Татьяна Мудрая - Мириад островов. Строптивицы

— Золото-серебро у нас водилось, и верно, — объяснила рассудительная Барб. — Одним рейсом увозили раритеты и всякие домашние поделки, рукописи там, самоцветное низанье, другим привозили монету. Но зачем корабли пустяками грузить? Торговать не с кем, одно семейство всю округу держит. Нам были нужны вещи.

— Ну а себе оставить?

— Оставляли, конечно, — кивнула Олли. — Старине Сардеру уже под два десятка, карьером не пустишь. Молодая смена требуется. Для радости — но и для красы тоже. И ради пользы. Пустишь такого на корде вокруг посадок — вся вредная мелкота, полёвки там, землеройки — из-под копыт прямо шарахается!

— Как цепную собаку, что ли? — рассмеялся Армин.

— Пса или волка не дело привязывать, — авторитетно объяснила Барбара. — Сердитей становятся, а оборонять могут куда меньшую площадь.

— Волки? Это как же?

— Если кормить волчьего щенка грудью или хотя бы к своей груди соску с молоком прикладывать. Мама Орри говорит — старый готийский обычай.

Юнцы только головами качали…

Это был интересный момент для всех четверых путешественников. Но дальше снова началась рутина: в дороге для любого день идёт за два, а юных дворянчиков, тем более, уже третий раз тягали оттуда-сюда и обратно.

Но вот, наконец, ближе к полудню передовой охранник — он был из местных — свернул назад и сказал, наклонясь к окошку:

— В виду кастель Шарменуаз-а-Октомбер, милорды и высокие сэнии.

— Как Игрица, разлилась от дождей? — спросил Армин.

— Не буйствует, мэсы маркизы. Но сам я не переправлялся.

Через некоторое время карета свернула к берегу речки, бултыхнулась с обрыва и покатилась по береговой гальке, разбрызгивая её в стороны, а потом решительно влезла в мокрое и бурное по ступицу.

Волны, вызванные движением, крепко поддавали в кузов, иная заплёскивала внутрь, но сёстры молчаливо постановили между собой не визжать.

Наконец, кони выкарабкались на другой берег, чуть более пологий. Здесь начиналась тропа — явно не езженная, а хоженая, однако довольно торная. Вся она умещалась между колёс: всадники перестроились цепью и рысили позади.

Смысл последнего прояснился, когда через некое время пассажиров учтиво попросили вылезти наружу и вместе со всеми подставить плечо под дверцы и колёса: тропа резко пошла ввысь.

— Эх, дубина моя, ухнем… — фальшиво пропела Олавирхо. — Штанцы жалко — удобные, а стираются плоховато.

Уперлась спиной в кузов и попятилась. Кони послушно потянули лямку. Экипаж тронулся, у Армина конкретно отвалилась челюсть.

— Долго ещё работать? — с задышкой проговорила его невеста. — Пока кураж не ушёл, я могу, но через пол-фарсаха явно сдохну.

— А ну перестань, — сказала её сестра. — Отойди, кому говорю. Простонародья и так много, а тебе вдруг да в самом деле рожать придётся.

И Армину:

— Ты что ли, не знал, маркиз, кого берёшь? Олли не просто полукровка ба-инхсани, а помесь из самых драгоценных.

Девушка невольно повторила слова, какие говорились мамой Орри о папе Рауди и предназначались маме Галине.

А чуть позже все разговоры стали неактуальными, потому что все — и люди, и лошади — встали и разом глянули вверх.

Они находились у подножия огромного утёса, похожего на монумент. Река, в среднем течении буйная, резала скалу пополам и с гулом ударялась в гранитные берега ущелья. Наверху высилась цитадель — две одинаковых восьмигранных башни из того же серого камня, что и скалы. Обе части крепости соединялись мостом-перемычкой, в полутьме похожим на яркую белую нить.

— Оль, красота какая. Цельнокаменная. Видишь? — прошептала Барбара.

— Вижу. А что именно — о том как-нибудь погодя доложусь, — так же тихо ответила сестра.

— Прекрасные сэнии! Мы находимся у подножия замка Шарменуаз, — проговорил Армин учительским тоном. — Он куда более сохранен, чем замок Октомбер. Вверх, как вы видите, ведёт удобная лестница с перилами, вырубленная в боку горы. Это путь для господ. Лошадей и экипаж слуги заведут вниз, в конюшню, и уже оттуда перенесут вещи наверх. Сэниям не стоит беспокоиться — наряды, посуда и кушанья на первое время вам приготовлены.

Указал вверх — и все четверо начали карабкаться по гранитным ступеням, посередине выгнутым и источенным сотнями ног: Армин — вперёдмотрящим, девицы — следом за ним и Сентемир — замыкающим шествие.

Окованная железными лентами дубовая дверь в полтора человеческих роста была гостеприимно распахнута. Крытая галерея вела ко второй двери, решётчатой и довольно ржавой. За ними обеими гостей уже поджидали гостеприимные сквозняки.

— Ух ты, какой воздух свежий! — сказала Олли, подрагивая плечами, как цыганка. — Прямо как на воле. А прислуга здесь имеется?

— Кастеллан готовит для нас второй замок — мой, — объяснил Сентемир. — Мы решили пока жить там, чтобы не создавать дамам неудобства своим присутствием. Друг к другу вполне можно ходить по мосту.

Выдали совместный церемонный поклон и удалились.

Некоторое время девушки, оставшись наедине в восьмигранной комнате со сводчатым, затканным паутиной потолком и прахом гобеленов на стенах, изучали боковые двери, особенно ту, за которой без следа исчезли женихи. Было их ровно восемь, как и следовало ожидать, но открывались явно не все.

— Оль, тут и в самом деле нет лишних ушей, — наконец сказала Барба. — Я бы учуяла. Помнишь, па Барбе на корабле говорил, что у меня нюх как у эльфа или него самого — собачий?

— Ну конечно, нет — отмёрзли бы сразу, — ответила сестра, потирая свои собственные. — Лишние или не лишние — всё равно. И потайных ходов тоже нет? Тех, какие камнеточцы сверлят?

— Не думаю. Монолит очень твёрдый, кремнем пахнет. Сухая кладка. Ма Гали ведь чертила нам примерные схемы Замка-на-Скале. Скондских братцев-синоби, понимаешь? Ну, где она до твоего рождения училась. Там нарочно внутри стены кирпичные — для патерн.

— Отлично, Барба. То есть тут и на стены потихоньку не поднимешься и в тылы врага не зайдёшь?

— Почему же. Ты разве не поняла, что каждая башня двойная и там внутри чего только не может быть? Между внешней стеной и основным корпусом где-то четыре мужских шага — и тайный отряд проведёшь, и отличная ловушка для незваных пришельцев. Но акустика там, пожалуй, скверная — звук уходит наружу. Вот. А теперь говори, что снаружи увидела.

— Да никакой это не секрет, — ответила Олавирхо. — Мост нависает над боевыми ходами или чем там ещё, ведёт из донжона в другой донжон и узкий, двум обыкновенным людям не разминуться. Перила ниже, чем на внешней лестнице.

— А на ней спасибо если до пояса, — кивнула Барба.