Надя Яр - Пища ада

К Халлелю внезапно вернулись силы, и он бросился из автобуса в пыльную мглу. Врач не мог больше терять время, он и так уже слишком много потерял. Удары ветра чуть не сбили его с ног, пыль мгновенно забила нос и горло, впилась в одежду, в кожу, ослепила.

— Прекрати! — в бешенстве крикнул буре Халлель. — Я иду спасать твоих людей! Прекрати!

Он побрёл наугад, зажмурившись, прикрывая нос рукавом. Господи Боже мой, где же тут эта стенка?! Он ткнулся в стену убежища и едва не упал. Буря вроде бы начала затихать, или, может, он просто оказался в прикрытии. Халлель стал на ощупь пробираться к двери. Как-нибудь он откроет её, прогрызёт её, если надо… Он нащупал сталь двери, ручку и рванул её на себя. Буря и правда улеглась, и ветер уже не скрёб кожу, словно наждак. Халлель открыл глаза. Было почти светло. Он ударил ногой в дверь, потом ещё раз и ещё.

Дверь открылась наружу. Халлель отшатнулся. Перед ним стоял муж роженицы. За последний час этот человек постарел на пятнадцать лет. Он вышел, глядя мимо Халлеля невидящими глазами, упал на колени и стал молиться. Его руки беспомощно вцепились в тонкие стебельки цепкой пустынной травы.

— Она умерла? — спросил Халлель.

— Да, — сказал книжник.

Он появился из убежища, печальный и строгий, как неприкаянная птица. Халлель рукой отодвинул его и вошёл в помещение. Мимо него наружу протиснулся водитель автобуса, а в нос ударил запах спирта и крови. Мёртвая лежала на столе, среди разбросанных бинтов и ваты. Её живот вздымался над маленьким вялым телом, а лицо несло отпечаток бесконечной усталости. Двое мужчин отирались в дальнем углу. Оскалившись, они обернулись было к врачу, но из-за его спины шагнул книжник и остановил их лёгким движением руки. Не обращая на них внимания, Халлель снял с пояса нож и завернул наверх кровавую тряпку, в которую превратилось белое с голубым орнаментом покрывало. Господи, пусть только будет не поздно, попросил он и разрезал живот покойной.

Ребёнок жил. Халлель понял это, как только коснулся его — крошечный человек вздрогнул. Врач бросил нож, взял дитя за головку и осторожно вытащил из мёртвой утробы матери в мир. Он перевернул малыша в воздухе, легонько шлёпнул, и ребёнок запищал. Это был довольно крупный, крепкий мальчик. На пурпурном от удушья личике были непонимание и обида. Халлель прижал малыша к груди. Спасибо, подумал он. Спасибо.

Он перевязал пуповину суровой ниткой из аптечки и перерезал её со стороны матки. Кто-то тронул его плечо. Врач обернулся. Книжник протягивал ему свой халат.

Они закутали ребёнка в халат и отдали его немому от потрясения отцу. Халлель отёр нож, повесил его на пояс и пошёл обратно в автобус. Ветер добродушно теребил его волосы. Правый локоть, которого коснулся демон, внезапно заболел. Халлель посмотрел на него и обнаружил сильный ожог. Он вздохнул, плюхнулся на своё место и положил ноги на сиденье. Он хотел набраться сил для последнего рывка, который сулил быть тяжёлым и долгим. Он должен был ещё сегодня вернуться в Чиати, купить подарки, явиться в дом Самири, задобрить седого отца, седого пса и наверняка ещё кучу народу и забрать с собою жену. Эта страна высасывает из меня силы, подумал Халлель, засыпая. Наверно, я сюда больше не поеду.