Ольга Громыко - Сборник "Профессия: ведьма"

Ознакомительный фрагмент

Я не сразу поняла, почему вокруг Ромашки образовалось свободное пространство. Лошадка, не раздумывая, потрусила вперед. Люди перед нами разбегались, как волны перед носом корабля, пока прямо по курсу не возник риф.

Риф – косая сажень в плечах – крепко сжимал в волосатых руках мясницкий топор с черным лезвием. Белый фартук рифа был забрызган бычьей и овечьей кровью. Подпустив нас на расстояние удара, мясник с утробным хаканьем рубанул по мне топором. Я не умела вольтижировать, но нужда заставила. Свесившись с противоположной удару стороны седла, я мазнула волосами по дороге, почувствовала, что левая нога вываливается из стремени, судорожно рванулась и, к крайнему своему удивлению, снова очутилась в седле… задом наперед. Ромашка, напуганная свистом топора и жутким хаком, встала на дыбы и прошлась передними копытами по белому колпаку мясника, после чего понесла, не разбирая дороги.

Распластанный на земле мясник остался позади. Преимущества маневра были налицо – теперь Ромашкина голова не заслоняла мне обзор. С другой стороны, неплохо было бы узнать, что там впереди. Говорят, плевать через правое плечо – дурная примета. Оглядываться через него – еще хуже. Впереди была рыночная стена из грубо обтесанного камня.

– Тпр-р-у-у! – истошно возопила я. Ромашка поддала жару. Что делает эта дурная кобыла, она же видит стену, она же отлично понимает, что ей, с ее упитанным телом и короткими ногами, не допрыгнуть даже до середины?!

А она и не собиралась прыгать. Предоставила эту честь мне. Резко затормозив у подножия стены, лошадь поддала задом, придавая мне необходимое ускорение. Взмыв над гребнем, я рефлекторно замахала руками и… полетела. За стеной кончалось действие антимагической блокады.

Избавившись от лишнего веса, Ромашка выказала чудеса резвости и живости. Лягаясь, брыкаясь и подпрыгивая боком, точно коза, она расчистила себе путь к воротам и была такова.

Не удержавшись, я показала преследователям кукиш, зловеще расхохоталась, вызвала пару-тройку молний и эффектно растворилась в воздухе.

Лекция 8

Логика

Ромашку я нашла в капусте. Лошадь давно точила зубы на это селекционное чудо. Увидев кобылу на середине гряды, я даже не удивилась. Конюха, который мог бы ее приструнить, не было – он удрал на стрельбища, бросив нечищенными добрую половину стойл. А Вал чихать хотел на школьную капусту. Тролль сидел на верхней перекладине ограды и теребил растущий рядом подсолнух, сплевывая шелуху на грядки.

– Ну что, убедилась? – восторженно заорал он, увидев меня. – А я что говорил? Где упырь – быть беде!

– А где он? – перебила я.

– На кой гхыр он тебе сдался? Прибежит, не волнуйся. У нас его конь. Коня он не бросит.

– Ты думаешь?

– Уверен. Друзей бы еще бросил, вещи, деньги – бросил, а коня – шиш. Вернется. Жеребца я в конюшне запер. Вернется упырь – стребую откуп.

Насчет вещей и денег я была согласна, но в остальное что-то не верилось. Вал посмотрел на меня и от души расхохотался:

– Цыпа, ты наивна, как деревенская девка, прихваченная на сеновале! Думаешь, он вернется, чтобы поцеловать тебя на прощание? Да скорее я вернусь, а меня ты знаешь! Что для вампира верность, дружба, любовь? Пустые звуки, – Вал пренебрежительно сплюнул шелухой. – К тому же, скажу тебе по секрету, он ненавидит людей. Люто. Всех. Без исключения.

– А троллей, можно подумать, безумно обожает, – огрызнулась я, взбираясь на ограду рядом с Валом и притягивая к себе ближайший стебель подсолнуха.

– Ну, скажем так, чихал он на троллей, эльфов, гномов и всяких там лешаков с высокой колокольни, а вот людей, если б мог, с той колокольни на колья побросал.

– Выдумываешь, – неуверенно сказала я, механически ощипывая подсолнух и складывая семечки в карман.

– Угу. Утром я выдумывал, сейчас выдумываю. Впору баюном заделаться, по постоялым дворам байки сказывать да деньгу на своих враках заколачивать, потому как дураков на свете много, а ушей развесистых аккурат в два раза больше. Все банально, цыпа. Тобой воспользовались. Тебя сыграли, как двойку, и кинули в отбой.

– Что значит воспользовался? – возмутилась я. – Он от меня ничего не требовал. Ну, прогулялись по рынку, поболтали. Он за мной даже поухаживал – подругам на зависть.

– Вот уж не знаю. Сама догадайся, чего он от тебя хотел. И получил ли. И если получил, то… – тролль бросил в рот целую горсть семечек и сосредоточенно заработал челюстями.

– То?

– …то ты никогда его больше не увидишь, – невозмутимо докончил Вал, сплевывая шелуху.

Сидя в придорожных кустах, я выжидала. Вернее, сидела я на Ромашке, а придорожные кусты были в меру высоки и кучерявы. Дорога, у которой я так удачно засела, была кратчайшим путем от загородной рыночной площади к королевскому замку. Над моей головой перебранивались сороки, невдалеке поскрипывал колодезный ворот. Прежде эту дорогу очень уважали удалые разбойнички – по ней возвращались в город расторговавшиеся на ярмарке купцы. Но потом город разросся, придорожный лес повырубили, настроили домов, набуравили колодцев, как говорится, нарушили экологическое равновесие и разбойники вымерли. И лишь маленький отрезок леса вдоль дороги – локтей сто – остался в неприкосновенности. В нем-то я и пряталась. Нет, я не собиралась грабить купцов. Беда в том, что я не могла вернуться на рынок, а мне крайне важно было кое-что разузнать.

Где-то спустя час моя тактика принесла плоды. Из города выехал маленький отряд, овеваемый королевским штандартом и длиннющими усами десятника. Почти сразу же в другом конце дороги показался конный разъезд вольных стрелков-арбалетчиков – законопослушный аналог удалых разбойничков. Мохноногие кони в золотистых чепраках с лязганьем грызли удила, капая слюной. По крутым шеям стекала пена. Отряды поравнялись как раз напротив моего укрытия. Десятник короля и атаман наемников обменялись приветственными взмахами, не нарушая строя. Сизый, запыленный труп волка, привязанный за задние лапы, волочился за буланым конем атамана.

– Поймали?

– А то как же! – самодовольно усмехнулся атаман. – Знатное дельце провернули, поди, обломится маленько золотишка.

– С кого требовать будете? – поинтересовался десятник.

– С градоправителя, с кого же еще?

– Вези во дворец, – посоветовал десятник. – С монетного двора всю ночь дым на площадь гнало, глядишь, заплатят новенькими монетками. Вечером жду тебя в «Лиловом первоцвете»!