Ольга Романовская - Ведьмины пляски

Какие там 'американские горки'! Там суррогат, а настоящий адреналин испытываешь, когда мужчина одной рукой заслоняет тебя, а другой ловко орудует мечом. Когда ты не можешь увернуться от удара и молишься, чтобы твой защитник его отразил. Когда твой подол превращается в решето, силясь заменить щит, лошадь храпит, а одежда пропитывается потом и кровью. Когда каждый миг может стать последним, а клинок жалит воздух в считанных сантиметрах от тебя.

Ио отвернулся от нас.

Ноги лошади подогнулись, и она с пронзительным ржанием повалилась набок, придавив Свена. Я не удержалась в седле и полетела на землю, гадая, хорошо это или плохо: можно как попасть под копыта, так и сразу в плен, а там вдруг повезёт, не убьют вместе с магом.

Свен отчаянно пытался высвободить ноги из стремян и выбраться из-под бившегося в судорогах животного. Попутно магу приходилось обороняться от двух всадников. К ним на подмогу уже скакал третий, крича: 'Не убивать, взять живым!'.

Силы оказались не равны, и спустя пару минут Свена разоружили. Приставив нож к горлу, двое держали, а третий обыскивал.

Я стояла тут же, повиснув в руках ещё одного солдата. Тот ухватил меня за шкирку, будто котёнка, и тоже пощекотал рёбра для острастки. Впрочем, бежать я не собиралась: куда, если вокруг одни враги?

Почти все наши спутники полегли, привлекая падальщиц-ворон. Мерзавки издалека почувствовали добычу и слетелись на пир. Пока лишь кружили в небе, но как только уйдут люди, опустятся.

Тех, кого не убили, связали и бросили в клетку к Андреасу. К слову, нападавшие проверили, жив ли малайонец, и даже напоили его чем-то из фляги. Значит, его жизнь дороже нашей.

- Вы ответите перед законом, - прошипел Свен, когда с него сорвали все артефакты. И тут же получил кулаком в зубы.

Я охнула и отвернулась. Потом всё же искоса глянула - Свен сплёвывал кровь. Мерзко!

Верёвки вонзились в запястья, точно такие же сковали щиколотки. В рот засунули кляп - обрывок чьей-то одежды и бросили поперёк седла командира. Того самого, кто запретил убивать Свена. Ему же, этому коротко стриженому блондину в дорогих перчатках, не вязавшихся с простотой наряда, отдали артефакты. Сдаётся мне, этот тип - дворянин. Слишком уж хорошо от него пахнет!

Свена не просто связали и бросили в клетку к остальным, но и надели ошейник. Если правильно понимаю, чтобы лишить способности магичить. Андреас некогда тоже носил ошейник - символ рабства и средство контроля.

Пересчитав своих, блондин велел сбросить тела в прорубь, всех, без разбора, и тронул поводья.

Лошади резвой рысцой направились к лесу.

Меня мотало из стороны в сторону; тошнило, но разве блондину есть до этого дело?

Судя по скрипу колёс, повозка-клетка катилась вслед за нами.

Не знаю, сколько мы ехали, но, наконец, лес поредел, вновь потянулись поля.

Изловчившись, приподняла голову и различила на горизонте силуэт замка. По размерам он ничем не уступал жилищу Её светлости.

Петляя, дорога пошла мимо выпасов. Тут всадники подняли лошадей в галоп, и мы с ветерком пронеслись через деревню. Полагаю, из соображений конспирации. Уже смеркалось, вряд ли кто-то разглядел подробности, благо клетку прикрыли холстиной, а я и вовсе слилась с попоной лошади.

Как и предполагала, мы спешили к замку. Вот тебе и оплётка меча, угадала ты, Ира. Только зачем мы местному феодалу?

Блондин затрубил в рог.

На стенах замелькали огни; нехотя, со скрипом, опустился подъёмный мост, распахнулись ворота, и мы на полной скорости пронеслись сквозь толщу стен.

Остановившись во втором дворе, блондин кликнул слуг. Те подскочили, стащили меня с седла и унесли в неизвестном направлении. Надеюсь, не в подземелье.

Глава 28. Новые лица.

Я сидела на набитом сеном тюфяке и жевала яблоко. Хлеб уже проглотила, запила и наслаждалась десертом, так сказать. На яблоки не поскупились - принесли целую миску. А ещё меня не связали - видимо, сомневались, будто девушка выберется из высокой башни. Правильно сомневались, мыслей пока никаких не было.

Тюфяк лежал на откидной кровати, державшейся на толстых цепях. Я проверила - не оборвутся, ржавчина металл не проела, можно сидеть без опаски.

Помимо кровати в полукруглой, шагов в сорок по диагонали, комнатке был стол и табурет, особо радовало окно. Роскошная обстановка для узницы!

Окно, разумеется, забрано решёткой. Узкое, вытянутое, оно заранее отметало мысли о побеге с помощью верёвочной лестницы. Да и где её взять? Из постельных принадлежностей у меня только серая простыня, из неё столько лоскутов не выйдет. Ткань хлипкая, много раз стиранная, не выдержит веса. Пусть я и девушка не слишком весомых достоинств, но тяжелее воздуха.

До земли - добрых четыре этажа, если не больше. Меня упекли не в подземелье, а на небеса. Оставалось только уподобиться Рапунцель и отрастить волосы. Сколько на это потребуется? Прикинула и вздохнула - лет сто, не меньше. Волосы растут по паре сантиметров в месяц, за век как раз управлюсь.

Из окна доносился птичий гомон.

Щёку ласкало солнышко, а глаз - голубое небо. Настоящая весна! Интересно, когда-нибудь я спокойно смогу полюбоваться на неё не из-за решётки?

С утра успела немного расспросить служанку, которая принесла скромный завтрак. Признаться, даже не надеялась, что меня покормят. Вчера, когда слуги по приказу дворянина поволокли по лестницам, грешным делом подумала - сейчас бросят в ноги важной шишке или, наоборот, передадут 'ласковому' палачу. Но тащили вверх, а не вниз, и надежда на благополучный исход расправила крылья. Да тут же и сложила их, когда заскрежетал ключ в замке.

Выдернув кляп изо рта, меня толкнули внутрь и заперли. Так, связанной, я и пролежала до вечера, пока вновь не открылась дверь.

Видимо, получив новые указания, верёвки разрезали.

Благодетели с лицами мясников оставили огарок свечи, миску похлёбки и удалились, не проронив ни слова. А с утра пришла служанка, существо гражданское, поэтому разговорчивое.

Узников тут не баловали, заботились о фигуре, но, с другой стороны, могли бы и вовсе морить голодом, поэтому не стала ворчать и поблагодарила за скромные яства.

- Да разве ж это еда! - отмахнулась служанка. - Господин с утра холодного рябчика есть изволили - вот то да.

- А чей это замок? - отломив кусочек хлеба, отправила его за щёку.

Ничего так, сытненько. Хлеб с отрубями, а не обычный, значит, несварения желудка не получу.

Служанка, сообразив, что сболтнула лишнего, отвернулась и занялась моим скромным ложем. Ночевать пришлось на голом тюфяке, а теперь меня облагодетельствовали простынёй.