эльф, а потом ...Ох, потом...Мы с дриадой тоже решили поспорить и стали танец живота исполнять, оторвав эльфа и мага от ссоры и последующей бы за ней дракой, но этого нам стало мало, и я рассказала дриаде, что такое стриптиз, и как он действует на мужчин.

Я икнула с испуга, посмотрев на лешего.

- Мы что тут стриптиз устроили? - спросила я в ужасе.

- Ага, - невозмутимо сказал леший. - Сначала вы с Даринель.

Вот интересно, до какого предмета одежды мы разделись, если на мне рубашка Лира, а Даринель спит, укрытая плащом Арана?

- Сначала, - уточнила я снова, прервав лешего.

- Ага. Потом ваши парни решили попробовать, потому что вы умудрились им доказать, что мужской стриптиз круче.

Леший не выдержал и снова захихикал.

- И чей лучше был? - поинтересовалась я.

- Да, ничей, потому что вы не дали досмотреть, кинулись целоваться, как ненормальные, я вас даже водой окатил ледяной.

- Не помню, чтобы я вчера в русалку превращалась, - сказала я, морщась.

- Так я на Лира вылил, он вчера слишком пылок был, - выразительно посмотрел на меня леший. - Тебе бы пора решиться, русалка, - сказала нечисть.

- Да он эльфу слово дал, что у нас ничего не будет, пока с Силадерь помолвку не разобьет, - сказала я, хмурясь.

Леший хмыкнул.

- Вона оно что, а то я думал, чего это он позволил Арану спать рядом с тобой. Не выдержал даже этот, железный. Сочувствую, Ариадна. Любовь она такая..., - мечтательно сказал леший.

Я задумалась, пытаясь хоть что-то вспомнить из вчерашнего. Глянула на потолок и увидела порхающих мотыльков. Ой, мамочки, а эти-то откуда тут?

Я вопросительно посмотрела на лешего. Тот кивнул, подтвердив, что это моих рук работа, вернее моей магии, и что-то мне подсказывало, что это чудо тоже отправится к отцу Арана, светлоокому владыке эльфов. Для коллекции, так сказать, ну и чтобы порадовать.

- Ари, - тихий голос Лира вывел меня из задумчивости.

Я повернулась и увидела его растерянное лицо.

- Иди ко мне, - попросил маг шепотом.

Я улыбнулась и нырнула к нему под одеяло, зная, что он согреет мои холодные ноги своими горячими.

- Прости за вчерашнее, я чуть было..., - Лир остановился, тревожно смотря на меня.

Меня так и распирало любопытство, что же там такое было то, что Лир просит у меня прощения? Как же жаль, что у меня от этого вина память исчезает. Так хотелось бы знать...

- Да ладно, Лир. Я все равно ничего не помню, - сказала я, улыбаясь, и гладя его своей ладонью по щеке, успокаивая его.

Маг обреченно вздохнул.

- Напомнишь? - шепотом спросила я, отвлекая его недоуменный взгляд от порхающих мотыльков под потолком, и заранее зная, что он спросит, кто учинил это безобразие, и как от этого теперь избавляться.

Лир напомнил. Запахом леса и травы, которыми он был полон, горячими короткими поцелуями, расползающимися по всему телу, словно шаловливые змейки, совсем бесстыдными прикосновениями рук под моей рубашкой, и легким шепотом незнакомых красивых слов, среди которых единственное, понятное для меня - дайари.