Джон Толкин - Дружество Кольца

— Знаю я, Сэм, чем ты занимался да почему у тебя времени не было, — сказал Фродо, беря его за руку. — Но ничего, сегодня ты повеселишься: и песен наслушаешься, и чего сердце пожелает. Идем, проводи меня по всем здешним закоулкам.

Пройдя великолепными галереями и анфиладами прекрасных залов, хоббиты спустились по лестнице и оказались в саду, на высоком берегу реки. Там, на террасе у восточной стены, Фродо увидел своих друзей. Внизу, в долине, уже сгущались сумерки, но склоны далеких гор еще озаряли лучи заходящего солнца. Теплый воздух полнился запахами трав и цветов, словно благоуханное лето никогда не покидало пышных садов Элронда.

— Урра! — закричал Пиппин, вскакивая на ноги. — Вот он, наш достойнейший родич! Дорогу Фродо, Властелину Кольца!

— Цыц! — шикнул на него Гэндальф, сидевший в тени в глубине — Фродо поначалу мага и не заметил. — Злу в эту долину доступа нет, но это еще не значит, что его можно поминать всуе. Властелин Кольца не Фродо, а хозяин Темной Башни в Мордоре, силящийся подчинить своей воле весь мир. Мы-то укрылись в надежной крепости, но за ее стенами сгущается Тьма.

— Гэндальф, он у нас такой, — вздохнул Пиппин. — Уж коли скажет словечко, так непременно порадует. Думает небось что меня не приструнишь, так непременно дров наломаю. А по мне, так здесь просто невозможно грустить. Я бы запел, хоть прямо и сейчас, вспомнить бы только подходящую песню.

— Спеть я тоже не прочь, — поддержал Фродо. — Но сперва надо подкрепиться да промочить горло.

— Это скоро устроится, — пообещал Пиппин. — Ты как всегда подгадал, проснулся к обеду.

— Какому там обеду, — поправил Мерри, — к самому настоящему пиршеству. Как Гэндальф известил, что ты пошел на поправку, тут же начались приготовления.

Не успел он договорить, как звон колокольчиков возвестил о начале пира.

Просторная трапезная Элронда быстро заполнялась народом: большинство составляли эльфы, но были среди гостей и выходцы из иных племен. Элронд по обычаю восседал во главе стола на высоком кресле, по обе стороны от него расположились Глорфиндел и Гэндальф.

Фродо не сводил глаз с прославленного властителя, героя бесчисленных легенд и преданий. Слышал он про Элронда много, а вот увидеть его воочию довелось впервые. Но и Глорфиндела, и Гэндальфа — даже Гэндальфа, которого хоббит знал, казалось бы, лучше некуда, — он увидел сейчас совсем по-иному. Они предстали перед ним в своем истинном обличье — во всем блеске и великолепии мудрости и могущества.

Гэндальф уступал эльфу ростом, но серебряные седины, длинная белая борода и широкие плечи делали его похожим на старого сказочного короля. На морщинистом лице мага, под кустистыми бровями, поблескивали темные проницательные глаза, похожие на угасшие, но готовые в любой момент вспыхнуть испепеляющим пламенем угольки.

Высок и строен был Глорфиндел, весь его облик дышал отвагой. Прекрасное юное лицо, сияющее золото кудрей, ясный взор и чарующий голос удивительно сочетались с печатью мудрости на высоком челе и могучими руками воителя.

Возраст Элронда угадать было невозможно: лицо казалось бы молодым, но на нем запечатлелась память о несчетных событиях, и скорбных, и радостных. Темные, словно сумеречные тени, волосы эльфийского владыки охватывал серебряный обруч, глубокие, серые, как ясный вечер, глаза сияли, будто напоенные звездным светом. Истинный король, увенчанный многими зимами, грозный воитель в расцвете сил — таков был достославный владыка Разлога, высоко чтимый и эльфами, и людьми.

В середине стола, у задрапированной узорчатой тканью стены, высилось резное кресло. Там, под балдахином, сидела красавица, в дивных чертах которой Фродо углядел сходство с хозяином дома, — не приходилось сомневаться в том, что они состояли в близком родстве. Изморозь седины не коснулась ее темных кос, кожа лица и рук оставалась безупречно гладкой и нежной, серые, как безоблачное небо, очи лучились подобно звездам, но в них угадывались мудрость и глубочайшие знания, какие дает лишь долгий опыт, опыт прожитых лет. Царственный облик дополняла красовавшаяся на волосах диадема — тончайшее кружево серебряных нитей, унизанных жемчугом. Серое — в тон глазам — платье перехватывал тонкий пояс, сработанный в виде гирлянды серебряных листьев. Других украшений не было.

Такой узрел Фродо Арвен, дочь Элронда. Немногим из смертных доводилось видеть ту, в чьем облике, как возвещала молва, вновь возродилась несравненная красота Лютиэн. Эльфы нарекли ее Андомиэль, что значит Вечерняя звезда. Она долго гостила за горами, в далеком Лориэне, где жила ее родня по матери, и лишь недавно воротилась в дом своего отца. А вот ее братьев — Элладана и Эллохира — на пиру не было. Они, как то часто бывало, отправились в далекий и опасный поход со Следопытами Севера: сыновья Элронда безжалостно истребляли орков, которым мстили за гибель матери.

Неземная прелесть Андомиэль потрясла Фродо: трудно было представить, что живое существо может быть столь ослепительно, столь ошеломляюще прекрасным. К тому же хоббит испытывал немалое смущение: никогда прежде ему не приходилось восседать за таким великолепным столом в присутствии царственных особ. Его усадили на высокое кресло, да еще и подложили на сиденье подушек, но он все равно чувствовал себя маленьким и уж никак не достойным подобного торжества. Впрочем, вскоре от неловкости не осталось и следа. Все держались весело и непринужденно, а уж угощение выставили такое, что лучшего и пожелать невозможно. Фродо, разумеется, воздал яствам должное.

Лишь утолив первый голод, он оторвался от тарелки и огляделся — первым делом поискал друзей. Сэм поначалу порывался прислуживать хозяину, но из этого ничего не вышло — ему велели занять место, подобающее почетному гостю. Теперь он сидел рядом с Мерри и Пиппином, за одним из боковых столов. А вот Бродяжника Фродо почему-то найти не смог. Место по правую руку от хоббита занимал гном, такой важный с виду, что Фродо, уставясь на него, даже о еде позабыл. Длинная, белая как снег раздвоенная борода ниспадала на богатый, столь же белый камзол, перехваченный серебряным поясом. На шее красовалась массивная, серебряная же цепь, усыпанная сверкающими бриллиантами.

— Приветствую вас, — промолвил гном, поймав взгляд Фродо. Потом он поднялся, отвесил церемонный поклон и представился. — Гном Глоин, к вашим услугам, — последовал второй поклон, еще более низкий.

— Фродо Беббинс, готов служить вам и вашим достопочтенным родичам, — отозвался хоббит. Он привстал, и подушки попадали на пол. — Осмелюсь полюбопытствовать, прав ли я, полагая, что имею честь лицезреть того самого Глоина, одного из двенадцати соратников славного Торина по прозвищу Дубовый Щит?