Брендон Сандерсон - Обреченное королевство

— Давай, — вздохнула Ларал. Она протянула к нему руку.

— Это еще для чего? — спросил Кал, глядя на нее.

— Поможешь мне спуститься.

— Ларал, ты лучше лазаешь по скалам, чем я или Тьен. Тебе не нужна никакая помощь.

— Это вежливость, глупый, — сказала она, более настойчиво предлагая руку. Кал вздохнул и взял ее, а потом она спрыгнула вниз, не опираясь на нее и вообще без его помощи. В последнее время, подумал Кал, она ведет себя очень странно.

Оба присоединились к Тьену, который спрыгнул в дыру между двумя валунами. Мальчишка яростно тыкал пальцем. В трещине камня висело шелковистое белое образование. Крошечные нити сплелись вместе в шар размером с кулак Тьена.

— Я прав, а? — спросил Тьен. — Это он?

Кал поднял фляжку и брызнул на камень, прямо на белый шар. Поддельная дождевая вода растворила нити, и кокон растаял, открыв маленькое создание с гладкой коричнево-зеленой кожей. У лурга было шесть ног, которыми он цеплялся за камень, глаза находились на спине. Он подпрыгнул вверх, выискивая насекомых. Тьен засмеялся, глядя, как лург прыгает с камня на камень, прилипая к камням. Там, где он приземлялся, оставались пятна слизи.

Кал оперся о камень и посмотрел на брата, вспоминая время — не слишком далекое, — когда охота на лургов была намного более захватывающим занятием.

— Ну, — сказала Ларал, скрестив руки на груди. — Что ты собираешься делать, если отец попытается послать тебя в Харбрант?

— Не знаю, — сказал Кал. — Учиться на хирурга не берут до шестнадцатого Плача, так что у меня есть время подумать. — Самые лучшие хирурги и целители проходили обучение в Харбранте. Это знают все. Говорили, что в городе больше больниц, чем таверн.

— Звучит так, как если отец заставляет тебя делать то, что хочет он, а не ты, — подметила Ларал.

— Так поступают все, — смутился Кал, почесывая голову. — Другие мальчики не прочь стать фермерами, ведь их отцы фермеры, а Рал только что стал новым городским плотником, а ведь его отец тоже плотник. Почему я должен не хотеть стать хирургом?

— Просто… — Ларал выглядела сердитой. — Если ты пойдешь на войну и найдешь Клинок Осколков, ты сможешь стать светлоглазым… Я хотела сказать… О, бесполезно.

Она шагнула назад, еще сильнее сжав руки.

Кал почесал голову. Она действительно вела себя весьма странно.

— Я не прочь пойти на войну, завоевать славу и все такое. И я бы хотел попутешествовать. Посмотреть, на что похожи другие страны.

Он слышал рассказы об экзотических животных, вроде огромных раков или поющих угрей. О Ралл Элориме, городе Теней, и Курте, городе Молний.

За последние несколько лет он посвятил уйму времени учебе. Мама Кала говорила, что ему надо разрешить побыть ребенком, а не готовиться к будущему. Лирин же утверждал, что для того, чтобы изучать хирургию в Харбранте, надо сдать очень тяжелые экзамены. Если Кал хочет стать хирургом, надо начинать учиться уже сейчас.

И все-таки, стать солдатом… Другие мальчики мечтали попасть в армию, сражаться под знаменем короля Гавилара. Говорили об окончательной войне с Джа Кеведом. Каково это, увидеть некоторых из легендарных героев? Сражаться вместе с кронпринцем Садеасом или Далинаром Терновником?

В конце концов лург сообразил, что его обманули. Он приклеился к камню и начал плести кокон. Кал поднял с земли маленький обветренный камень и положил руку на плечо Тьена, не давая ему мучить дальше усталую амфибию. Потом шагнул вперед и двумя пальцами подтолкнул лурга, заставив его залезть на камень, который тут же отдал Тьену. Мальчик с расширившимися глазами глядел на лурга, выплевывавшего из себя мокрый шелк и крошечными лапками сплетавшего из него кокон. Кокон был водонепроницаем изнутри и запечатан высохшей слизью, но дождь растворял его в доли секунды.

Кал улыбнулся, потом поднял фляжку и выпил. Холодная чистая вода, уже без крэма. От крэма — грязного коричневого вещества, выпадавшего вместе с дождем, — можно было заболеть. Все это знали, не только хирурги. Надо дать воде день отстояться, потом перелить свежую воду, собиравшуюся наверху, а крэм использовать в гончарном деле.

Наконец лург закончил кокон. Тьен немедленно потянулся за фляжкой.

Кал поднял фляжку повыше.

— Он устал, Тьен. И не сможет больше прыгать.

— А.

Кал опустил фляжку и потрепал брата по плечу.

— Я специально посадил его на камень, и ты можешь носить его с собой. И полить водой позже. — Он улыбнулся. — Или бросить через окно в ванну папы.

Тьен ухмыльнулся, представив себе картину. Кал взъерошил темные волосы брата.

— Пойдем, может быть, ты сумеешь найти еще один кокон. Если у тебя будет два, ты сможешь играть с одним и пустить в ванну другой.

Они аккуратно убрали камень, потом помчались к валунам. Несколько месяцев назад в этом месте сверхшторм расколол склон холма. Разбил на куски, как если бы какое-то огромное создание ударило по нему кулаком. Люди говорили, что здесь был дом высвободившейся твари. Они сжигали молитвы Всемогущему, а тайком шептались об опасных созданиях, движущихся в темноте в разгар шторма. Быть может, Несущие Пустоту или тени Падших Сияющих?

Ларал опять посмотрела в сторону особняка. И нервно пригладила платье — в последнее время она стала куда более аккуратной и старалась не пачкать одежду, как раньше.

— Ты все еще думаешь о войне? — спросил Кал.

— А? Да.

— Имеет смысл, — сказал он. Армия начала набирать людей всего несколько недель назад, и уже взяли несколько мальчиков постарше, хотя только после того, как лорд-мэр города, Уистиоу, дал разрешение. — Как ты считаешь, кто сломал эти камни во время сверхшторма?

— Не знаю.

Кал посмотрел на восток. Кто посылает шторма? Отец говорил, что ни один корабль еще не смог добраться до Источника Штормов и вернуться обратно. Мало кто вообще осмеливался уходить далеко от берега. Истории говорили, что оказаться в открытом море во время шторма означало верную смерть.

Он еще раз глотнул из фляжки, закрыл ее и убрал, на случай если Тьен найдет еще одного лурга. Вдали работали люди в широких штанах, зашнурованных рубашках и тяжелых сапогах. Сейчас как раз сезон червей, и один червь мог уничтожить целый полип с зерном. Он постепенно рос внутри, медленно поедая зерно. И когда осенью открывали полип, то находили большого жирного червя размером в два кулака. Так что каждую весну крестьяне тщательно осматривали каждый полип. Находя ход, они совали туда тростинку, конец которой смачивали в сахаре. Червяк прилипал к ней, его вытаскивали наружу и давили, а дыру заделывали крэмом.