Марица - Александра Европейцева

мага с таким даром, сбивая его внутренний компас, заставляя бессознательно идти к эпицентру. Война была прикрытием, дымовой завесой. Идеальным фоном для поисков одного человека.

— Боги, — прошептал я, смотря в окно на темнеющие очертания сада. — Сколько жизней… ради чего? Ради поимки одного человека?

— Для Иллюзиона этот «один человек» значил больше, чем жизни целого королевства, — холодно констатировала леди Варц. — Их логику не измерить обычными мерками.

Она сделала лёгкий кивок, собираясь уйти.

— Леди Варц, — я остановил её. Вопрос жёг мне губы, но промолчать было уже невозможно. — Ответьте мне. Как вам… как вам удалось найти то, что было скрыто годами? Компромат на Марца. Дневник Освена. Вы копали всё это время, но он был словно призрак — ничего не оставлял после себя. Что изменилось?

Патриния Варц замерла. Она посмотрела на меня оценивающе, взвешивая, сколько правды можно выдать сейчас, в этом пустом коридоре.

— Я ничего не нашла, Ваше Высочество, — сказала она наконец, и её голос потерял металлический оттенок, став почти обыденным. — Это сделал за меня другой человек. Много лет назад. Он собирал эти доказательства по крупицам, рискуя всем. И он сохранил их, спрятал так, что сам Нарвадул, со всей своей паранойей, не смог их отыскать.

— Кто? — спросил я, хотя в груди уже начало складываться тяжёлое, невероятное предположение.

Леди Варц позволила себе лёгкую, едва заметную улыбку.

— Адорд Лантерис. Бывший начальник вашей королевской стражи. Он хранил этот сундук с уликами все эти годы в самом надёжном месте. В телеге, на которой его приёмная дочь, Марица, привезла в столицу спасённого генерала Янга. Прямо под носом у всего двора. Ирония судьбы, не правда ли?

Она не стала ждать моей реакции на свои слова. Развернулась и пошла прочь по коридору, её твёрдые, чёткие шаги постепенно затихали в полумраке.

Я остался стоять у окна, в полной тишине, смотря на появляющиеся на небе первые звёзды. Вкус вина окончательно перестал казаться горьким. Теперь он был похож на вкус крови и железа. Крови моей сестры. И железа от старой, потрёпанной телеги, что всю дорогу тащила в себе разгадку величайшей тайны королевства.

Я шёл в свой кабинет, и каждый шаг отдавался в висках тяжёлым, глухим стуком. «Спасительная ложь больного старика». Слова леди Варц висели в воздухе едким дымом, выжигая всё внутри. Не её смерть. Не её вина. Не моя. Всё это — чудовищная ошибка, разросшаяся до размеров войны. Адорд Лантерис… Он просто собирал компромат. А его дочь… Марица… Я вспомнил, как она стояла передо мной в том же кабинете, бледная, с перекошенным от страха и гнева лицом.

Я резко толкнул дверь в кабинет, заставив вздрогнуть заснувшего на канделябре домового. Я был к ней ужасен. Угрожал, шантажировал, заставил дать клятву… А она… она просто пыталась выжить. Как и все мы. И, возможно, была единственной, кто действовал из чего-то, похожего на благородство, а не из страха или расчёта.

Воздух в кабинете был спёртым и пыльным. Я прошёл к книжному шкафу, отодвинул фолианты по военной тактике. За ними была маленькая, неприметная щель. Я запустил внутрь пальцы, нащупал шершавую ткань, и вытащил его.

Заяц. Старый, потрёпанный, с одним пришитым криво глазом-пуговицей. Её любимая игрушка. Ту, из-за которой мы когда-то подрались. Я сжимал его в руке, и ком подкатывал к горлу.

«Прости, — мысленно обратился я к тому призраку, что преследовал меня все эти годы. — Прости, что поверил. Прости, что не защитил. Дай мне… дай мне сил теперь всё исправить. Дай понять, как».

Я не молился Богам. Им наши молитвы без надобности. Я просто просил. И в гнетущей тишине кабинета это казалось самым громким криком в моей жизни.

Стук в дверь прозвучал как выстрел. Я судорожно сунул зайца в карман камзола, стараясь придать лицу привычное надменное выражение.

— Войдите!

Дверь открылась, и в проёме возник мой секретарь, бледный и торжественный, с запечатанным конвертом из плотного пергамента в руках. На печати — магический символ Гильдии алхимиков и целителей.

— Ваше Высочество, — он почтительно склонил голову. — Результаты… тех анализов, что вы заказывали инкогнито. Только что доставлены курьером.

Сердце ёкнуло. Кровь. Моя. И тот самый платок, который я все эти недели хранил в потайном ящике, как последний, безумный козырь против самого себя. Я был абсолютно, на все сто процентов уверен в результате. Это была чистейшая формальность. Последний гвоздь в крышку гроба моих безумных подозрений. Я заказал экспертизу не для того, чтобы найти подтверждение, а чтобы окончательно и бесповоротно убить в себе эту слабую, глупую надежду. Чтобы получить официальный документ, который скажет мне: «Остановись. Она не она. Это конец». Чтобы я мог, наконец, вздохнуть полной грудью и выбросить этот окровавленный лоскут из головы и из сердца.

— Оставьте на столе, — буркнул я, делая вид, что просматриваю другую бумагу, стараясь, чтобы в голосе не дрогнула и тень нетерпения. — И свободны.

Дверь закрылась. Я остался один с этим конвертом. Он лежал на столе, безобидный и такой тяжёлый. Я медленно, почти ритуально, сломал печать. Пергамент шелестел в дрожащих пальцах.

Взгляд скользнул по стандартным формулировкам, по цифрам, по магическим символам, подтверждающим достоверность. И застыл на последней строке.

«Совпадение маркеров по шестнадцати параметрам. Вероятность родства: 99,8%. Заключение: образцы крови принадлежат лицам, находящимся в прямой родственной связи по материнской линии».

Сначала не было ничего. Пустота. Белый шум в ушах. А затем словно ледяная вода хлынула на меня с головой, бросая после этого в адский жар. Мозг отказался воспринимать эти слова, эти цифры. Это была какая-то ошибка. Подлог. Нелепая описка алхимика, который перепутал пробирки.

Я перечитал. Ещё раз. Медленно, вглядываясь в каждую буковку, каждую закорючку, как будто они должны были вот-вот сложиться в другой, правильный текст. Но нет. Они оставались прежними. Немой приговор. Не отрицание, а подтверждение. Не конец, а начало.

И тогда это случилось. Тихо, с ужасающим, леденящим душу щелчком, все кусочки пазла, все «совпадения», все «странности» — всё встало на свои места. Не заговор. Не игра случая. Это была реальность. Жестокая, невероятная, бьющая по мозгам и по сердцу с силой кузнечного молота.

— Не может быть… Этого не может быть…

Она жива. Она не призрак. Она не бред умирающего. Она — здесь. В моём городе.

Та самая девочка с зелёными глазами. Та, чьи окровавленные туфельки отец… Моя сестра. Она прошла