Павел Блинников - Гамбит

Шеф приказал ему успокоиться и даже наложил на него благословение, чтобы поднять боевой дух. Это помогло. Но ненадолго, потому что после этого шеф развернул свой самолет, и выстрелили ракетой в склад с оружием. От неожиданности Хаба закричал. Потом шеф велел ему забираться к нему в кабину, и когда тот сделал это, он протянул ему микрофон и приказал вещать прямо с самолета. А вещать он должен был нескольким десяткам бегущих к нам солдат с автоматами. Хаба, трясущейся рукой, взял микрофон и, собравшись с мыслями начал:

— Остановитесь нечестивцы! — сказал он срывающимся на визг голосом. Ответом ему стали несколько автоматных очередей. Хаба весь сжался, но к его удивлению ни одна пуля не попала в него. Более того несколько срикошетило от обшивки самолета и попали в ноги и руки стрелявших.

— Ты под защитой духов идиот! — прошипел ему шеф. А я конечно сканировал все происходящие Знанием, так что прекрасно все слышал, и даже знал некоторые мысли Хабы.

— Стоять!!! — прогремел наш шаман. И к его величайшему удивлению все встали, а вернее упали. Резкий порыв ветра сбил их с ног. От такого зрелища, Хаба, наконец, приободрился и вошел в свою роль. — Вы несчастные людишки, кто вы такие чтобы противостоять духам!? Знайте же, что любого из вас, кто придет в Мамбе, ждет неминуемая, страшная и мучительная смерть. Пятьдесят воинов восстанут, и покарают вас за вашу гордыню!

После этой маленькой речи пять оставшихся самолетов взлетели. Правда в последний раз и невысоко. А по-другому и не получается когда от жары взрываются топливные баки. Взрываются, несмотря на то, что тщательно защищены от подобных проблем. Но чего только не бывает, когда шеф колдует. А Хаба тем временем влез в кабину, и та стала закрываться. Я понял это как знак к сматыванию удочек и закрыл свою. Как не странно, на тот факт, что я тоже сижу в самолете, все обратили внимание, только когда я стал выезжать на взлетную полосу. До этого момента все взгляды были прикованы к самолету шефа. Нас стали поливать свинцом из автоматов, но обшивка выдерживала, а в сопла они просто не попадали. Кто-то даже притащил ракетницу, но она не выстрелила. В сердцах, державший ракетницу солдат, бросил ее на землю. Вот тут-то она и выстрелила. Взрыв разметал солдат как кегли после страйка.

А мы начинали взлет. Шеф взлетел первым, а я всего минутой позже. В нас упорно пытались стрелять силы противовоздушной обороны, но у них ничего не получилось. Всего им удалось произвести запуск только одной ракеты, и та пролетала мимо. Я отключил Знание и осваивался с тонкостями управления самолетом. А именно, сделал на нем мертвую петлю, надеясь, что военные армии Набира оценят мой пилотаж. Оценили они или нет, я не знаю, но надежда на это до сих пор теплится в моей груди. Тут у меня в кабине что-то запищало. Оказалось рация. Я включил ее и услышал голос шефа.

— Мы не будем садиться в столице Мамбе. Просто катапультируемся, а самолеты направим на местный штаб повстанцев.

— Вас понял шеф! Покрышкин на связи. Отбой.

— Отбой так отбой. — не стал спорить шеф. Моего юмора он не оценил. Хотя, по правде говоря, шутка была так себе.

Так как Мамбе граничила с Набиром, лететь нам предстояло недолго. Через полчаса мы были на месте. Сил противоздушной обороны в Мамбе не было, так что никто не стал нападать на нас. Шеф продиктовал мне по рации, какой курс мне надо задать своему самолету, и я, введя его в бортовой компьютер, нажал на кнопку катапультирования. Процедурка я вам скажу не из приятных. Меня вместе с креслом, со страшной силой выкинуло из кабины вертикально вверх, и почти сразу раскрылся парашют. Желудок сжался, но быстро привык, и меня не вырвало. Все же путешествовать в вихре более неприятно, чем катапультироваться из летящего самолета.

Я посмотрел на самолет шефа, и увидел, как из его кабины вылетело два кресла, у которых тоже сразу открылись парашюты. И от одного отделилось еще что-то. Слегка присмотревшись, я понял, что желудок нашего грозного шамана, в отличие от моего, не выдержал, и облегчился. Налетевший ветерок приблизил меня к шефу и Хабе, настолько близко, что мы могли разговаривать. Но не настолько чтобы наши стропы перепутались, и мы камнем полетели бы вниз. Хотя этого я и не боялся. Шеф накачался вероятностями, так что умереть он нам не даст.

— Мы спланируем прямо к зданию правительства. — прокричал мне шеф.

— А они знают? — проорал в ответ я.

— Да, я еще вчера им все сообщил. Смотри. — и он указал палацем куда-то вниз.

Я посмотрел в указанном направлении. Первой я увидел всю столицу Мамбе как на ладони. Это был не такой уж и большой город. В нем было всего несколько высотных зданий, и к одному из них летели наши самолеты. Они врезались в дом по очереди, сначала мой потом шефа. Раздался страшный взрыв, и здание рухнуло. Это чем-то напомнило мне падение башен близнецов Нью-Йорке. Здание точно так же сложилось в кучу обломков и мусора.

— Там был штаб повстанцев. — прокричал мне шеф. — Но все рабочие в этот момент вышли, так что погибли только наши враги.

— А это не форсирует события? — проорал я в ответ.

— Форсирует. Я думаю теперь, восстание начнется дня через три-четыре. Но к этому времени мы сможем подготовиться.

Хаба тоже заворожено смотрел на крушение здания. Наш разговор остался для него тайной, потому что мы говорили на русском. Наше падение медленно продолжалось. Я уже понял, куда конкретно мы приземлимся. Территория правительства Мамбе представляла собой здание в форме квадрата. И именно в самый центр этого квадрат, где располагался небольшой садик мы и летели. Спустя несколько минут, мы приземлились. Но теплого приема нам никто оказывать не собирался. Десяток солдат стояли с наставленными на нас автоматами. Хотя ни меня, ни Хабу, ни тем более шефа они не впечатлили.

— Я пришел чтобы поговорить с президентом. — сказал шеф. — Он ждет меня.

Он очень ловко освободился от своего кресла, и парашюта. А вот мне и Хабе пришлось повозиться. Хаба вообще умудрился перевернуться и приземлиться головой вниз. Но нам удалось выбраться, и теперь я спокойно осматривал местность, а Хаба потирал ушибленную голову. Из здания к нам шел президент Мамбе. Его лицо я тоже видел вчера по телевизору. "Жестокий тиран" был невысокого роста, разумеется, темнокожий, одетый в черный костюм мужчина средних лет. Я бы дал ему не больше сорока. На лице у него застыла маска недоверия, и в то же время надежды.

— Кто вы? — спросил он. У него был приятный бас.

— Мы от Бориса. — сказал шеф. — Меня зовут Роберто Бако, я ваш новый министр обороны и внутренних дел. На несколько дней разумеется.