Ким Харрисон - Хороший, плохой, неживой

Дверь в приемную Трента распахнулась, грохнув об стену; до боли резко хлестнул по нервам адреналин, я вскинулась в тщитную стойку, и ворвался Квен.

– Са… сэр! – рявкнул он, на ходу сменив титул Са'ан на более обычный, и тут же резко остановился, увидев мою напряженную фигуру в углу и Эддена в своем кресле – с моим телефоном возле уха, подчеркнуто не шевельнувшегося ни на дюйм.

Зеленые глаза Квена впились в меня, у меня забилось сердце, но мы оба медленно вышли из боевой стойки, я одернула юбку на положенное ей место. Дверь уже почти закрылась, как в оставшуюся щель порхнул Дженкс.

– Эй, Рейч! – крикнул он. Крылья его возбужденно покраснели. – Кто-то нашел лей-линию и кое-кто другой от этого начал икру метать… – Он замолчал, увидев воцарившееся в комнате напряжение. – А, это ты нашла! – сказал он, ухмыльнувшись и стрекоча крыльями, уселся было ко мне на плечо, но тут же перелетел к Эддену – послушать, что говорит Ник.

Трент наклонился вперед и оперся локтями на стол. Под самыми волосами у него на лбу выступил бисеринами пот. Я попыталась проглотить слюну, но рот пересох.

– Миз Морган демонстрирует нам свое умение работать с лей-линиями, – сказал он. – Мне это весьма интересно.

Еще бы!.. Оставалось только гадать, насколько глубоко вступила я в эту кучу. Магия лей-линий широко используется в охране, и Квен наверняка почувствовал, когда я нашла линию.

А пока что я воспользовалась возможностью вторым зрением оглядеть ауру каждого. Дженкс искрился радугами, как свойственно почти всем пикси. У Эддена аура была ровного синего цвета, слегка над головой желтеющая. У Квена – темно-темно-зеленая, почти черная, с яркими мазками оранжевого у середины тела и на кистях рук – нехорошо. Джонатан – тоже зеленая аура, намного светлее и почти успокаивающая в своей однородности. У Трента… я задумалась, вглядываясь.

У него аура была солнечно-желтая с четкими мазками ярко-красного. Алые штрихи наводили на мысль, что у него в прошлом хватало трагедий, замаравших душу. Аура вокруг него была необычно плотна, отороченная серебряными блестками, как у Айви. Серебряные искры вспыхивали и парили вокруг него, когда он рукой проводил по голове, приглаживая волосы. Он чего-то искал – судя по тому, насколько глубоко погружались эти искры в его основную ауру, он этим поискам посвятил свою жизнь. Деньги, власть, напор – все это служило какой-то высшей цели. Так что же он ищет? Я не знала.

Свою ауру я не видела. Для этого надо было бы встать на магическое зеркало – а я этого в жизни больше не сделаю. Но я точно знала, что Трент на нее смотрит, и мне не нравилось, что он видит метку демона у меня на запястье, пульсирующую мерзким черным мазком, или что у моей ауры тоже есть эти уродливые красные мазки, а еще – что, если не считать его искр, ауры у нас одинаковые.

Эдден настороженно глядел на нас обоих, понимая, что что-то сейчас происходит, но не зная, что. Пощипывая бровь, он сдвинулся на край кресла и вел отрывистый приглушенный разговор с Ником.

– У вас лей-линия проходит через офис? – спросила я, ощущая головокружение.

– У вас она на заднем дворе, – ответил Трент ровным голосом.

Стиснув зубы, он смотрел на Эддена. Его желание, чтобы капитана ФВБ здесь не было, было почти видно невооруженным глазом. И в его лице читался намек на предостережение с угрозой. То, что лишь люди и колдуны могут работать с лей-линиями, не публиковалось, но это кто угодно мог сообразить, и я знала, что он хочет, чтобы я на эту тему промолчала. Я этого тоже более чем хотела, зная, что иметь такие сведения – то же самое, что держать кобру за хвост.

У меня пальцы дрожали от адреналина, и я сжала их в кулаки, повернувшись к трехфутовой ширины полосе безвременья, идущей через приемную Трента. Она тянулась с востока на запад у него перед столом, указывая точнее компаса, и я сообразила, что через его кабинет она тоже проходит, скорее всего. Как только я в нее встану, смогу выдать обоснованное предположение.

Разглядывая линию, я почувствовала, как пот выступает у меня на пояснице. Я никогда до сих пор в линию не становилась. Если не делать попыток из линии черпать, через нее можно просто пройти и ничего не ощутить.

Я медленно вдохнула, заставляя себя успокоиться. Если покажется Алгалиарепт, мне только и надо будет, что шагнуть прочь из линии. Он не сможет выйти из безвременья, пока солнце еще над горизонтом.

В последний раз глянув устало на двоих, стоящих охраной у Трента за спиной, я закрыла глаза, собралась и коснулась линии собственной волей.

В меня хлынула сила, дерзкая в своей настойчивости. Пульс заскакал – наверное, меня качнуло. Дыша быстро и неглубоко, я подняла руку, предостерегая Эддена, чтобы не коснулся меня – было слышно, как он встал.

Эдден быстро и тихо задал Нику какой-то вопрос, а я опустила голову и ничего не делала, плывя на волнах силы, поднимающейся во мне еще более мощными импульсами. Волны омывали мне конечности, в голове пульсировала боль, когда они отступали назад и снова налетали нескончаемым потоком. Сила росла и росла, меня на миг охватила паника. Насколько же мощна эта штука?

Ощущение было – как у перекачанного воздушного шара, я вот-вот взорвусь или сойду с ума. Вот зачем, подумала я, тяжело дыша, и нужны лей-линейщикам фамилиары. Животные-компаньоны фильтровали сырую энергию, и их более простой разум такое напряжение выдерживал. Но я не перегружу этот риск на Ника, я должна выдержать все сама.

А ведь мне еще только предстояло вступить в линию. И насколько там мощнее все это будет, чем можно даже предполагать…

Постепенно требовательный поток схлынул, став почти терпимым. Ощущая изнутри покалывание, я сделала глубокий вдох, подозрительно похожий на всхлип. Кажется, энергия наконец уравновесилась. Я чувствовала, как трепыхаются выбившиеся из косы пряди, щекоча шею, на проносящемся сквозь меня и мимо ветру вечности.

– Бог ты мой! – ахнул Эдден, и я только надеялась, что не утратила только что его доверия. Вряд ли он до этого момента понимал, насколько мы разные, а теперь видел, как трепыхаются мои волосы на ветру, который ощущала только я.

– Так себе колдунья, – услышала я голос Джонатана. – Шатается в потоке силы, как пьяный среди бела дня.

– Это если бы она черпала энергию, как все, – отозвался горловым шепотом Квен, и я напряглась, прислушиваясь. – Она не использует фамилиара, Са'ан. Всю эту здоровенную линию она каналирует сама.

Приступ тревоги у Джонатана вызвал у меня злорадство – до той секунды, когда он произнес:

– Убить ее. Сегодня же. Нельзя так рисковать.

У меня чуть не открылись глаза, но я сдержалась, и они не узнали, что я их слышала. Сердце оглушительно стучало у меня в ушах, впридачу к медленному разрастанию еще накапливающейся лей-линейной силы.